– Буду ждать на улице.
Капитан покинул квартиру вместе со мной, и уже в коридоре я спросил его:
– Маркиз Витайла в замке?
– Последние дни днюет там и ночует, – подтвердил Рик и насторожился: – А что?
– Если он вдруг занеможет… просто дайте ему умереть. Хорошо?
– Твое мнение о первом советнике нам известно, – отстраненно кивнул капитан гвардии, и от столь официального ответа меня покоробило.
– Где держат Эдварда Роха? – уточнил я, перекинув ремень сумки через плечо.
– С ним постоянно находятся трое жандармов, – предупредил Заре.
– И все же?
– Доходный дом в Дубраве.
– Это где?
– Просто скажи это извозчику. А там консьерж подскажет. Но я бы не советовал…
– Отправь гонца в замок, – попросил я и, накинув на голову капюшон плаща, зашагал по улице.
Сразу за углом остановил тихонько трусившую к центру города коляску и велел ехать в Дубраву. Извозчик тотчас согласился, но цену заломил едва ли не в два раза выше против обычных расценок. Я в ответ лишь позвенел кошелем, и мы быстро покатили по пустынным улицам города.
А когда приехали на место, сразу стало ясным желание возницы срубить с пассажира пару лишних монет. Дубрава оказалась островом, сплошь застроенным роскошными особняками, прятавшимися от нескромных взоров за начавшими облетать на зиму дубами, кленами и вязами.
Коляска медленно проехала по изогнувшемуся дугой мосту, и сидевший на козлах извозчик обернулся:
– Куда теперь, ваша милость?
– Доходный дом здесь где?
– Отродясь тут доходных домов не было, – ошарашил меня тот.
– Приезжих где селят? – зашел я с другого бока.
– А! Гостиница! Гостиница тут недалече! – сообразил дядька и взмахнул поводьями. Вскоре он остановил карету у кованой ограды ухоженного трехэтажного домика с крытой морковно-оранжевой черепицей крышей и оповестил меня: – Приехали!
Я спрыгнул на землю, сунул извозчику монету в два гроша и предупредил:
– После отвезешь к монастырю Всех Святых.
– Долго ждать? – деловито поинтересовался дядька.
– Нет.
И, распахнув калитку, я зашагал к дому. Постучал, и тут же дверь распахнул крепкий малый в зеленой, украшенной серебряным шитьем ливрее. Он окинул взглядом мой поношенный плащ и без особого почтения поинтересовался:
– Чего изволите?
– Мне нужно увидеть Эдварда Роха.
– Вас ждут?
– А сам как думаешь? – Я поднял руку с серебряным перстнем официала ордена Изгоняющих, и парень немедленно согнулся в угодливом поклоне.
– Проходите, ваша милость, – пролепетал он. – Вам на третий этаж.
– Номер какой?
– Там других нет.
Я поднялся по широкой лестнице и только покачал головой – роскошно лучника поселили, ничего не скажешь. Пусть третий этаж и заметно меньше остальных, но и здесь хоромы должны быть просто княжеские.
Запахнув плащ, чтобы скрыть торчавшую из-за пояса рукоять кинжала, я несколько раз негромко постучал по облицовке косяка костяшками пальцев, и почти сразу в коридор выглянул невысокий господин в неприметной одежке.
– Чего надо? – окинул он меня цепким взглядом шпика.
– Мне нужен Эдвард Рох.
– А вы…
– Себастьян Март.
– Ваша милость, – немедленно выглянул к нам второй жандарм, – мы должны незамедлительно сопроводить вас к руководству.
– А вы, собственно, кто? – разыграл я удивление.
– Мы представляем интересы ее высочества, – витиевато ответил тот, что постарше.
– Каким именно образом вы это делаете?
– Мы сотрудники тайной жандармерии, – решил не играть словами его молодой коллега.
– Серьезно? – Оттесняя открывшего дверь господина, я шагнул через порог и улыбнулся: – Полагаю, отложить этот визит никак не получится?
– Нет, – заметно напрягся жандарм, да и второй весь так и подобрался.
– Не вопрос, – усмехнулся я и кинул дорожную сумку на пуфик. – Но сначала хотелось бы перекинуться парой слов с моим добрым другом Эдвардом.
Сказал и радушно улыбнулся прошедшему в гостиную лучнику, за спиной которого маячил третий жандарм.
Рох с нашей последней встречи переменился просто разительно. Моих лет парень, которого от легкой припухлости не смогла в свое время избавить даже каторга, превратился в призрак самого себя. Худой, бородатый, со свисавшими ниже плеч лохмами давно не стриженных русых волос.
Некогда открытые светло-голубые глаза глядели из-под челки холодно и настороженно, и сразу стало ясно, что парень не сгнил заживо, а скорее ссохся и превратился в пучок скрученных сухожилий; если угодно – в тетиву лука или даже в удавку. В убийцу, который так и не примирился со своей сущностью.
Он отличный парень, этот Эдвард Рох, главное – лишний раз не лезть к нему в душу.
– Здравствуй, Себастьян, – холодно произнес лучник и скрестил на груди руки. Ладони с длинными узловатыми пальцами скрывали тонкой выделки кожаные перчатки. – Пора?
– Пора-то оно пора, – усмехнулся я, – но мне на какое-то время придется отлучиться с этими господами.
– Буду ждать, – пообещал Эдвард и задумчиво глянул на будто прилипшего к нему охранника. Или все же надзирателя?
– Скоро вернусь, – пообещал я и повернулся к жандармам: – Господа?
– Прошу вас, – распахнул дверь шпик постарше и выпустил в коридор напарника. Проделано это все было столь естественно и непринужденно, что многие даже и не заметили бы, как оказались под стражей. А после – конвоир спереди, конвоир сзади, попробуй дернись.
Ну да я дергаться не стал. Невозмутимо переступил через порог и уже там хлопнул себя по лбу:
– Вот ведь! Сумку забыл!
Жандарм с тяжелым вздохом развернулся к захлопнувшейся двери, а я незамедлительно ухватил его молодого коллегу за ремень и ворот, поднатужился и одним рывком перевалил парня через перила. Бедолага ухнул вниз головой, и одной заботой у меня стало меньше. Но – лишь одной.
Вторая забота, замахиваясь невесть откуда выхваченной дубинкой, стремительно крутнулась на месте, получила в горло костяшкам пальцев – да так, что хрустнули хрящи, – и, беззвучно хватая распахнутым ртом воздух, сползла по стене на пол.
Я отпихнул жандарма в сторону, распахнул дверь и помог Эдварду Роху уложить третьего охранника на диван. Шея долговязого мужика торчала под неестественным углом, и к чему столь аккуратное обращение с трупом, было совершенно непонятно.
Бородач подхватил дорожную сумку, закинул на плечо длинный чехол с луком и вышел в коридор:
