Залившись краской, я занялся самобичеванием, а Виртольд подошел к чародею и рывком поставил его на ноги. Прыщи на физиономии Гастона пылали, точно жаркие походные костры.
— Он разбил что-то, что надо для эксперимента? — спросил барон.
— Нет, но…
— Тогда наплевать. Идем. Покажешь, где твой аппарат!
Гастон посмотрел на меня, словно я враг всего рода людского или, скажем, ярый противник магии вообще.
Иногда у меня очень неплохо получается сделать вид, что я вовсе не я. Чародей завыл и зарыдал, оплакивая потерю своего маршрутизатора.
— Я куплю тебе новый, — прорычал Виртольд, держа Гастона за загривок и встряхивая. Аранна расхохо-
талась. — Три тысячи демонов! Если не перестанешь, я тебя выброшу в окно!
— Не надо!
— Уверен?
Темпомант вынул из кармана платок, промокнул глазки и высморкался.
— Такая трагедия… барон… вы понимаете…
Тем временем я пробирался по узеньким тропкам между терриконами магического хозяйства. Шел на цыпочках, высунув от усердия язык. Моей целью был относительно свободный уголок пространства в дальней части комнаты, рядом с деревянной лестницей. Может быть, там — я найду покой? Как жаль, что и здесь то же самое. Я бы потратил час или два только на то, чтобы обойти всю экспозицию и осмотреть, потрогать и понюхать уникальные действующие экспонаты. Но если сейчас я не уберусь подальше, от лаборатории ничего не останется. И как только Виртольд и Гастон ходят по ней? Словно комната вообще пустая.
Пребывая в печали, я дополз до намеченного уголочка и обернулся. Барон и темпомант стояли за моей спиной. Гастон мстительно хрюкнул, заметив, как я синею. А все из-за того, что испуг перехватил мое дыхание.
— Ну хватит дурака валять! — сказал Виртольд. — К Делу!
Не дав мне отдышаться, усатый подхватил мой локоть и поволок его вместе со мной наверх. Надеюсь, не для того, чтобы вышвырнуть из окна, как здесь принято. Я сопротивлялся, но Виртольд сказал, что сейчас некогда, и вот мы уже стоим на втором уровне лаборатории. Можно сказать, в святая святых темпоральной магии. На передовом крае нового направления волшебства и науки.
От оказанной мне чести здесь присутствовать, я разволновался, как впечатлительный подросток. Барону пришлось осадить меня суровым взглядом, каким он повергал неприятеля в ужас на полях давних сражений.
Ну а мне хоть кол на башке теши. Я все так же подпрыгивал резвым козликом, не зная, куда девать накопившуюся энергию.
Любой другой бы на моем месте еще неизвестно как реагировал.
Передо мной предстала Эта Штука. Та, которую много позже обзовут чудным словосочетанием — машина времени.
15
Приспособление было пирамидальной формы. В высоту превосходило меня, ширина основания — три моих шага. Хоть тресни, не могу понять, как все эти детали сочетаются между собой. Ощущение такое, что темпомант в каком-то диком умопомрачении взял все, что ему было не нужно в лаборатории и предназначалось на выброс, и соорудил подобную конструкцию.
Стекляшки, деревяшки, металл, камень, ткань, проволока — все сплеталось в диком танце чародейского воображения и держалось на едином стальном каркасе. Из пирамиды торчали какие-то фиговины, которые мне очень хотелось потрогать.
Протянув руку к одной из них, я услышал протяжный крик темпоманта:
— Только ничего не трогай, спригган! Ничего не трогай!
Подбежав к машине времени, Гастон встал перед ней и расставил руки в стороны. Готов спорить, занятия чародейством всерьез подточили его разум. Нельзя же быть таким дерганым, в конце концов. Однажды во время утреннего бритья с ним может произойти неприятность.
— Ладно. — Я отошел от диковинного приспособления.
— Вот, сядь на стул и не шевелись. — Чародей подскочил ко мне и заставил меня приземлиться на сиденье.
— Может, его привязать? — спросила Аранна. Темпомант задумался.
— Не надо, — сказал я.
Гастон утер пот со лба и огляделся по сторонам, позабыв о том, что собирался делать. Барон и баронесса примостились на лавочке, чтобы не мешать профессионалу.
Я тоже оглядел комнату. В центре каждой из четырех стен висели какие-то круглые металлические диски, похожие на щиты, и все они были связаны между собой толстой проволокой, прикрепленной к кладке скобами. Еще один диск, самый большой, красовался на потолке. Я спросил, зачем это, но чародей, суетящийся вокруг машины, отмахнулся.
Приятно наблюдать мастера за работой. Он носится взад-вперед, вздыхает, охает, ругается, хватает то одно, то другое, с ходу отвергает идеи и выдвигает новые. Именно это Гастон Арфи и делал, удивляя меня своей неуемной энергией. Чтобы вести себя подобным образом, надо родиться в семье потомственных волшебников, не иначе.
Время от времени подскакивая ко мне с какими-то амулетами в руках, темпомант бормотал что-то, опи-
сывал вокруг моего стула круги, а потом снова бросался к машине. Он колдовал. Поначалу я подавлял зевоту, но потом стало интересно. Браслет на моей руке блокировал антимагию, и мне представилась возможность быть свидетелем настоящих чародейских манипуляций. Раньше я был лишен этого удовольствия и, надо сказать, многое потерял. Если такой спектакль с участием одного актера показать на базарной площади в ярмарочный день, отбоя от восторженной публики не будет. Гастон Арфи станет звездой всекоролев-ского масштаба. За ним начнут гоняться поклонницы, и тогда — почему нет? — он наконец подстрижет свои патлы. Или, по крайней мере, вымоет.
Через десять минут Гастон с воплем отскочил от своего аппарата и затряс правой рукой. Потом сунул в рот два обожженных пальца.
— Ай-ай, осторожней надо, — сказал я.
Темпомант смерил свою машину яростным взглядом и бросился в новую атаку. Ему удалось что-то такое сделать, пришпилить какой-то камешек хитрой формы, передвинуть причудливую сеточку и напоследок повернуть нечто вроде зеркала.
Приспособление, кажется, заработало. Раздался гул, заполнивший комнату, и стул подо мной слегка завибрировал.
— Как дела? — спросил Виртольд, которому уже надоело ждать неизвестно чего.
— Хорошо. Несмотря ни на что, отлично, — ответил Гастон, продолжая совершать вокруг пирамиды ритуальный танец. — Теперь я проведу пару-тройку тестов. Их результаты помогут мне настроить машину правильно.
— Надеюсь, это не больно, — сказал я.
Гастон вынул из мешанины деталей некую вещицу, похожую на шлем. И еще две, напоминающие наручники.
— Надевай. Это на голову, это на руки.
Я надел. Чародей закусил палец, вспоминая последовательность действий.
Крыс наверняка не одобрил бы этого маскарада. Я чувствовал себя королевой красоты, которой на макушку напялили небольшую диадемку. Служить объектом для магических испытаний я не привык и, думаю, не привыкну никогда. Это не мое. Если бы не десять процентов от Черной Кассы, я бы давно взбрыкнул и убежал отсюда.
