Но не надо думать, что у полка не было трудностей и потерь. Были… Были и трудности, и потери. Причем как боевые, так и не боевые.
В январе – феврале полк потерял двух летчиков в воздушных схватках, а один молодой пилот разбился, облетывая вышедший из ремонта истребитель. Нет, он выжил, но ему предстояло длительное лечение, и вернется ли он в авиацию… Трудно сказать. Сильно досталось комзвена 1-й АЭ, который должен был облетать самолет сам, а не поручать сделать это молодому. В общем – все было, и сахар и горчица, так сказать.
О сахаре… Я вам забыл похвастаться. Мне присвоили звание «старший лейтенант», приятно все же… В своем времени я «дорос» аж до капитана! Но это в значительной мере потому, что одно время я занимал ряд определенных должностей в совершенно определенных организациях. Так что мне еще себя будущего надо догонять.
Наконец-то ввели погоны. Нас переодели. Мне стало значительно проще. Не надо было судорожно вспоминать, как титуловать, например, инженера из танковой бригады. Товарищ бригадвоенинженер, или еще как? Жуть! Сразу вспоминаются братья Стругацкие: «Бригад-егерь барон Трэгг!» – просто ужас. А сейчас я могу спокойно подойти к военврачу 2-го ранга и сказать: «Товарищ майор! А шарики колы
[21]
еще есть?»
Более того, после относительно долгого перерыва мне наряду с группой других летчиков полка в феврале дали орден «Отечественной войны» II степени и еще одно Знамя. Красное, разумеется. Это за сбитые, их у меня стало уже тринадцать. Плохое число, все мне об этом говорят. Говорят – давай, Виктор! Двигай дальше – четырнадцать, пятнадцать, и – Герой Советского Союза! Даже комполка что-то невнятно так начал поговаривать. Ну, это понятно – какой же ты командир полка, если не вырастил несколько Героев? А у нас уже четверо летчиков перевалили за десяток сбитых немцев. Больше всех счет был у капитана Россохватского – четырнадцать машин лично и пять в группе. Так что перспективы были…
Перспективы были весьма конкретные. В том числе – и сгореть в воздухе. Дело в том, что где-то в середине апреля, как я точно помнил, начнется воздушное сражение над Кубанью. Оно, если я не ошибаюсь, состоит как бы из трех эпизодов – сражение в районе Мысхако, где наша авиация защищала десант на Малой земле и помогала наземным войскам взять Новороссийск, воздушные бои в районе станицы Крымской и дальнейшие бои над «Голубой линией». Так как наш аэродром расположен недалеко от Крымской, тут нам и бой принимать, далеко ходить не надо. Ну, что же – у нас остался еще примерно месяц. Будем готовиться…
– Так, соберитесь, соберитесь, ребята! Рано еще уставать. Еще раз обращаю ваше внимание на взаимодействие пар в бою. Взяли свои истребители в руки, построились, пошли…
Глава 2
Наступил апрель. Здесь, на Южном фронте, уже достаточно тепло. Как там писал во фронтовой газете «Во славу Родины» Илья Френкель:
Дует теплый ветер. Развезло дороги,
И на Южном фронте оттепель опять.
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать…
Помните эту песню? Вот, оказывается, где и когда эти строки были написаны. А чтобы вспоминать эти дни, их надо прожить. И пережить…
А поэтому – взяли самолетики, построились и… – лейтенант Рукавишников, ваша высота и скорость? Старший лейтенант Хромов, ваше время до подхода к зоне барражирования? А вы как думали! Только так, и никак иначе!
* * *
…Уже почти двадцать минут мы утюжим воздух, прикрывая назначенный нам район. Где-то там, внизу, по мокрой весенней земле ползут, разбрызгивая грязь, танки, надрываются лошади, вытаскивая тяжелые пушки на огромных, почти по ступицу облепленных глиной колесах. Хекая и отдуваясь, скользит по грязи взмокшая, усталая пехота. А нам хорошо – обдувает свежий (минус тридцать два градуса) разряженный воздух, солнышко, видимость – миллион на миллион! И где-то в этих миллионах небесной синевы сейчас прячутся два звена «Мессершмитт-109 G4». А ты гляди – как бы они не подскочили сзади, похлопать тебя пушечными очередями по хвосту и познакомиться.
– Дед, ты куда? Почему покинул район барражирования? – Это наземный командный пункт и пункт наведения одновременно. Подполковник Прокудин. Хороший, знающий мужик. С ним легко – он и поймет, и поддержит. Да и прикроет, если надо будет.
– Гусь, нельзя мне висеть над районом прикрытия, надо выдвинуться на территорию противника. Ловить их на подходе – над нашими войсками я фуражкой бомбу не поймаю, ты же понимаешь.
– Я-то понимаю… Ладно – оставь здесь пару и сматывайся. Но – поглядывай!
– Исполняю…
Еще десять минут – и нас будут менять летчики соседнего гвардейского истребительного полка. На «кобрах». Наверное, Саша Покрышкин их и приведет. Мы уже часто сдавали смену друг другу. Еще десять минут… Глотку сушит, пить охота, компотику бы сейчас.
– Дед, курсом 297, высота три, групповая цель… Цель уничтожить… – Спокойный голос Гуся – подполковника Прокудина.
Хорошо ему командовать – «Уничтожить!». А что там за групповая цель? Сколько самолетов? К сожалению, радар таких деталей пока не дает, уж больно простые эти наши радары. То, что это противник, даже и не обсуждается. Это его курс подлета. Скорее всего – это пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87D». Если их будет штук 15–20, трудно нам придется, ведь еще наверняка с ними увяжется и истребительное прикрытие.
– Внимание всем, усилить наблюдение! Петро, давай!
Петр Щепотинников – наш ответ Чемберлену, такой же «радар», как и Егор Петраков из 1-й АЭ. Все видит насквозь, просто-таки пронизывает взором и небо, и море, и землю. Молодой еще пацан, недавно пришел в эскадрилью. Наши глаза – честное слово!
– 22-й, выйди на солнце, тысячи на четыре, и жди команды… Или сам увидишь.
– Понял, исполняю… – Это Хромов, как всегда спокоен и выдержан. Если ему все точно объяснить – в лепешку расшибется, а сделает.
– Дед, на одиннадцать, высота две – две с половиной, восемь самолетов. По силуэту не могу определить… – Все, Петр их нашел. Уже легче.
– Атакуем? – Это Толя Рукавишников.
– Подожди, Блондин, давай глянем – что за чудо-юдо? 22-й, если что – отсекай им дорогу назад.
– Понял, готов.
Пара, оставшаяся от звена Блондина, и наша с Василием пара скользнули к восьмерке незнакомцев. Хотя почему незнакомцев? Тупая морда, горб фонаря… Привет, «фока»! Давно не виделись. Самое время взять их за теплое вымя.
– Внимание, это истребители «Фокке-Вульф-190», с бомбами идут. Все помните его ЛТХ
[22]
? В лобовую не ходить! У него мотор воздушного охлаждения и шесть дудок спереди. Крутите его на виражах. 22-й, займи позицию с превышением, подирижируй.
