– Ясно, командир.
– Теперь вы знаете, как действует убийца, – услышите о похожих смертях, немедленно сообщайте.
– Хорошо.
Костас и в самом деле оказался мертв. И он, и пятеро его телохранителей. Как поведали подмазанные Валентином стражники, убийца выломал дверь, перебил охранников и выпотрошил законника – выпотрошил в буквальном смысле этого слова, – но при этом никто из соседей ничего не слышал.
– Вот так и надо было действовать, беса в печень! – выругался Валентин, рассказав о случившемся.
– Не суетись, – поморщился я, застегивая рубаху. – Все только начинается. Будет и на нашей улице праздник.
А пока пусть убийца за нас всю грязную работу сделает. Правда, если промедлим, только и останется, что за ним трупы собирать.
– Себастьян, похоже, еще одна резня! – заскочил в комнату запыхавшийся Гуго и взъерошил слипшиеся от пота седые волосы. – Тут недалеко. На соседней улице практически.
– Кого?
– Каких-то бандитов. Как говорят, мутная компания была.
– Контрабандисты?
– Возможно. И тоже у всех скальпы того… отчекрыжены!
– Валентин, сможешь договориться с бейлифом, чтобы нам дали осмотреть место преступления?
– Зачем?
– За надо.
«Ты узнаешь его, как только увидишь…»
– Хм… – задумался Дрозд. – Придется наплести что-нибудь…
– Наплети. И заплати, не скупись. Деньги у Гуго возьми.
– Как скажешь, командир.
Усач убежал на поиски бейлифа, фокусник повел меня на место. Я едва успевал за циркачом и почем зря крыл невыносимую духоту. Днем моросил мелкий дождик, а к вечеру выглянуло солнце, начало парить, и дышать стало просто нечем. Да еще и в боку кололо.
Не выдержав, я уселся на лавочку, притаившуюся в тени развесистого апельсинового дерева. Перевел дух, зашагал дальше и вскоре увидел толпившихся на улице зевак. Гуго отправился разузнать последние новости; я опустился на каменную ступеньку дома напротив и несколько раз глубоко вдохнул, прогоняя дурноту.
Полегчало.
Вскоре к месту преступления прикатил какой-то важный дядька с усами еще длиннее, чем у сопровождавшего его Валентина. Стражники выстроились чуть ли не по стойке смирно, а толпа без понуканий подалась в разные стороны, освобождая проезд.
Дрозд что-то шепнул оцепившим дом стражникам, и те расступились, позволив мне подняться на крыльцо углового особняка.
– Так, значит, вас эти прохвосты ограбили? – уточнил бейлиф.
– Есть такое подозрение, да, – страдальчески поморщился я из-за боли в пояснице. – Надо бы глянуть.
– Много забрали?
Валентин сделал круглые глаза, я только рукой махнул:
– Деньги забрали и Святые с ними, они ж меня еще ножом в бок ткнули! Чуть не преставился, еле откачали.
– Лихие ребята были, – кивнул бейлиф и распахнул дверь. – Проходите. Посмотрите на них, и сразу жить легче станет. Только уговор – мутить начнет, на улицу бегите.
– Договорились.
Первый мертвец обнаружился прямо в прихожей. А крови-то, крови…
Открыл на стук и получил ножом в горло? Вероятно, так и было. И да – голова со снятым скальпом – зрелище и в самом деле не для слабонервных.
Двое следующих покойников валялись в узеньком коридорчике. Здесь, судя по характеру ранений, убийца орудовал уже чем-то вроде короткой абордажной сабли. И орудовал ловко. Всего-то парой ударов исход схватки решил.
Раскроенная височная кость у одного, до середины разрубленная грудина у другого. И у обоих – побуревшие оскальпованные макушки.
Бейлиф участливо заглянул мне в лицо, побледневшее вовсе не из-за увиденного, а из-за невыносимой духоты, и провел нас в столовую, посреди которой стоял накрытый стол. Тарелки, ложки, бокалы, несколько кувшинов. И тут же рядом – три изрубленных тела. Их не пытали, просто перебили, сочтя досадной помехой.
Зажав нос надушенным платочком, бейлиф приложился к одному из кувшинов и передал его мне. Я хлебнул, протянул сосуд Валентину и задумчиво уставился на стол.
Приборов девять, мертвецов – шестеро.
Вопрос: куда подевались остальные?
– Узнали кого-нибудь? – промокнув платочком губы, спросил бейлиф.
– Нет, – качнул я головой. – Это все?
– Еще один в задней комнате, но его, положа руку на сердце, лучше и не видеть вовсе.
– Ничего, ничего.
Я прошел в указанную дверь и присвистнул. На простенке меж двух окон отпечатался обгорелый силуэт человека. На полу – обугленный до костей труп. Жуткое зрелище.
– Ума не приложу, как его так запалили. Чудом пожар не начался… – продолжил бубнить бейлиф и, усадив меня в кресло, сунул в руки забранный у Валентина кувшин. – Ну вот! Говорил же!
Я сделал несколько глотков и шумно выдохнул, понемногу приходя в себя.
Из колеи выбил вовсе не вид изуродованной плоти. Напугали исходившие от мертвого тела остаточные эманации Тьмы. Сразу вспомнились проклятые наконечники с острова Дивный и призрачное пламя, легко уничтожавшее саму сущность Высших.
Но тут поработали не клинком, нет – пытавшегося удрать жулика приложили боевым заклинанием.
Вот вам и посвященный Ямхани! Вероотступник, принявший язычество; человек, в душе которого угнездилась Тьма…
«Ты узнаешь его, как только увидишь…»
И кто-то полагал, будто с этим чудовищем справится Марк Бонифаций как-его-там-дальше?
Вот уж не думаю.
– Вы в порядке? – потрепал меня по плечу бейлиф и зло глянул на Валентина: – Говорил же…
– Нет, нет! Нормально. Это все духота. – Я неуверенно поднялся из кресла и вышел в столовую. – Больше никого нет?
– Нет.
– Получается, двоим удалось сбежать?
– Посчитали приборы? – рассмеялся бейлиф и погрозил Дрозду пальцем: – А у вашего друга глаз-алмаз!
– Не без этого, – усмехнулся я. – Вам ведь известна эта банда?
– Известна. Только никак на горячем прихватить не получалось.
– Был среди них кто-нибудь шустрый, любивший работать ножом?
– Теперь, когда вы сказали… – пожевал пухлые губы чиновник. – Крутился с ними некий Демис Мышонок. Его среди убитых нет. Думаю – он.
– А последний?
– Кир Ниос. Верховодил в шайке. Этот наверняка уже из города сбежал. Осторожный подонок.
– А Мышонок?
– Попробую разузнать. Но никакого самосуда. Найдете – нам сдадите. Договорились?
– Разумеется! – всплеснул руками Дрозд. – Мы просто объясним, что нельзя резать людей, и сразу сдадим стражникам.
