Из соседней спальни раздался испуганный женский визг, после чего к нам вылетел темный эльф с двуручным мечом, готовый отражать нападение врагов. М-да, это, наверное, такая мода пошла — бегать раздетыми, но с колюще-режущим оружием. Только если крестник, спасая меня, хоть о нижним белье позаботился, то на ректоре была исключительно его собственная кожа…
Маришка, покраснев, как спелый помидор, отвернулась. Юля же, мерзко захихикав, наградила бедного ректора таким взглядом, что на его смуглой коже аж румянец проступил.
— Отвернулась бы, бесстыжая! — возмутился я. — Тьфу ты, послала же Алив ректора-нудиста.
Схватив с небольшого диванчика покрывало, эльф шустро обернулся в него. В желтых глазах горела такая ярость, что непонятно, как мы на месте от стыда за свою выходку не сгорели.
— Р-рит, мальчиш-шшха! Я ф-с-ссегда потас-ссрефал тьебя ф с-странных нах-хслоннос-стьях, — то ли прошипел, то ли просвистел он, не спеша убирать меч. — Ф сс-фоих х-хомнатах я могу дьелать ф-ссе, ш-шшто с-ссахочу, и х-хходьить ф чьем нраф-ффица.
Из спальни, видимо не дождавшись звона клинков и предсмертных хрипов врагов своего любовника, высунула любопытное личико симпатичная светлая эльфийка.
— О! — воскликнула она, оглядев представшую взору ее синих очей картину. — Эри, у тебя гости? Я тогда, пожалуй, пойду. — Женщина выскользнула из комнаты, ничуть не стесняясь просвечивающего пеньюара, и, наградив эльфа томным взглядом, напоследок промурлыкала: — Заглядывай ко мне, котик.
Мужчина наколдовал в руке стакан с водой и в два глотка опустошил его. Немного успокоившись и откашлявшись, заговорил уже нормальным голосом. Так шипеть он начинал, когда от потрясений нервишки начинали шалить и эльф порывался перейти на свой язык, чтобы как следует проклясть того неудачника, который вывел архимага из себя. Общеимперский, несмотря на столетия практики, давался ему плохо: например, он время от времени путал склонения и окончания. Что поделаешь? Язык самих темных эльфов был крайне специфическим.
— Что надо? — все-таки положив оружие на стол, обратился он ко мне.
— Да вот, привел дочку тебе в академию сдать. — Я указал на Юльтиниэль. — А это Маришка, дар у девочки хоть небольшой, но в перспективе хороший маг выйдет. Быстро их запиши, а то у нас еще дел много.
Эриам задумчиво потер переносицу, переводя взгляд с меня на Юлю, Маришку и так по кругу. Потом побледнел. На его смуглой коже это смотрелось даже забавно.
— Скажите, леди, а вас случайно не Юльтиниэль зовут?
— Ага! Случайно так и зовут! Хотя чаще, наоборот, от меня бегают, — подтвердила дочка, довольная, что ее даже в столице знают, но главное — еще и боятся.
— Оррен, а может, не надо? — уточнил темный эльф. — Я которое поколение с вами, Ритами, мучаюсь! Пожалей мою старость.
Девочки переглянулись, думая, что всем бы такую старость. Выглядел ректор не больше, чем лет на двадцать пять. Ох… достанут они его еще! Мало Эриаму поклонниц-студенток и большей части женского преподавательского состава, еще и эти явно собираются сезон охоты открыть.
— Нет уж. Давай записывай. А то представь, что будет, если мы на экзамен заявимся.
Теперь ректор посерел.
— Ладно, уговорил, сейчас уровень силы проверим и запишу. Но первый и последний раз! Да, новую дверь мне оплатишь… — Мужчина прошел к одному из шкафчиков и несколько минут, поминая Хель, там копался, после чего, поправив сползшее на бедра покрывало, подошел к нам и сунул в руки Маришке небольшую сферу, которая сразу же начала заполняться бледным туманом с синим оттенком. — Действительно неплохо, — прищурившись, пробормотал эльф, — думаю, весь потенциал еще не раскрылся. Может, удастся и на стихийника вытянуть. Теперь с вами, леди.
Стоило Юльтиниэль протянуть сферу уровня силы, как она лопнула, разлетевшись на осколки. Один из них оцарапал дочке щеку, другой впился мне в руку. Остальные в полете успел развеять Эриам.
— Да… именно этого я и боялся. В руках нашего императора сия вещица всего лишь треснула, и эту неприятность быстро устранили. Феноменальные способности! Ладно, посмотрим, что тут можно сделать. Все, Оррен, можете идти по своим делам, но чтобы в первый учебный день эти две стояли на пороге с остальными студентами! А то покус-ссаю… — прошипел он.
— И у кого из нас наклонности? — со смехом уточнил я и вперед девочек выскочил из комнат, преследуемый огненным шаром приличных размеров. Хорошо, Юля догадалась меня выручить: развеяла магию, вогнав наблюдавшего за этим эльфа в такой глубокий ступор, что он даже не попытался меня чем-нибудь еще достать (метательным ножом, например).
Эльфы вообще в плане возраста совершенно непонятные существа. До ста лет у них идет детство, до трехсот юность, а взрослой женщина этого народа может считать себя, начиная с пятисот, мужчина — с семисот. Старости же просто нет. Те, кому переваливает за пять тысяч лет, уходят в другие миры, чтобы освободить место, — все-таки Светлый лес не резиновый, как бы редко ни рождались у них дети. При этом очень интересно, что в плане развития личности наши эльфы (за другие миры не поручусь) останавливаются примерно на тридцати годах, чаще — раньше, а при первой встрече вообще производят впечатление взбалмошных подростков. Но если будет нужно, любой эльф скинет с себя всю несерьезность и шутливость, словно маску. Но в то же время их психика и развитие слишком отличаются от человеческих, чтобы судить их и пытаться подогнать под принятые смертными нормы.
После академии мы направились домой. Юля требовала, чтобы я им с Маришкой выдал деньги на косметические салоны, массажистов, портного, парикмахера и другие необходимые мелочи, еще на что-то там, еще ей нужно было забрать из сумки какое-то платье. Маришка послушно кивала в такт словам подруги, но при этом на ее лице отражалась тоска: полдня придется мучиться по всем этим заведениям. Мне даже жаль девочку стало. Вот ведь странные женщины существа — тратить столько времени на такую чепуху. Можно подумать, что нормальный мужчина не разглядит под позолотой медь или, наоборот, не рассмотрит под невзрачной внешностью настоящую драгоценность. Вот Лареллин тоже всякие салоны обожала. Конечно, по сравнению со многими другими старалась быть сдержанной, но все-таки. Единственная представительница противоположного пола из моих знакомых, которой на свою внешность откровенно чихать, — Альга. Поэтому и получалось, что все в нашей старой команде относились к ней как к «своему парню» — тощую девчонку это вполне устраивало. Только вот Талли смог обрести в ней не друга, а любимую. Хотя, признаться, он эльф был тот еще, со странностями.
Город медленно просыпался, радуясь свежему утру и блестящему солнечному боку, что уже выглядывал из-за горизонта, окрашивая небосвод в нежные тона. Серый цвет стремительно отступал под натиском миллиарда солнечных лучиков, которые, прокрадываясь под опущенные занавески, будили хозяев домов, говоря, что пора просыпаться.
С рыночной площади уже слышатся шум, пока еще вялый и сонный. Это слуги из домов знатных семей спешили купить свежие продукты, чтобы приготовить привередливым господам их любимые блюда. Звучали пожелания доброго утра, обсуждали планы на этот день. Часто взволнованными фразами из открытых свежему ветру окон доносились разговоры о предстоящем маскараде, который устраивал непонятно откуда вернувшийся император. Получившие приглашения обсуждали наряды, кто-то вздыхал, что не сможет поехать. В квартирах, где жил обычный люд, больше обсуждали торговые новости и волновались, не произойдет ли повышения цен на продукты, а также чем обернется бегство и возвращение императора. Некоторые вспоминали наместника Хель, но тут же словно зажимали рты ладонями, обрывая разговоры.
