Все, что я смог сделать, так это моргнуть. Медленно, точно к моим векам привязали по гире.
— Нужна магия, — сказала Селина. — Квирсел, ты же волшебник — тебе и карты в руки.
Песик фыркнул:
— Нет! Расходовать на эти цели свою силу я не собираюсь. Лучше всего прибегнуть к народным средствам. Что обычно применяют в вашем мире против похмелья?
— О, много чего!
— Ну хотя бы?
— Можно дать ему джина, — предложила маленькая блондинка.
— Боюсь, нам это в него не влить. Браул явно переборщил, — сказал мопс. — Нужно что-то более радикальное. Чем он раньше лечился?
— Не знаю. Я у него недавно, и при мне граф ни разу так не нахрюкивался.
Селина подошла ко мне, положила руку на мой горячий лоб, затем, подумав, наклонилась и приложила губки. Так мамаши проверяют, есть ли у их чад в данный момент температура.
Через меня будто молнию пропустили. Кровь взяла хороший разбег, и я ощутил, что чувствительность мало-помалу начинает возвращаться в мои члены. Даже сердце вспомнило, что не мешало бы ему немножечко побиться, как то назначено природой.
— Ага! — воскликнул Квирсел. — Живой, значит!
— Конечно, — сказала Селина.
Я вздохнул, пытаясь донести до блондинки отчаянную просьбу не прекращать кудахтать надо мной. Я очень нуждался в материнской заботе и внимании. Вот так бы и лежал сто лет кряду, и чтобы Селина с интервалом в полминуты целовала меня в лобик…
— Я просто с ума сойду, — простонал Квирсел.
— Да?
— С ним столько всего произошло вчера, а я не знаю подробностей! — Чародей свалился на матрац и задрал все четыре лапы кверху. — Ох, мука!
Селина постояла, глядя на меня с такой теплотой и обожанием, что я едва не скончался от наплыва чувств, а потом взмахнула рукой и щелкнула пальцами.
— Кажется, знаю что делать!
Прекратив дергаться, мопс повернул к ней голову.
— И что?
— Я — сирота, жила и росла в доме деревенского чародея. Жизнь в том бедламе меня многому научила. Волшебник любил, помимо прочего, заложить за воротник и частенько мучился от жесткого бодуна. Но был у него рецепт снадобья, который мог буквально мертвого поднять на ноги и заставить плясать чечетку.
— Чечетки не надо, — сказал Квирсел.
— Ладно. Надеюсь, что еще помню рецепт! Вот ведь не знаешь, что и когда может пригодиться.
— В самом деле. Ну так беги. Хозяина надо выручать, причем срочно.
Селина тут же умчалась в сторону кухни, а я огорченно засопел.
— Браул, надеюсь, ты не притворяешься, — сказал Квирсел, забираясь на подушку по соседству с моей головой, чтобы удобно было смотреть сверху вниз. — Никаких чар на тебе нет. Я провел кое-какие тесты и обнаружил только остаточные следы концентрированной силы. Но сдается мне, это не то, что ты принес из клуба. Другое. Не уверен, впрочем. И вообще, где ты валялся, коллега?
Уподобившись белому кролику, я хранил молчание. Но, в отличие от ушастика, не мог подавать какие-либо знаки. Ну не махать же ресницами, словно крыльями!
— В твоем кармане мы нашли одну вещь, Браул, — шепотом произнес Квирсел. — Откуда она? Явно не твоя.
Я, разумеется, молчал, но если бы и мог говорить, то это ничего бы не дало.
Из всего вчерашнего я помнил пока только, что вылез из пролетки и поднялся к парадному входу в «Алмазное заклинание». Внутри меня встретил дворецкий Рильгунер, а после этого разливалось широкое море беспамятства.
Я дрожал. Сама мысль о том, что скрыто под завесой амнезии, доводила меня чуть не до кондрашки.
Мопс сделал еще несколько попыток освежить мою память, но я лежал с закрытыми глазами, не реагируя. По странному стечению обстоятельств вчера я не умер и каким-то образом добрался до дома. Но лучше бы усоп — сейчас не было бы так тошно.
Образ белого кролика посетил меня снова, во второй раз за последние минут пять. К чему бы это? Что за кролик? Почему он светится?
«У меня начались видения. Что и следовало ожидать…»
Селина влетела в спальню с полного разгона и едва не плюхнулась на кровать, пытаясь затормозить. Бедняжка так спешила на помощь сраженному хозяину!
Я мгновенно расчувствовался, и в носу у меня защипало.
— Вот! — воскликнула маленькая блондинка. — Вспомнила! Снадобье готово!
В ее руке был большой стакан на пол-литра, заполненный доверху чем-то светло-коричневым и, судя по всему, густым.
— Да, запашок… — сказал Квирсел. — Ты уверена, что это оно? Я имею в виду, что это средство от похмелья, а не для травли насекомых?
— Сто процентов! Я же не дура!
— Аргумент серьезный… — проворчал мопс.
Селина быстренько поставила стакан на тумбочку, наклонилась и, вцепившись в меня маленькими сильными пальцами, усадила, словно куклу. Голову пристроила на подушке так, чтобы удобнее было вливать в нее эту пакость, пахнущую чесноком. Мои попытки выйти из транса окончились неудачей.
А вдруг меня все-таки заколдовали? Не верю, что дело в похмелье, пускай и сильном. Такие возлияния имели место и раньше, что вполне естественно, однако ни разу я не превращался наутро в бревно. Ползал, будто червяк, растекался по полу — всякое бывало, но не такое.
— Надо выпить все, — сказал Селина. — Так поступал мой первый хозяин. Вы должны мне доверять. Доверяете, граф?
Взглядом я показал, что да. Ладно, чего уж там. Будь я в состоянии двигаться, применил бы свои средства лечения, но раз такова моя судьба, повинуюсь.
Голос маленькой блондинки тек мне в уши, словно мед, и навевал сон. Ее глазищи гипнотизировали, точно она была не румяная девица, а анаконда.
— Вот так, хороший мальчик… — проворковала Селина. — Сейчас мы выпьем эту штучку и придем в норму… да?
Мопс смотрел на эту сцену в изумлении. Он знал, что девица бывает жуткой надоедой, когда принимается изливать материнскую нежность на него, но ни разу еще не видел, чтобы воркование было адресовано мне. Судя по выражению морды Квирсела, чародей переоценивал некоторые свои мировоззренческие максимы.
Самым уголком рта я позволил себе саркастическую усмешку. В следующий миг в рот мне потекла острая смесь неведомо чего неизвестно с чем. Я машинально сглотнул, да не просто, а отхватил сразу полстакана.
— Молодец, умничка, — сказала Селина, поглаживая меня по голове. — Вот так, еще немножко… ням-ням, да?
Тут я едва не захлебнулся. Ням-ням? Я не ослышался? Да она что, с ума съехала? Эту жуткую раскаленную лаву она называет ням-ням?
Мои глаза полезли на лоб, а руки сами собой взметнулись, чтобы отринуть ото рта эту чашу, полную кошмарной жидкости. Но отринуть я не успел. Селина, наученная опытом исцеления страдающего похмельем деревенского чародея, залила в меня остатки питья и отскочила на безопасное расстояние. Она стояла возле кровати и взирала на мои конвульсии с умилением.
