Оглядев следы, которые я оставил своими сапогами, и уничтоженную дверь, Горомунд сказал мне оставаться здесь, а сам куда-то смылся. Я повертел головой. Зал этот был выше всех предыдущих, но и в нем мне приходилось стоять согнувшись. Вскоре моя не слишком длинная, хотя и широкая мощная шея стала затекать. Стащив со спины рюкзак, я положил его возле горящего камина и сел на пол. Так было гораздо удобней.
Я потянулся, хрустнув суставами. Два человека, слуги, заглянули в комнату, и их челюсти немедленно отпали. Я помахал им. Люди испарились, словно утренний туман.
Прошло какое-то время. Фплиф из Вороньего Глаза размышлял над превратностями судьбы, но без особого успеха. Когда я сообразил, что думать о таких тонких материях нужно с другими мозгами, не отягощенными Проклятием, появились еще люди.
Пышно разодетый человечек резвенько вкатился в зал – и, как говорят наши деревенские, очумел. Подпрыгнув, он вознамерился задать стрекача, но что-то его остановило. Приковылял Горомунд и начал шептать пышно разодетому на ухо. Тот немного успокоился, горестно вздохнул, и по виду его можно было подумать, что он покорился судьбе. Только вот какой судьбе, я не понял.
Затем человечек приблизился ко мне, почти на цыпочках. Странно. Так подходят к спящему медведю, надеясь, что он не проснется и не переломает тебе кости. Ноя-то не медведь и кости никому ломать не собираюсь.
– Ты ли тот, кого называют Фплифом? – спросил он.
Я кивнул, но сначала подумал. Кажется, вопрос понял правильно.
– Что тебя привело в столицу моего королевства?
– Р-р-ра… – ответил я.
Человечек (а ведь у него на голове такая штука, с зубчиками, украшенная цветными камешками, – заметил я) отпрыгнул назад и столкнулся с Горомундом. Корягообразный поиграл бровями. Что-то это означало.
– Р-работа, – сказал я.
– О! – сказал человечек. – Это понятно… Кхе… В общем. Я – Кромбис. Это мой дворец и мое королевство, понимаешь?
Я кивнул.
– Ты тролль?
Я кивнул улыбаясь. Горомунд воздел глаза к потолку и вздохнул так, словно только что потерял при трагических обстоятельствах всю любимую родню.
– Ты явился в не очень благоприятный момент для моей семьи, – сказал Кромбис. – Я бы даже сказал, сверхнеблагоприятный. Но свое слово я держу, иначе какой я король, владыка и государь-надежа?!
Я слушал.
– Как я уже говорил… обстоятельства… В общем… – Король вытащил из кармана одеяния платок и провел им по лбу. Бедняга волновался. Я знал, что такое волнение, и сочувствовал ему.
Горомунд чуть толкнул Кромбиса локтем, отвлекая от изречения не совсем понятных для меня слов. Они снова зашептались. Корягообразный смотрел в мою сторону прищуренными глазами, но, честное слово, я не воришка и ничего отсюда стянуть не собирался. Может быть, я и тупой, но честный. Правда, мамаша говорила, что честность, как и доброта, хуже воровства, однако…
Тут мои мысли оборвались ввиду слишком большого для меня уровня витиеватости. И переключились на что-то другое.
Через несколько минут, когда у меня уже стало урчать в животе, Горомунд и Кромбис пришли к какому-то соглашению. Корягообразный выскочил из залы, после чего появились двое слуг. Они катили большое овальное зеркало в резной раме, установленное на подставке с колесиками. Засмотревшись на меня, слуги чуть не шмякнулись на пол. Тогда красивое зеркало наверняка разбилось бы, но, к счастью, произведение искусства устояло.
Помахав ручкой, король указал слугам на дверь, и те резво исполнили его приказ. Бежали они, вывернув головы назад. И все из-за внимания ко мне. Один приложился о косяк и упал, второму повезло проскочить в проем с первой попытки. Упавший уполз, после чего дверь захлопнулась.
– Я надеюсь, что, несмотря на… в общем, на свои размеры, ты не будешь безобразничать, о благороднейший Фплиф, – сказал король, держась на почтительном расстоянии от меня.
Безобразничать я не собирался, о чем и сообщил владыке Баркарии.
Ох, Брызг, мой старший братец, умрет от зависти, узнав, что в гости меня пригласил сам король! Вот как! Интересно, согласится ли Кромбис выдать мне медаль сейчас, как бы на будущее? Авансом? Если учитывать, что я все равно буду заслуженным троллем и принесу королевству кучу пользы…
– Ну хорошо, я вижу, ты добрый малый… таким, по крайней мере, кажешься. Смотри, я покажу тебе в этом зеркале одну историю. Очень печальную. Она началась семнадцать лет назад и пришла сегодня к своей несколько трагичной развязке, – сказал король.
Я кивал, понимая едва ли половину из произнесенного. У короля были неприятности, которым целых семнадцать лет. Не завидую ему.
Подойдя к зеркалу, король повернул на его раме какую-то крохотную штучку, и зеркало перестало быть зеркалом. В нем появилась картинка.
Занятно! Должно быть, это какое-то колдовское колдовство. У нас в деревне ни у кого не было такого зеркала.
– Смотри сюда, Фплиф, чтобы узнать предысторию, – вздохнул Кромбис. – Смотри.
– Ага, – сказал я и удобней устроился на полу, чтобы поглазеть на живые картинки. Чудеса! Меня еще и развлекают, чтобы я не заскучал!
Обязательно расскажу своим, что в Баркарии к троллям относятся словно к важным персонам. Притаскивают во дворец и…
Зеркало умело говорить красивым женским голосом. Он очаровал меня, словно сосиска голодную псину. Я растаял.
4
В одном прекрасном королевстве жили-были король и королева. Они были счастливы в браке и справедливо правили своими подданными, ибо по доброте душевной даже помыслить не могли о каком-либо злодеянии, – сообщило мне зеркало, показывая виды тучных пастбищ, не менее тучных стад и величественные горы. Горы и тучности сменились городами и деревнями. Селяне белозубо улыбались и махали проезжавшим через Баркарию путникам. И вот наконец в волшебном зеркале появилась столица. Ламарг то бишь. – И вот однажды родилась у короля и королевы дочка. Очаровательная принцесса с глазами голубыми, словно небесная лазурь, с кожей нежной и мягкой, словно самый дорогой шелк. Все были без ума от малышки, и, казалось, на королевство снизошла божественная благодать. Мудрые говорили, что она принесет Баркарии процветание, неслыханное с начала времен. Иноземные монархи заваливали счастливого отца поздравлениями, слали новорожденной подарки и игрушки. Не было конца радости. Король души не чаял в дочке и устроил в честь ее рождения десятидневный праздник по всему королевству. Народ восхвалял монарха и его дитя. Все ждали наступления Самых Лучших Времен. – Снова промелькнули в зеркале счастливые физиономии. Народ подкидывал вверх шапки и чепчики, бросал лепестки роз и тюльпанов под колеса королевской кареты с открытым верхом. Монаршая чета раздавала воздушные поцелуи. – И вот наступил день, когда принцессе надо было дать имя. Для проведения этого обряда король пригласил известную и прославленную чародейку, которая приняла предложение Кромбиса с большой радостью. В прекрасный летний полдень чародейка провела обряд имянаречения. Принцесса получила имя Бьянка. Сказала чародейка: «Вижу в волшебной чаше с водой, что ждет Бьянку большое и светлое будущее. Вижу радость и счастье, свет и тепло. Вижу согласие и слышу ласковые слова… Ибо пришла в мир девочка, подобная богине!»
