Глава 28
Стихийная магия
И снова потянулись учебные будни. Надо отметить, сейчас они уже не казались мне такими однообразными, как раньше. Видимо, сказывалась меньшая скорость «проглатывания» новых знаний, поэтому у меня еще оставалась возможность подмечать разные интересные моменты в жизни Академии. А ведь их была масса. К примеру, как-то раз целители перемудрили с экспериментальным составом и устроили в лаборатории взрыв, выбросивший недоучек в окна и перепортивший половину травяных запасов Велиссы. А днем ранее ученики Массвиша упустили из-под контроля особо мерзкий экземпляр неживого помощника, который потом обнаружился в женской общаге. Намеренно это произошло или случайно, я не знаю, но возмущенных криков было много.
Или еще случай был – главный повар при приеме товара что-то недоглядел, и в одном мешочке вместо стандартных приправ оказалась совсем другая травка. В общем, после обеда те, кто попробовал наваристый суп, внезапно обнаружили, что туалеты в Академии рассчитаны на прием ограниченного количества посетителей, которое явно не соответствует числу обучающихся в ней адептов. А незадолго до этого комендант нашей общаги решил устроить генеральную уборку, но что-то напутал в стандартном плетении, и два дня адепты заходили к себе в комнаты исключительно через окна, пока вызванная из Кальсота бригада плотников в спешном порядке восстанавливала разрушенные лестницы. Отметился и Хор, умудрившись за одну ночь трижды попасться на глаза Марве и с позором быть выгнанным из женского дома. Причем каждый раз из разных комнат.
Случаев было много, какие-то откровенно меня забавляли, какие-то веселили, некоторые заставляли задуматься, но ни в одном из них я участия не принимал. Максимум – выступал в роли наблюдателя. И даже при коллективном отравлении я умудрился остаться в стороне, в тот день больше налегая на фруктовый десерт, поэтому только следил за тем, как Велисса разносит пострадавшим свежеприготовленный отвар, и в меру своих сил помогал ей. Керисан на это время то ли затаился, то ли ждал подсказок сверху, но пока меня серьезными заданиями не беспокоил, да и подлянок не устраивал. А обычные периодические просьбы выяснить какие-то мелкие детали из жизни Фалиано и его друзей трудностей не создавали, поэтому я всерьез сосредоточился на стихийной магии.
Занятия с мастером Ралином, начавшиеся несколько десятиц назад и протекающие весьма успешно, начали потихоньку приносить свои плоды. Я уже сносно овладел всеми основами его науки, выучил приемы концентрации силы, аккумулирования ее в пространстве, а также мог пользоваться прикладными структурами, позволявшими магу быстро собирать энергию из окружающего мира. И если раньше я считал, что подобные знания не принесут мне никакой пользы, то сейчас видел: стихийная магия весьма специфическая штука и может быть необходимой как в быту, так и в войне.
К примеру, если рядом протекает речка, то за сутки хорошо обученный маг может окружить немаленькую армию непроходимой трясиной, в которой та благополучно утонет. Или во время засухи квалифицированный стихийник может без затруднений организовать ливень. Да мало ли что! Управлять пожаром, менять русла рек, выводить на поверхность подземные воды, насылать на недругов град размером с куриное яйцо – это только то, что первым приходит на ум. А вообще возможности выпускников данного факультета не измеряются скудными резервами их ауры, поскольку такие маги в любой момент могут «подключиться» к стихиям и работать с энергией напрямую.
Короче, зря я так пренебрежительно относился к изложенной в имевшейся у меня эльфийской книге теории. Ралин быстро доказал мне, что и стихийная магия способна открыть одаренному большие перспективы. Недаром ведь бытовики являются наиболее востребованными в Империи. А после крепкого усвоения основ мы плавно перешли к практике, и я стал обучаться работе со стихиями. Вначале по старинке, используя вспомогательные плетения, но мастер требовал, чтобы я постепенно отходил от них и учился воздействовать на основные природные элементы только своим разумом. Разумеется, с первого раза, да и со второго, это у меня не получилось, поэтому Ралин терпеливо продолжал нагружать меня теорией.
Так пролетали дни, десятицы, но прорыва что-то не происходило. Я никак не мог двинуться дальше и продолжал воздействовать на стихии лишь с помощью плетений. Нет, я прекрасно усвоил методику, мог без запинки перечислить все необходимые действия, которые совершает маг при подобной работе, мог даже выполнить их, но все равно без четко сформированной структуры ни вода не желала литься туда, куда я хотел, ни огонь не хотел подчиняться и продолжал гореть согласно законам физики, а не велению моего разума.
Мастер видел, что я все делаю правильно, но никак не мог обнаружить причину неудачи. Раз за разом он заставлял меня выполнять простейшие упражнения, с которыми благополучно справлялись адепты второго курса, но прогресса все не было. И если в изучении остальных дисциплин я продолжал двигаться дальше, то в стихийной магии уткнулся в непреодолимый барьер. Однако я не собирался сдаваться и продолжал долбить эту преграду в одной точке, надеясь на успех. Ралин даже как-то завел разговор о том, что не все одаренные обладают способностями к стихийной магии, но мне удалось уговорить его продолжить занятия.
А хуже неудач на стихийном факультете было странное ощущение в моем сознании, сидевшее в голове словно заноза. Оно никак не хотело уходить, день ото дня становясь все заметнее. И если поначалу это ощущение вызывало лишь дискомфорт, то спустя несколько десятиц разрослось до такой степени, что трансформировалось в раздражение. Я начал злиться по любому поводу. Буквально все в окружающем мире меня нервировало, и даже безобидные шутки друзей вызывали желание брякнуть в ответ что-нибудь оскорбительное. Разговоры с родственниками ничего не дали, это оказались совсем не их эмоции, поэтому помочь они ничем не могли. Вскоре я начал смутно догадываться, что это чувство было вызвано моим провалом в изучении стихийной магии, но ничего со все больше усиливающейся ненавистью поделать не мог.
И вот однажды я настолько озверел, что утратил над собой контроль. Движимый одними эмоциями, я нагрубил Хору, сильно обидел Кису, а потом выпрыгнул в окно. Просто в тот момент мне подумалось, что эти нелюди, да и вообще все вокруг достали меня до невозможности! Именно поэтому я не пошел коротать ночь в библиотеке, не отправился бродить по территории Академии, а усилил плетение левитации и поднялся на крышу общаги. Там я разлегся на нагретой солнцем черепице и принялся бездумно смотреть на медленно темнеющее небо. И только тогда я почувствовал, что ярость постепенно оставляет меня, улетая в этот безбрежный океан над головой, а взамен приходят спокойствие и умиротворение.
В этот момент я и осознал, чего именно мне не так хватает в моей жизни. Неба, полета, крыльев. Ведь я уже забыл, когда летал в последний раз, а мое подсознание все еще помнило это невероятное наслаждение. Какой-то частью себя я оставался драконом, и именно она не давала мне покоя в последнее время, упорно стремясь в небо. Пусть я находился в человеческом теле, пусть я целиком сосредоточился на учебе, но сейчас ко мне пришло понимание, что полеты для дракона – не просто приятное времяпрепровождение, они необходимы для его полноценной жизни. Как кровь для вампиров. Вроде и без нее можно обойтись, но жизнь сразу превращается в существование.
