— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Приятно знать, что не я один пребываю в полной уверенности, что являюсь открытой книгой, в которой очевидно даже то, что написано между строк, и как ни пытался бы это изменить, все равно ничего получиться не сможет.
— Нет, — не согласилась Альга, — тогда бы они мучились от страшной скуки и к нам даже не приближались бы. Думаю, какой-то процент неожиданности все же есть, просто творцы — замечательные стратеги и к тому же прекрасно умеют разбираться в людях. Дальше давай, а то скоро вставать, а ничего интересного я еще не услышала. Хотя подожди! — Альга подскочила на кровати, ощутимо ткнув меня локтем в солнечное сплетение.
Еще несколько секунд она сидела на кровати, глядя в темноту, потом все-таки решила поделиться озарившей ее мыслью:
— Все, что произошло, надо повернуть! Алив специально создала этот момент, чтобы о чем-то нам… в смысле тебе, сказать… Так?
— Именно так, — согласился я, улыбаясь. — Значит, не один я страдаю паранойей.
— Получается, что если Чар помог нам, — не обращая на мою насмешку внимания, продолжила Альга, — то среди нас есть тот, кто помогает эольцам? Но зачем Пресветлой матери нам помогать?
— Она помогает не нам, а себе. Все-таки Лирия — это ее песочница, просто ей нужно получить какой-то результат, для которого и был поставлен весь этот спектакль, эольцы только средство, а не цель. Цель где-то среди нас… Хотя я не сказал бы, что Алив пыталась сказать именно про предателя, если еще раз взглянуть на ситуацию, то Чар не догадывался, что творец поддельный, и все-таки пошел против воли «Хель», а вот жрец, наоборот, обо всем знал. Это прозвучит очень глупо, но тот, на кого нам так изящно намекнула Алив, скорее всего, не догадывается, что поступает нехорошо.
— Ой-ой-ой! — тут же запротестовала Альга, смешно мотая головой. — Вот от таких заумностей лучше воздержаться. А то так у нас получится, что Алив, которая «Хель», на самом деле все-таки Хель, пытающаяся притвориться Алив, изображающей из себя Хель.
— Э-э-э… — Все-таки хорошо, что в темноте воровке не было видно моего лица — наверное, в этот момент выражение на нем было соответствующее. — Ладно, от заумностей воздержимся. По закону подлости это будет именно тот человек, на которого мы подумаем в последнюю очередь, — пожаловался я непонятно кому.
— Ливий? — тут же предположила Альга.
— Почему? — опешил я, пытаясь представить немолодого орденца, ярого почитателя Пресветлой матери, в роли заговорщика и помощника убийцепоклонников.
Не получилось.
— Потому что именно на него мы бы и подумали в последнюю очередь. Эриам тоже не подходит. И Рик такого не сделает. Кто еще?
— Ты, например, — не удержался я. — Помнишь, как Василий про Маришку сказал, когда они с Юлькой столовую в академии разорили? Именно что омут-то тихий, а кто в нем засел — никогда не узнаешь, пока сам не влезешь и не начнешь мутить воду.
— Да-да, ты меня раскусил, сдаюсь, — сонно пробормотала она, не оценив по достоинству мою попытку пошутить. — Завтра еще раз на всех них полюбуемся — подумаем.
Альга еще немного повозилась на кровати, пытаясь перетянуть на себя большую часть одеяла и сделать из него уютный кокон, потом устроила руку поперек моей груди, словно подтверждая права собственницы на данное герцогское тело, и уже через несколько минут дыхание женщины выровнялось, подсказывая, что она уснула. А я так и продолжал лежать, разглядывая черное пятно полога и боясь пошевелиться, чтобы не нарушить сновидения Альги.
Вот и задала же нам Алив задачку!
Дом женщины, которую признали ведьмой, впустившей в деревню плакунью, сожгли сразу же, как охотники забрали все свои вещи и перебрались на постоялый двор. Свободные комнаты в нем нашлись подозрительно быстро, но уставшую компанию это совершенно не заботило. Они даже отказались вместе с деревенским священником обследовать перед сожжением обиталище убийцепоклонницы. Староста, уже под утро, когда принес тяжелый кошель с их гонораром, рассказал, что у хозяйки дома чего только не обнаружилось в подполе: от переломленных даров до запрещенных трав.
— Ну туда Матье и дорога, — зло скривился староста, поминая нелюдимую женщину. — Хорошо, что нежить и ее забрала к Хель, пусть за все грехи отвечает. — Он кинул еще один тоскливый взгляд на деньги, которые Рит уже убирал в свою сумку, и поспешил уйти, чтобы не мешать отдыху охотников.
Юльтиниэль поспешила опустить глаза в пол, вспомнив, что обещала отказаться от своей доли, но как-то не вовремя смешалась, задумавшись, как красивее оформить речь; староста успел кошель передать, и полуэльфийке вдруг стало неудобно заново делить и пересчитывать деньги. Рит только усмехнулся, словно говоря, что ничего другого от лучезарной княжны не ждал.
После того как староста ушел, в который раз поблагодарив охотников и сказав, что если еще что-нибудь господам понадобится — вся деревня к их услугам, — они наконец смогли перевести дух.
Талли еще до этого устроили во второй комнате (сразу, как перезнакомились): эльф по-прежнему пребывал в беспамятстве, но, по словам старого целителя, жизни Таллиэля ничего не угрожало. Альга отлучилась к нему, чтобы проверить пострадавшего друга и сменить бинты. Вернувшись в выделенный для девушек номер, она растянулась на кровати у окна, сказав, что на этом считает свой долг выполненным и остальное пусть они делают сами, а Альга полежит и посмотрит. У Рита зверски болела голова (он отделался легким сотрясением), правда, выпив какой-то остропахнущий настой, мужчина сказал, что к следующему вечеру все пройдет.
Кристиан же пока скромно пристроился на кровати Юльтиниэль, в разговоры не встревал и всячески пытался показать, какой он хороший и примерный. На его лице отчетливо читалось выражение полного превосходства, словно он познал все тайны мира, но делиться ими не собирался. Крис улыбался, наверняка думая, что его улыбка была образцом благожелательности, хотя из-за неправильного прикуса к месту скорее бы подошел эпитет «зловещая», поскольку оный придавал императору вид классического злодея, который заманил героев в западню и предвкушал скорую расправу над ними.
— Придется поделить гонорар на пятерых… — задумчиво пробормотал Рит, потирая затылок и морщась от боли. — Или вообще весь отдать вам, Эльрад: если бы не вы, пришлось бы нам сегодня упокоиться в темных, уютных могилах.
— Тогда вам следует благодарить Рэль, ведь если бы она никуда не сбежала, я бы тоже не стал покидать Светлолесье. И лучше на «ты», иначе я чувствую себя очень и очень старым… — Император улыбнулся еще шире, вызвав неодобрительную гримасу Юльтиниэль.
Девушка легонько пихнула его ногой и, повернувшись к стене, сделала вид, что уснула, продолжая слушать неспешный разговор Рита, Альги и Кристиана.
— А по эльфу никогда не поймешь, сколько ему лет, — ткнешь по-дружески, а тебе мораль на три часа, что со старшими надо разговаривать почтительно, — спокойно ответила Альга. — Ты заберешь Лареллин обратно в Светлолесье или же присоединишься к нам? Думаю, даже Оррен не будет против.
