– И вам не показалось странным, что она не поставила
вас в известность о своей гипотетической поездке?
– Это как раз не было странным. Странным было то, что
она не прислала мне ни одного письма. Кажется, я говорила – О-Сими обожала
писать письма. Так ей легче было общаться с миром…
– Именно вы сообщили в полицию об исчезновении О-Сими
Томомори?
– Да. Ничего другого мне не оставалось. У нее был
обратный билет до Токио на двадцать седьмое мая. Я сама заказывала этот билет,
он до сих пор у меня. И гостиница тоже была проплачена до двадцать седьмого. В
полиции мне сказали, что будут держать в курсе. И вызовут, как только обстоятельства
дела прояснятся. Долго же пришлось ждать… Я так понимаю – теперь они
прояснились?
– Более-менее…
– Ее нашли?
– Думаю, что да.
– Она… жива?
– У меня неутешительные новости, Омацу.
– Так я и предполагала. Ну конечно же… За полтора года
– ни одного письма… Я… Я должна опознать тело?
– Боюсь, что тело опознать вряд ли удастся… Слишком
долго оно пролежало в земле. Но кое-какие предметы туалета сохранились…
Взгляните-ка на эти снимки.
– Боже мой… Пресвятая Богородица…
– А я думал, что все японцы – буддисты…
– Синтоисты. Ноя – христианка… Боже… Это серьги О-Сими.
– Вы уверены?
– Ну конечно же. Мы с Кейко подарили ей эти серьги на
двадцатитрехлетие. Их ни с чем не спутаешь, серебро, очень тонкая работа.
Ступни Будды с семью символами его божественной мудрости.
– Честно говоря, я их толком и не рассмотрел.
– Очень тонкая работа. Раковина, корона, бриллиантовый
скипетр, рыба, цветочная ваза, свастика и колесо Закона. Мы заплатили за них
шестьдесят три доллара.
– Приличная сумма… Вот еще снимки…
– А это что?
Наиболее сохранившаяся части куртки. Ткань, к сожалению,
выглядит не лучшим образом, но может, вам удастся…
– Боюсь, что нет… даже цвет определить невозможно. Нет.
– Тогда вот эти. Туфли и сумочка.
– Так… Коричневая замша, застежка в виде львиной
головы… Я помню эту сумочку. И туфли тоже. Мы вместе их покупали, еще в Токио,
перед моим отъездом… Сколько же лет прошло… Она очень их любила, эти туфли.
Память о несостоявшейся лав-стори с одним проходимцем из Осаки. Втирал ей очки,
что работает на якудзу, а сам оказался водителем автобуса…
– Очень хорошо. Вам нужно будет письменно подтвердить
свои показания, госпожа Омацу. Их приобщат к делу.
– Конечно. Скажите… Убийца найден?
– Мы работаем в этом направлении.
– Но вы ведь кого-то подозреваете?.. Неужели испанца?
– Он никак не проявлялся впоследствии? Ну, может быть,
искал вашу подругу, мало ли…
– Нет. Никогда. Я вам больше скажу… Я сама пыталась его
найти.
– Каким образом?
– По законам бульварного романа. Вы же знаете, жизнь
развивается по законам бульварного романа. Единственное, что я знала о
нем, – это то, что его зовут Кристобаль и он работает моделью. Одно время
я не пропускала ни одного модного показа в Париже, все надеялась его там
встретить.
– Не встретили?
– Увы. Правда, меня и хватило ненадолго.
– Вы бросили поиски?
Я просто перестала на них… циклиться. Законы бульварного
романа, господин Бланшар. Герои в нем прикованы друг к другу цепью
случайностей. Все мало-мальски значимые события тоже происходят по воле случая.
Так что мне оставалось надеяться только на случайность. На то, что если я и
встречу его, то это станет неожиданностью для нас обоих.
– А на речном кораблике вы больше не плавали?
– Почему же… Любовалась набережными раз пять-шесть. Без
всякой надежды, впрочем.
– Законы жанра не сработали?
– Вы прелесть. Не сработали. Очевидно, я не героиня
бульварного романа. Или он – не герой…
– А вот эта вещь вам знакома?
– Кольцо?
– Тоже серебро.
– Нет, я никогда не видела у О-Сими такого кольца. Кольца
она не любила, так же как и браслеты. Она никогда не стала бы носить кольцо…
– Кольцо был обнаружено у нее в сумочке. Очень, нужно
сказать, примечательное колечко.
– Я не видела его. Скажите, как она… погибла?
– По данным экспертизы, смерть наступила
предположительно от проникающего пулевого ранения в затылочную часть головы.
Возможно, были и другие повреждения, но по остаткам мягких тканей установить
это не удалось. В сумочке, которую вы опознали, кроме кольца не было ничего
существенного – немного мелочи, несколько крупных купюр, носовой платок и
японо-французский разговорник. Собственно, благодаря этому разговорнику… Вам
нехорошо, госпожа Омацу?
– Нет-нет, ничего. Все в порядке. Продолжайте.
Благодаря этому разговорнику возникло предположение, что жертва
преступления – японка. А поскольку ничего более-менее ценного из сумочки не
пропало… И украшения были нетронуты… Вряд ли это было ограбление.
– Я понимаю… Бедняжка О-Сими…
– Вы никогда не слышали имя Ги Кутарба?
– Нет… Хотя, подождите… Оно кажется мне знакомым. Ги
Кутарба… Я откуда-то знаю его, определенно. Не могу вспомнить…
– Ну хорошо. Скажите, вы передали вашей подруге все
фотографии, которые сделали в тот вечер?
– Все. За исключением нескольких непроявленных.
Пара-тройка фотографий не получились, так обычно и бывает. И еще одну я
оставила у себя. На память… Как в воду глядела…
– Негативы у вас сохранились?
– Наверняка.
– Их придется изъять. Я оставлю вам расписку.
– Конечно.
– И вот еще что. Сейчас я покажу вам снимки нескольких
человек…
– Секундочку, господин Бланшар… Вот, взгляните. Как все
просто, боже мой… Я идиотка, я круглая дура… всего-то и надо было…
– Что это?
– Духи. «Odji Maguado». Всего-то и надо было заглянуть
в собственную сумку. Видите – «Odji Maguado», а чуть ниже – «Guy Cutarba». Парфюмерная
фирма Ги Кутарба. Вот почему имя показалось таким знакомым. Я ношу его в сумке
больше месяца.
– Вы купили эти духи?
– Всего лишь подарок моего близкого друга.
– Специалиста по японскому одноразовому чтиву?
Его. Сама бы я не решилась на столь провокационный запах… Я
редко ими пользуюсь, даже несмотря на широту взглядов. Но они очень нравятся
моему другу. Он считает, что вся бульварная литература, вне зависимости от
страны изготовления, пахнет именно так.
