Разведчики до сих пор не вернулись, поэтому оставалось только гадать, что происходит в окрестностях Бастиона. Наступать – и тут других вариантов не было – эльфы могли только с юга, востока и частично с запада. Со стороны храма, стоящего на холме, никакой штурм был невозможен. Холм с северной стороны резко обрывался. От его вершины до дна обрыва было метров двадцать пять – и так на протяжении двух третей склона. Нынешние эльфы будут идти в атаку тем же маршрутом, как те, что впервые пришли завоевывать Злоговар. Сказочник не знал ничего о крепости под названием Бастион и связанной с ней исторической легенде, но чувствовал подспудно, что во всем этом что-то такое скрывается. «Мистическое», – как выразился бы Хилый.
Ждали. Неизвестность давила. В направлении железнодорожной станции рокотали танковые двигатели. Там перемещались подразделения противника, готовые начать наступление в любой момент. Наконец, минут через двадцать пять, гоблины заметили ползком возвращающихся разведчиков. Зеленые свалились в траншею к лейтенанту. Пятеро бойцов, которыми непосредственно командовал Сказочник, переглядывались, но ничего не говорили. Знали: началось.
Вскоре прибежал связной. Молодой гоблин сверкал глазищами и тараторил, пока Сказочник не посоветовал ему не блажить на все окрестности.
Ничего нового зеленый не сообщил. Эльфы идут. Три танка, три полутрака, двести рыл пехоты. Всего-то. Минометные расчеты и легкая артиллерия развертываются в районе железнодорожной станции, готовятся угостить оккупантов на славу.
– Молоток, парень, возвращайся, – сказал сержант, хлопнул гоблина по плечу. – Скажи Кирпичу, что у нас все по плану. Стоим насмерть!
Связной удрал, колотя ботинками по утоптанному дну траншеи. Бывалые вояки улыбались ему вослед.
Сказочник хотел сказать что-нибудь ободряющее, вспоминая, как это делали когда-то его командиры, но не успел.
Засвистело, звук раскатился в теплом воздухе, подобно грому. Снаряд из тяжелого миномета врылся в землю в центральной части первой линии и поднял в воздух обрывки почвы.
Дальше – больше. Все вокруг закипело от взрывов и загрохотало. Гоблины нырнули в траншеи.
* * *
Гоблины у гвоздемета удивленно взирали на Этайн. За все время, пока она находилась в обществе зеленых, рыжая привыкла ко многому, поэтому просто не обращала на них внимания. И все-таки – эти выпученные глаза ей порядком надоели. На язык так и просились резкие слова.
Крот сел на каменные плиты неподалеку, стащил с себя ранец, чтобы не мешал. Разложил запасные магазины, две оставшиеся у него гранаты, проверил кристалл в гвоздемете. Молча. Эльфка забилась в пространство между мешками и наблюдала.
Гоблины из Моркарской закурили, предложили Кроту. Тот сказал, что у него есть, и задымил. Этайн злилась. Никогда не было достаточно времени и не попадались по-настоящему подходящие места, чтобы поговорить с Кротом наедине. И сейчас, уже в самом конце, ничего не изменилось. Опять кто-то был рядом, слушал, смотрел на нее, словно на дрессированную мартышку.
Эльфка отвернулась, откинула голову на мешки и закрыла глаза.
Она чувствовала токи Силы, опутывающие полуразрушенный храм, пыталась прочесть их, даже увидеть. Иногда это удавалось – внутренним глубинным зрением, и тогда перед ней разворачивались светящиеся живые жгуты или щупальца; они были в постоянном движении.
Сила пронизывала храмовые руины, била из-под земли фантастическими фонтанами. Этайн умела подключаться к ней, но до сей поры у нее не было возможности как следует испробовать инструментарий, которым ее снабдили наставницы. Будь она поопытнее, то, может, смогла бы как-то использовать Силу, направить ее. Использовать, вероятно, в качестве оружия…
Этайн очнулась, когда внизу грохнула мина, и выглянула из-за мешков с песком.
С вершины холма позиции гоблинов были как на ладони. Разветвленная сеть траншей и оборонительных точек, блиндажи под толстыми земляными шапками и ряды колючей проволоки. Выше – то, что, собственно, и называлось в Бастионе «городом».
Минометным огнем накрыло уже большую часть пространства, где когда-то стояли небольшие домишки. Теперь Дети Цветов сравнивали с землей даже эти жалкие развалины. Две-три улочки – и вот уже дорога к храму.
Повсюду взрывы поднимают вверх столбы земли и обломков. Крошится мостовая, разлетается строительный мусор. Стелется дым и пыль.
Внезапно взрывается фасад храма.
– Ложись! – Крот падает рядом с Этайн. – Артиллерия!
Эльфы бьют издали, из орудий малого калибра. Прощупывают оборону, зондируют.
Внизу мины, подумала эльфка, корчась на земле. А нам пушечные снаряды… для разнообразия.
Развалины содрогаются, с уцелевших сводов падают слои штукатурки. Площадку, где заняли позицию два гвоздеметчика и Крот с эльфкой, полностью заволакивает облаком серой пыли. Осколки пронизывают воздух шрапнелью. Этайн слышит, как поблизости басовито орет, бранясь, один из пехотинцев Моркарской:
– Хрен вам в рыло! Хрен собачий не хотите! – И дальше. Цветасто, зло и весело.
Этайн содрогнулась. Неподалеку от них свалился кусок стены.
* * *
Эльфы идут с юга, востока и запада: пригнувшись – пока не добрались до передовой линии.
Три танка ползут впереди, прокладывая дорогу. Пехота держится за ними. Тяжелые машины переваливаются на неровностях, перелезают через самодельные баррикады. Трещит грязное дерево, а металлические траки лязгают, словно кто-то мерно бьет молотом по наковальне.
Артподготовка закончилась. Пыль оседает.
Слышно, как ревут танковые моторы и что-то голосят эльфийские офицеры.
Сказочник трясет головой, надеясь избавиться от гула в правом ухе. Несколько раз мины чуть не свалились в траншею, где он прятался.
Засыпанный десятком килограммов земли, сержант не получил ни царапины. Бойцы, что поступили под его начало, тоже.
Без напоминания вскочили, выставляя оружие в сторону врага.
– Ну, шпана, все пучком? – спрашивает Сказочник.
Гоблины отвечают, что лучше быть не может. Словно их нисколько не смущает численный перевес. Словно сейчас всего лишь пикник.
«В принципе, – думает весело Сказочник, сплевывая, – терять нам нечего. Ответ правильный».
Эльфы идут без остановки. До передовой линии зеленых остается метров пятнадцать. Сказочник отчетливо видит наползающий слева от его точки танк, покрытый грязью и пылью, с длинным дулом и неразличимым символом на башне.
– Давай, давай, – шевелит губами сержант.
Гоблины не стреляют, ожидая сигнала. Эльфы же ведут себя так, словно уверены на сто процентов, что сумели расчистить своим огнем себе плацдарм для легкой прогулки.
Когда до линии колючей проволоки, к которой подошел один из танков, остается метра три, вверх взмывает с шипением красная ракета.
