В общем, слово за слово мы разговорились, и Бреннад поведал, что работает в Академии очень долго. Хоть он и был весьма слабым магом, но превосходно разбирался во всех областях магической науки, а великолепная память делала его попросту незаменимым на должности хранителя библиотеки. Бреннад мог подсказать, в каком талмуде определенный вопрос излагается более понятным языком, а какие «шедевры великих магов прошлого» были высосаны из пальца и не несли знаний. Он мог посоветовать, с чего начать изучение любой дисциплины, и был способен без особого труда составить самый полный список необходимой каждому адепту литературы. Причем иногда даже лучше самих преподавателей, чем я не замедлил воспользоваться.
Еще одна фляга лимэля, смешанного тем же вечером с принесенным Бреннадом неплохим вином и распитого на двоих, окончательно закрепила установление дружеских отношений. После этого весьма приятного времяпрепровождения я больше никогда не оставался ночевать в библиотеке, так как хранитель разрешал мне забирать с собой любые книги, даже те, что выносу не подлежали. Это весьма облегчило мне жизнь и заметно увеличило скорость обучения. Так, например, я наконец-то подтянул свои знания о защитных структурах до приемлемого уровня, что позволило мне повысить качество ежедневных магических тренировок во сне. Нет, количество моих побед не возросло, так как Темнота постоянно подкидывала нестандартных противников, на голову меня превосходивших, но общее мастерство проведения схваток повысилось в разы.
Деканы и Массвиш, наблюдая за тем, как стремительно увеличивается багаж моих знаний и, что еще важнее, умений, безо всяких расспросов (ведь Бреннад, зуб даю, рассказал всем им о моем секрете в тот же день) решили увеличить нагрузку. Теперь они не теряли времени на изложение теории, а занимались только доработкой моих практических навыков, после чего сообщали тему следующего занятия и приказывали изучить ее самостоятельно. Ну а хранитель в тот же день с радостной улыбкой нагружал меня всей необходимой литературой, которую я успевал выучить и проанализировать до новой встречи.
Такой распорядок обучения полностью меня устраивал и оказался не слишком обременительным. Я даже самонадеянно принялся мечтать о том, что уже за год смогу овладеть всеми знаниями, необходимыми любому имперскому магистру. Но о мечтах пришлось позабыть, когда я, выходя из столовой, нос к носу столкнулся с мастером Ралином, деканом стихийного факультета. Это само по себе было странным, так как преподаватели в столовую адептов никогда не заглядывали, да и по улицам ходили редко, предпочитая пользоваться порталами. Пока я думал, что же мастеру от меня нужно, он некоторое время изучал мое лицо, а потом иронично осведомился, не оставил ли я своего желания заниматься у него факультативно и не забыл ли, что мне все еще нужно сдать экзамены за первый цикл.
Разумеется, я тут же заверил его, что все помню, от своих слов отказываться не собираюсь, и пожелал ознакомиться со списком предметов, которые нужно сдавать. Ралин любезно пригласил меня в свой кабинет, ничем особым не запомнившийся, и вручил загодя припасенный листок бумаги аж с семнадцатью пунктами. Мысленно я уронил челюсть на пол, так как рассчитывал на значительно меньшее количество долгов, но внешне постарался не показать, что сильно удивлен. Поблагодарив Ралина и договорившись о новой встрече с ним, я вышел из кабинета, позволил себе обреченно вздохнуть и направился в библиотеку.
Следующая десятица далась мне куда сложнее. Времени катастрофически не хватало, поскольку изучение предметов первого цикла моментально сожрало большую его часть. К тому же добавились занятия с Ралином, на которых мы начали с практического изучения основ стихийной магии. А остальные дисциплины, по которым у меня наметились серьезные прорывы, я отодвигать на второй план не хотел. Поэтому пришлось ухитряться растягивать дни и выкраивать лишние минуты.
Сперва я пожертвовал святым – обедом. На него я уже не ходил, наверстывая упущенное во время ужина. Потом пришел черед общения с друзьями, которое сократилось до приветствия и нескольких реплик в сутки. О занятиях с Васлишем я уже и не вспоминал – просто не было возможности. Чтобы найти еще несколько таких нужных часов, пришлось даже рискнуть и добиться у Глода разрешения не посещать часть его лекций. Несмотря на мои опасения, мастер был проинформирован Керисаном об изменении моего статуса, поэтому только буркнул нечто невразумительное, по всей видимости означавшее согласие, и велел проваливать.
Кстати, сам безопасник что-то затянул с заданиями для своего нового информатора, и это наводило на определенные мысли. Вряд ли Керисан стал бы так долго ждать лишь ради того, чтобы не вызвать подозрений ректора. Скорее всего, он либо отправил сообщение обо мне наверх и теперь терпеливо дожидался команды, либо вообще занимался другими, более важными делами. Конечно, существовала вероятность, что весь замысел Фалиано оказался раскрытым руководством мастера, но и в этом случае делать мне было нечего, поэтому я предпочел сосредоточиться на учебе, а не переливать из пустого в порожнее, строя догадки и предположения без малейшего намека на факты.
Хор с Кисой поначалу подшучивали надо мной по поводу внезапно проснувшегося рвения к занятиям, оказавшегося даже сильнее аппетита, но потом всерьез забеспокоились о моем душевном здоровье. Их тревога была понятна, так как я все чаще стал просыпаться после сигнала Колокола, да и днем, если в занятиях появлялось «окно», несколько часов проводил в полудреме, наверстывая недостаток времени для обучения во сне. После долгого допроса с применением пыток (не пускали на завтрак, садисты!) мне пришлось пообещать друзьям, что это временное явление и когда я сдам все экзамены из списка, то вновь стану самим собой. Заметно я их этим не успокоил, но больше подобных разговоров не возникало.
Не только нелюдей волновало мое странное поведение. Фалиано тоже во время очередного занятия поинтересовался, с какой же целью я так над собой измываюсь. Пришлось сказать, что я планирую как можно скорее разделаться с никому не нужными предметами первого цикла, чтобы уделить все свое внимание подготовке к соревнованиям. Это была почти правда, и она удовлетворила любопытство ректора. Ну а обычным адептам, подколки которых в кратчайшие сроки сделали меня посмешищем Академии, я ничего объяснять не собирался. Пусть себе зубоскалят и дальше, раз больше заняться нечем! Тем более кличка Фалиано-младший, приклеившаяся ко мне с легкой руки Ваха, никакой обиды не вызывала.
А спустя еще десятицу настал миг моего триумфа. Заранее взяв у ректора необходимые хвостовки, я за четыре дня рассчитался со всеми долгами, успешно выдержав шестнадцать экзаменов (историю-то я успел сдать гораздо раньше) и тем самым поставив абсолютный рекорд Академии. Я бы справился и за меньший срок, но некоторые преподаватели с трудом выкраивали в своем расписании время на прием экзамена и совсем не хотели жертвовать ради меня трапезой или сном.
Нет, большинство не планировали меня «валить». Они после десятка-другого вопросов расписывались в хвостовке и ставили свою печать, а Ризак и Перисад так вообще подмахнули листы не глядя. Но ведь попадались и такие, кто желал досконально проверить мои знания всего цикла. Одним из последних был Ралин, который два дня заставлял меня по нескольку часов трепать языком, пересказывая своими словами сведения из многочисленных учебников. Видимо, он не верил, что я смог за такой короткий срок не только выучить, но и понять весь необходимый материал. В конце концов мне все-таки удалось убедить магистра в должном уровне своей подготовки и получить вожделенную отметку о благополучной сдаче.
