Я упирался, как верблюд, и даже хотел плюнуть. Во рту, правда, пересохло, но я бы мог, если сильно захотел.
— Подожди, дай осмотреться. Я еще ни разу не попадал в прошлое!
Шиола остановилась. Она хотела меня убить — ее глаза не врали. В них был вопрос: как я осмеливаюсь чинить ей препятствия на пути к богатству? Ее многочисленные родственники не могли ждать, когда я налюбуюсь здешними красотами, они требовали свои пять процентов.
Они забывают, что денежки надо сначала заработать, а потом суметь унести в безопасное место себя и их.
— Не спеши, — сказал я. — Ты не знаешь города. Положись на меня. Дом, в котором должна состояться стрелка, мне знаком.
— Так уж?
— Ну просто я знаю этот квартал. Вон там — Старый Некрополь, видишь холм? Теперь там не хоронят, но в этом времени еще занимались этими делами. В основном Некрополь предназначается для аборигенов с достатком, но ранние его слои, глубоко под землей, забиты прахом» самых простых обывателей вроде нас с тобой. Некрополь — одна из центральных фигур в местном фольклоре. Если бы ты слышала, что о нем болтают! Один раз меня подбивали кое-что вытащить из одного мавзолея, но я не согласился.
— Струсил?
— Не то чтобы. В Некрополе работают другие ребята, они не любят, когда чужаки суют в их дела свои длинные носы. Каста гробокопателей замкнута и опасна. Мне не хотелось связываться с этой братией.
— А Квартал?
— Этот дом находится, скорее всего, в северной части. Там сейчас трущобы, где никто не живет, вернее, в нашем времени трущобы. А сейчас — не знаю.
— Далеко идти?
— Если выдвинемся сейчас, минут десять.
— Тогда пошли, — приказала Шиола. — Чем быстрее, тем лучше.
Я вздохнул. Когда-то, в самом начале карьеры взломщика, я был таким же. Во мне горел неугасимый пламень азарта, и даже не просто горел, а плевался сгустками огня, как жерло вулкана. Теперь я более осторожен. Набрался опыта. С моей привычкой влипать невесть во что надо быть осторожным вдвойне.
Шиоле не понять. Кажется, она думает, что все зависит исключительно от ее желаний.
Мы выдвинулись из переулка и оказались в Квартале Мертвецов. Шли, осматриваясь, как провинциалы, впервые попавшие в столицу.
Тот, кто дал кварталу это название, был шутником, но он уловил главную особенность здешней жизни — кладбищенскую мрачность. Туземцы тут были неприветливые, какие-то серые, неряшливые и издали в самом деле могли походить на вылезших из могил жмуриков. Большая часть их занималась похоронным делом, а профессия, как известно, накладывает свой отпечаток.
И потому я не удивился, когда увидел двух жутковатых типов, что первыми попались нам на глаза. Каждый волок тачку с каким-то барахлом, и оба двигались словно из последних сил. Лица аборигенов избороздили морщины, под глазами клубилась тьма, а волосы висели как грязная пакля. Живописные субъ-
екты. Таких вы не приглашаете к себе на ужин в тесный семейный круг.
Они посмотрели на нас, столь жизнерадостных, и прибавили шагу. Тачки скрипели, подскакивая на кривой брусчатке.
Лучшего места для секретного свидания Кварок Лейс не мог и вообразить. Молодец. Жители Кавароны, не связанные с погребальной отраслью, стараются без лишней надобности в Квартале Мертвецов не появляться. Их отпугивают трупные миазмы.
Шиола высказалась в таком духе, что хочет отсюда смыться. Это понятно, у меня самого зуб на зуб не попадал. Топая по грязной мостовой, я думал то о Черной Кассе, то о своем перемещении во времени. Подумать только! Двадцать четыре года назад меня еще и в планах-то не было.
Уголок, бывший трущобами в мое время, оказался трущобами и в прошлом. Из десяти домов некие типы занимали только один, наименее развалившийся. Он хотя бы со стороны напоминал дом, а не просто кучу мусора. Остальные выглядели так, словно их построили еще в первый день творения и с тех пор ни разу не ремонтировали. Впрочем, это были пустые оболочки. В них умерла всякая жизнь, даже крысиная, и местные жители энергично сбрасывали в них свой мусор.
.— Ну и вонь!.. — простонала Шиола, зажимая нос.
Мы стояли напротив архитектурного трупа, взирающего на нас с квадратными глазами.
Я огляделся. Место — лучше не придумаешь. Вокруг ни души, ближайшие жилые апартаменты расположены в квартале отсюда. Мрачные, грязные, закоптелые стены, отбросы и редкие вороны, сидящие в самых неожиданных местах.
Отбежав в сторонку, взломщица освобождала желудок. Я стоически сжал губы. Мой собственный центр пищеварения тоже бастовал.
Когда Шиола смогла смотреть на вещи без тошнотворной поволоки в глазах, мы проникли в дом.
Там воняло еще круче, во много раз круче. Какая-никакая, а тут была крыша, поэтому миазмы от мусора, коим изобиловало здание, задерживались здесь надолго.
— Где они собираются встречаться? — проныла Шиола, лишившись своей воинственности.
Я хмыкнул на такую резкую перемену. Тяжело долго носить на себе доспехи героической личности, да?
— Как бы то ни было, а описание в дневнике Лейса точное. Тютелька в тютельку. Ему бы писателем быть, а не шпионом…
— Тихо!
Шиола цапнула меня за руку и потащила в неизвестном направлении. Я смекнул — всего секунд через пять, — что кто-то сюда идет, а потом и услышал скрип, чмоканье и скрежет. Кто-то наступал тяжелыми башмаками на разбросанные повсюду гнилые картофельные очистки, яичную скорлупу и иные благоуханные продукты местечковой жизнедеятельности.
В своих записях Лейс дал весьма скупое описание подельника Жженого и, кстати, не назвал его имени. Тем не менее мы с Шиолой определили мгновенно: нежданный гость был не тот, с кем собирался беседовать шпион.
Я и взломщица висели, прилепившись к покосившейся балке, на высоте метров пяти. Мы спригганы, и нам хватило пары мгновений, чтобы впрыгнуть туда и изобразить ловких мартышек. Сверху нас обоих укры-
вали ржавые железные листы, чудом не уворованные туземцами.
В принципе, заметить нас было можно — если только остановиться точно под нами и задрать голову.
Этот вариант мы отбрасывали, как пессимистический.
Гость вошел в дом, постоял у входа, потом двинулся, словно слон на цыпочках, в дальнюю его часть. Раздалось утробное ворчание. Я скосил глаза в сторону Шиолы. Девица обнимала балку всеми четырьмя конечностями. Надо сказать, лицо у нее было странное. Словно она пыталась всеми силами удержать в себе то, что неудержимо рвалось наружу.
Я понял, что имеется в виду, и чуть сам не расстался со скромным завтраком, который запихнул в себя пару часов назад.
Шиола смотрела на меня, а я энергично мотал головой. Я умолял, чувствуя, как мои члены ослабевают.
Гость не терял времени даром. Он горел желанием обследовать руины целиком и теперь шел в нашу сторону.
