Я не видел, но догадался по звуку, что собакам так же не повезло, как мне. Разогнавшись, они врезались в дерево и, кувыркаясь, отлетели назад. Образовалась визжащая и скулящая куча-мала. Собачьи конечности и головы торчали в разные стороны безо всякой системы.
Ох! Все это, конечно, хорошо, но как же быть? Разве могу я теперь передвигаться как следует?
Выяснилось, что могу. Очухавшись на полдороге к верхним ветвям, я сообразил, что карабкаюсь, цепляясь за наросты и трещины коры. Инстинкт не подвел. Спригганы умеют налаживать с деревом что-то вроде магнетической связи, которая позволяет им прилепляться ко всему, что сделано из этого благороднейшего из материалов.
Прихожу в себя окончательно и, не забывая поблагодарить дерево за любезность, взбираюсь на ветку. Она тянется в сторону каменной стены — наиболее удобная площадка для прыжка наружу.
Сад и дом напоминают взбудораженный курятник. Бегают с факелами, орут, свистят, чем-то грозно бряцают. Приняли решение звать стражу. Я услышал, как со скрипом отворяются ворота и кто-то блеет, окликая хранителей законности.
На мою беду, они оказались близко. Наверное, стражу привлекает каким-то образом место преступления. Или мне так не везет. Не знаю.
Скуззо вопит неподалеку, подзывая своих собачек. Псины скулят, визжат, но почему-то не лают. Должно быть, не позволяют характеристики породы, а может, пытаются сохранить собственное достоинство, неслабо пострадавшее от столкновения с деревом.
Стражники, судя по тому пафосу, с которым они столпились у ворот, намерены задать мне жару. Если найдут, конечно. Аристократию они защищают всегда с превеликим удовольствием, ибо за старание свое вояки нередко получают от пострадавших пухлые мешочки с деньгами. Важно и то, что мешочки эти налогами не облагаются и не попадаются на глаза начальству.
В общем, барону стражники сообщили, что сейчас будут оцеплять территорию.
Он (я) не мог далеко уйти — и вообще, от них еще никто не уходил.
Ну-ну. Посмотрим. Дайте мне только добраться до какой-нибудь крыши.
Локи Неуловимый снова вошел в форму и, показав Неумолимому Року язык, взялся за дело.
Снова прыгаю, отталкиваясь от ветки, делаю сальто, пролетаю над гребнем стены и приземляюсь на мостовую в каких-то двадцати шагах от стражи.
Всегда бы все проходило так гладко.
— Э! Это же вор! Стоять! Стоять, не то…
Самый расторопный стражник срывается с места, как по сигналу стартового арбалета, и трусит ко мне. Жало его алебарды блистает в свете уличных фонарей, глаза воинственно выпучиваются.
— Стоять! — орут на всю улицу вооруженные гориллы. — Окружай его, окружай! Держи! Лови!
Орда рыл в пятнадцать несется в мою сторону, набирает скорость, словно пущенная под гору телега. Следом за ней барон во главе личной гвардии из слуг прикрывает арьергард. Родовой клич разносится далеко за пределы квартала, а уже знакомая мне шпага рассекает воздух.
Только посмотрите! Все на одного, будто это не я, худосочный спригган, а вражеский отряд, злостно нарушивший границы королевства. Впрочем, уверен, что никто из этих поборников закона и порядка не вышел бы против хорошо вооруженного многочисленного врага. Уж во всяком случае, не так воинственно и с меньшим воодушевлением.
Перебежав через улицу, я заставил основную массу стражников изменить направление. Ряды их несколько смешались, что повлияло на скорость погони. Пользуясь случаем, я двинул вдоль домов.
Дзонг! Это что такое? Краем глаза успеваю заметить арбалетный болт, звезданувшийся в каменный выступ стены впереди меня.
Нехорошо, нехорошо, нехорошо. Крутясь, болт отскакивает в темноту переулка. Еще одну такую штуковину отправляют мне вослед с пламенным приветом. Мазилы!
Может быть, и мне нырнуть в переулок? А что, неплохая мысль. Там в меня целиться из арбалетов будет сложнее.
Нельзя. Надо придерживаться схемы. Точка, где я перейду на второй этаж, впереди, надо только пробежать полквартала.
Стражники чешут, как стадо мастодонтов, спасающееся от степного пожара.
Я держусь от них на расстоянии тридцати шагов и не слишком напрягаюсь. Им не сладить со мной в гонке на длинные дистанции. Они люди, они толстые, они орут, тратя силы, на них кольчуги, а в руках тяжелое оружие. Опасаться надо лишь арбалетных болтов, имеющих неприятную привычку вонзаться тебе, бегущему, в спину. За свою карьеру я, конечно, ни разу не испытал подобное удовольствие, но могу представить, каково это. Фогард Бом-Бом показывал мне шрам на плече, куда однажды угодила эта металлическая дура длиной вполлоктя.
Стражники теряют темп, но вперед вырывается сам барон и двое слуг в придачу. Шпага и пара дубинок — вот что они приготовили для меня. Здесь-то и приходится поддать газу. Хозяин особняка был настолько поглощен жаждой справедливого возмездия, что позабыл обо всем на свете. Превозмогая свои физические возможности, Заморис мчался за мной, словно мстительная горгона. Сдается мне, ожерелье супруги он любит как свое собственное. Ну еще бы! Стоит эта штучка с бриллиантами не меньше пяти тысяч золотых талеров.
Мой спасительный плацдарм уже близко. Вон тот дом. Надо только слегка поднапрячься.
Ветер в ушах, глаза прищурены, корпус, согласно законам аэродинамической магии, наклонен вперед, голова вжата в плечи. Моя кривая тень следует за мной по пятам. Учитесь, юные взломщики, пока я жив!
Кстати о птичках!
Стражники дарят мне на память еще несколько выстрелов из арбалета. Жив-то жив, но надолго ли хватит моего потрясающего везения?
Впрочем, все болты мимо. Если они и дальше будут так мазать, их могут попросить со службы, думаю я и вижу, что они уже не позади меня, а впереди. Стоп, это не те, другие. Чинно выворачивают из-за угла и останавливаются. Семеро. Да что, в самом деле, такое? Откуда их столько сегодня? Спецоперация? Или приступ трудолюбия скрутил?
Выход был один-единственный. Газанув в два раза быстрее, чем раньше, Локи промчался мимо остолбеневшей семерки и был таков. На ходу зацепился за кронштейн, на котором висела вывеска какой-то лавки, крутанулся, присел и запрыгнул на карниз.
Спустя две секунды стражники, новые и старые, а также пламенный воитель со шпагой оказались подо мной.
— Стреляйте! — вопил кто-то козлиным голосом. — Он там!
Толпа бегущих стражников врезалась в толпу стоящих, и могучие тела повалились на мостовую. Барон шмякнулся на пузо, точно громадная грелка с водой, за него зацепился один из слуг. С воем бедняга улетел в сточную канаву, а его дубинка покатилась под ноги несчастливому стражнику. Радетель закона поехал на деревяшке и грохнулся на спину.
Пока куча-мала кипела на брусчатке, я успел вскарабкаться на черепичный скат. Здравствуй, дом родной! Тому, кто изобрел крыши, когда-нибудь я поставлю памятник. После колеса это вторая по нужности вещь в быту.
