Главное, с такой компанией до самой академии добраться. А то и без вампиров в гроб ляжешь…
На улице было хорошо. Недавняя духота отступила, не оставив и следа. Разошлись редкие облака, покрывая землю хрустальным полотном лунного света. С темного акварельного небосвода задорно подмигнуло светлое созвездие. Любовь к созерцанию и вот таким описаниям мне привила Лареллин, решив, что ее избраннику не хватает романтичности.
Прямо у порога ко мне подлетел ветерок, приятно охладив ноющее плечо, и принялся играться растрепавшимися волосами. Не такие ужу меня они и длинные, чтобы сильно мешаться. Так что космы императора заинтересовали ветерок куда сильнее. Еще бы! Такой хвостище — любой эльф обзавидуется. Парень поежился от ночной свежести и, кивнув мне, направился в конюшню.
Хорошо, что мы лошадей не стали туда заводить, оставив у коновязи. Вещи были на месте, хотя магический щуп сообщил, что на них покушались аж три раза. Видимо, ожог — это не так страшно, чтобы не попытать удачу. Рассвет радостно фыркнул, скорее всего пытаясь сообщить, что одними ожогами там дело не закончилось. Ох, и тяжелое копыто у моего коня. Даже чуть-чуть сочувствую незадачливым воришкам. Ночь что-то флегматично жевала, кося на меня лиловым глазом. Тоже тот еще монстр. Подкрадется со спины и как тяпнет! Словно не лошадь, а хищник.
Тут на крыльцо высыпали остальные. Маришка сразу же кинулась к моему плечу, запричитав, что надо срочно делать перевязку и везти меня к целителю. Такая забота юного существа почти растопила мое сердце. Если бы не хитрющая физиономия Юльтиниэль, которая пыталась привести свою шевелюру в порядок, я бы точно на какой-нибудь комплимент для девушки расщедрился. Василий глубоко вдохнул, довольно сощурившись, и потянулся. Словно и не дрались, можно сказать, насмерть, а просто разминались.
Появился император, ведя в поводу какое-то чудовище. В лунном свете шкура коня вспыхивала кроваво-красным цветом, недобрый взгляд чересчур умных глаз также отливал багрецом. В пасти мелькнули клыки. Красавец.
— Пап, он что, с нами поедет?
— Угу, он поедет с вами… — согласился император, скептично оглядывая мою дочку.
— Пап, а может, он в канаве отдохнет?
— Только если рядом с вами, леди…
— Так! Стоп! Давайте сначала отъедем отсюда, а потом вы друг друга хоть поубиваете к Хель, — постарался я чуть-чуть разрядить обстановку.
Похоже, мои слова восприняли буквально. Ибо на лошадей эти двое взбирались в мертвом молчании с такими лицами, словно продумывали способ убиения противника.
Маришка косилась то на меня, то на его величество, явно сравнивая нас. Может, все-таки на императора переключится? Василий разглядывал местность и, казалось, был совершенно спокоен, но что-то мне подсказывало, что иномирец до предела сосредоточен и готов в любой момент дать отпор новым, пока неизвестным противникам. Через несколько метров попросил рассказать про этих кукол. Мне не жаль — поведал. Благо у нас в герцогстве библиотека по нечисти даже больше дворцовой.
— Прямо можно диссертацию писать, — уважительно покачал головой иномирец после моего рассказа. — И много у вас таких диковинок?
— У нас нет. А вот у Хелиного наместника завались, — хмыкнул император. Не вмешаться в разговор он просто не мог. Зная характер парня, даже удивляюсь, что он в мой рассказ комментарии не вставлял. — А что такое диссертация?
Теперь уже начал просвещать Василий. Высшее образование у нас в империи было для наследников благородных семей, избравших военную карьеру, и для магов. И то тех, которые с отличием заканчивали академию и кто обладал полноценным даром — ступень боевого мага как минимум с двумя направлениями. Дворянство в основном обучалось на дому, хотя в столице имелось несколько школ для юношей и курсов изящных искусств для девушек. Кроме этого, поколение назад был издан указ, что к каждой деревне может прикрепиться только обученный грамоте и счету целитель, чтобы учить местных ребятишек. Естественно, было свое высшее учебное заведение для священнослужителей ордена Пресветлой матери…
Но чтобы придумать подобное тому, что нам описал Василий… Это надо обладать очень извращенным чувством юмора. Зачем людям столько лишних знаний, которые вообще в жизни не пригодятся?! То-то иномирцы в общинах не спешат вносить коррективы в нашу жизнь. Уж казалось бы, такой опыт — если хорошо и долго подумать, можно соорудить что-нибудь среднее между магическим и высокотехнологическим миром. Ан нет…
— Ну и ну… а я-то жаловался на своих учителей, — воскликнул император, после того как Василий замолчал, не зная, что еще можно рассказать про систему образования своего мира.
— А что на них жаловаться? Выгнать, к Хель, и никаких проблем… — Ну не могла Юльтиниэль вынести присутствия конкурента, который за первые же пять минут перетянул все внимание на себя.
И вообще близкое соседство симпатичного парня, который обращал на ее красоту столько же внимания, как на надоедливых цикад, выбивало ее из колеи.
— Э… видите ли, леди, возможно, вам, как будущей хранительнице очага, и можно быть необразованной, но для меня долг превыше всего. И чтобы исполнить его, я обязан знать и уметь как можно больше, — вздохнул он.
Похоже, императора тоже нервировало присутствие чересчур красивой полуэльфийки, которая также ни в грош не ставила его очарование. А вот это он зря сказал… По-моему, дочке проще сменить пол, чем подумать о будущем муже и детях.
— Так-с, господа, отставить споры, давайте остановимся вон на той полянке. Она выглядит подходящей для ночлега. — Василий заработал сразу два благодарных взгляда — мой и Маришкин.
Следующие пятнадцать минут прошли без эксцессов. Василий возился с костром и пытался сообразить что-нибудь съедобное. Юльтиниэль, бурча что-то себе под нос, видимо, все еще оплакивая курточку, отправилась собирать хворост. Маришка наконец-то получила возможность заняться моим плечом. Император же маялся от скуки. Точнее, Василий сказал, что справится и без помощников, а лекарские способности не входили в число талантов его величества. Снести голову — запросто, но вот приклеить ее обратно, извиняйте, не императорское это дело.
А с раной не повезло. Неопасной она казалась равно столько, насколько хватило моего болевого порога и выдержки. Маришка кое-как отодрала уже прилипшую к плечу рубашку и сдавленно охнула.
— Вот это да! Как ты еще рукой можешь двигать! — воскликнул император, наблюдая за процессом моего «лечения».
Ну да… подбодрил, называется.
Рука держалась на одном честном слове и выглядела крайне жалко. Но особо больно все равно не было, да и кровь, к удивлению, почти не текла.
— Герцог, вам, наверное, лучше не смотреть… — прошептала Маришка, высыпая на рану непонятный порошок из небольшого пакетика, который был извлечен из ее сумки.
Внутри что-то дернуло, и боль резко усилилась. На траву посыпались флакончики и пузырьки всех видов и цветов.
