опускался до такой низости. А вот теперь поди ж ты — опустился. Совести у него нет.
Барон не походил на того, кто бегал ночью по городу и брызгал слюной. Сейчас, прилизанный и напомаженный, Заморис производил еще более жуткое впечатление. И его глаза. Они подозревали. Выискивали в моем облике что-то знакомое. Видеть всего меня он не видел, к тому же было весьма сумрачно, однако Заморис сразу пошел на поводу у интуиции.
Наверное, он запомнил мой взгляд над черной маской. Заодно, рассматривая меня, словно я тигр в разрезе, глубокомысленно выпятил губы.
И тут до меня дошло, что я стал объектом презентации. Виртольд рассказывал всем и каждому, кто я такой, представляете? Естественно, он не мог знать о событиях этой ночи, но все-таки…
— Что с тобой? — Виртольд удержал меня, схватив за плечо.
А я что, падал?
Я ответил: ничего. И добавил: мне пора. Вроде как сегодня у меня большая стирка.
Заморис хотел что-то сказать, но решил приберечь аргументы для следующего раза. Смекнул, что теперь я в замке буду частым гостем, и он сумеет-таки прижать меня где-нибудь в уголке.
Мне ничего не оставалось, как только строить из себя дурака. Вновь прибывшая партия баронов именно сейчас составляла обо мне первое впечатление. Что они подумали, увидев мое неумное лицо? Наверное, это: «Виртольд чокнулся, раз нанял столь явного кретина!» Никто, конечно, ничего подобного не сказал. Высшее общество все-таки.
Когда презентация осталась позади, я едва удержался от того, чтобы не броситься к карете со всех ног.
Виртольд снова спросил, чего со мной такое. Я ответил, что дело в магических тестах. Побочный эффект.
Бароны вознеслись в основное строение замка по каменной лестнице. Я снова почувствовал острый взгляд Замориса, который пронзил мне спину и вышел из груди.
Видя, что я намерен добраться до кареты любой ценой, Виртольд не стал меня задерживать. Он хотел мне что-то сказать, но слова, видно, не лезли на язык. Ладно, потом. Дайте бедному сприггану прийти в себя от потрясения.
Я сел в карету, и возница, все тот же мрачный демонический гонщик, хлестанул лошадей. Животины заржали, рванув с места как бешеные. В одно мгновение мы оказались далеко за пределами замка. Наверное, лошадям что-то подсыпают в овес. Чем иначе объяснишь подобную прыть и неутомимость?
Размышлял я о нелегкой лошадиной судьбе недолго. Вцепившись в поручни на стенках кареты, Локи Неуловимый с головой погрузился в мрачные думы.
С какой стороны ни погляди на проблему, а ясно одно: тучи сгущаются.
17
Не так и много у меня было времени тренировать серое вещество. Доехали быстро. Карета с воем, скрипом и грохотом остановилась сантиметр в сантиметр в том месте, какое я назвал мрачному вознице. В центре площаденки, окруженной серыми узкими домами, бил фонтан, и компанию ему, как всегда, составляли тысячи голубей. Испугавшись шума, голуби взмыли в
небо громадной тучей. Фонтан остался на месте. Нервы у него были крепче, чем у пернатых крыс.
Я открыл дверцу кареты и через мгновение оказался на мостовой. Та-ак. У нас все по-прежнему. Без фокусов не можем.
Чтобы не смешить публику, пусть и немногочисленную, я встал на ноги с максимально возможной скоростью. Главное — показать, что у меня все в порядке, что моя куртка не измазана голубиным пометом и что распростерся я на булыжниках отнюдь не случайно.
Карета газанула с места, да так, что меня чуть не утянуло вслед за ней воздушным потоком. Мгновения хватило вознице, чтобы исчезнуть в прорехе между домами. Да он просто псих. Когда-нибудь ему посчастливится угробить кого-нибудь из заговорщиков, вот тогда небось одумается.
Впрочем, это его дело. У меня на повестке дня стояла Уна. Прежде чем тащиться к Фогарду, я должен заглянуть к ней.
От площади с фонтаном надо было пройти мимо двух серых домов и остановиться у третьего. Я так и поступил. До крыльца я не просто дошел, а дотащился на слабых ногах. Встреча с Заморисом лишила меня сил.
Уна открыла дверь сама. Дама, у которой она служила секретаршей (дородная особа имела слабость к написанию гигантских по объему авантюрных романов), дала ей денек передышки.
Мы обнялись, и сестра тут же посмотрела на меня сурово, словно я — заблудшая овца, которая наконец вернулась в дом родной.
— Ты очень скверно выглядишь, Локи. В чем дело?
Спригганша втащила меня внутрь, и я снова очутился в ее гнездышке. Для одинокой девушки со скромным жалованьем Уна жила неплохо. Никаких роскошеств, все в меру функционально и красиво. И, что немаловажно, кругом режущая взор чистота. Чистота, возведенная в эстетический принцип. В культ. Уна могла занервничать из-за одной-единственной пылинки на столе, поэтому бардак, творившийся в моем доме, причинял ей невероятные страдания.
Уна красива, как все девы эльфийского рода, но до сих пор не нашла себе избранника. Кажется, ее эти вещи совершенно не интересовали. Почему — не знаю. Видно, это одна из загадок природы.
— Давай сюда, — сказала Уна, стаскивая с меня курточку и штаны. — Где ты так извозюкался?
Я сказал где, усаживаясь в кресло.
— Локи, ты в своем репертуаре. И когда ты только за ум возьмешься?
— Какой ум?
— Вот именно — какой? Брось это дело. Промышлять воровством недостойно.
— Мы уже говорили на эту тему, — напомнил я. — И ни к чему не пришли. Зачем поднимать ее снова?
Уна брызнула искрами, но промолчала. Постояв, она отправилась чистить мою одежду и вернулась через несколько минут, приготовив мне чай и кое-что из снеди. За это время я успел вздремнуть.
— Ты похож на скелет, который провел в шкафу лет пятьдесят. Расскажешь, в чем дело?
— Боюсь, что не могу. Это тайна…
Уна отлично готовила — и очень странно при этом, что до сих пор не проторила с помощью своего мастерства пути к сердцу какого-нибудь эльфа.
— По твоим глазам вижу, тебя так и подмывает все рассказать. Облегчи душу, брат.
Она меня знает, вот в чем проблема. У нас, спригга-нов, существует такая штука, как родство душ. Уна способна тонко чувствовать мое настроение.
В общем, я выложил ей все, что со мной случилось, начиная с этой полуночи и до момента, когда я выпал из кареты на площади.
— Мой тебе совет: скройся подальше. Уезжай из Кавароны в деревню. Обоснуйся на свежем воздухе и разводи овец. Брось свое ремесло, пока оно не взялось за тебя по-настоящему.
— Это все? От единокровной сестры я мог ожидать и более подходящего совета!
— Он самый подходящий! Я забочусь о тебе, но ты всячески отмахиваешься от моей помощи, — сказала Уна. — В один прекрасный день тебя так скрутит, что ты сразу вспомнишь мои слова!
