Вот скажите мне, кто станет разуваться, сознательно выпив смертельную дозу яда? А?
Проверив висевшую в шкафу верхнюю одежду, я заглянул в сундук и разворошил аккуратно сложенные там рубахи и штаны. Все новое, никаких следов штопки. И ткань не из дешевых.
По всему выходило, что денежки у хозяина квартиры водились. Так какого беса он стал пить пойло, цена которому полгроша за штоф? Купил что попало в ближайшей к дому лавке, лишь бы напиться? Непонятно.
– Нашли что-нибудь? – крикнул я, решив пока не делиться ни с кем своими подозрениями.
– Нет! – откликнулся Тянис.
– Может, мне в спальне пошукать? – предложил Юозас.
– Давай, – разрешил я. – Вит, на тебе кухня.
Сам вышел в коридор и пригляделся к выломанной щеколде. Снял с нее несколько длинных ворсинок, похожих на волокна, что приметил, когда возился с проволокой, и задумался. Если хозяин квартиры не наложил на себя руки, убийца должен был как-то запереть за собой дверь. Проще всего в этом случае придержать щеколду с помощью веревки, а потом выдернуть ее через смотровую щель.
Но почему отравитель сразу не покинул место преступления? Почему не попросил запереть за собой дверь хозяина? Ведь яд точно подействовал не сразу. Какой резон так рисковать? Неужели пытался что-то отыскать?
Покачав головой, я прошел в гостиную и остановился у распахнутого буфета. Поочередно проверил пыльные бокалы и вскоре наткнулся на один протертый.
Ага, понятно – убийца выпил с жертвой, а потом вернул стакан в буфет. Умно.
Но раз так, ничего интересного нам тут обнаружить не удастся. Кто-то их предупредил…
– Есть! – заорал вдруг Юозас. – Нашел!
Мимо меня по коридору тут же пронесся Тянис; я пошел следом. Находкой жандарма оказалась обнаруженная на антресолях длинная плоская шкатулка, лакированную крышку которой кто-то изгадил изображением вывернутого наизнанку символа Изначального Света. В паре мест рука охальника срывалась, и гладкую доску расчертили глубокие царапины.
– Заперто, – зачарованно прошептал Витаутас.
– Убери руки! – одернул его Лазас. – Ну господин Март, что скажете?
– Очень интересно, – задумался я.
Не эту ли шкатулку искал отравитель? Но если он ее искал, то почему не нашел? Времени-то было в избытке. Неужели запаниковал? Непонятно.
– Ну господин Март! – едва не подпрыгивая на месте, заторопился паренек. – Будете открывать? А можно мне?
– Стой ты! – вновь осадил его Юозас. – Нам не с руки с эдакой мерзостью дело иметь!
– Да и мне тоже, – поморщился я. – Ладно, такие вещи с кондачка не решаются, надо подумать.
– Но как же? – опешил Лазас. – А вдруг там улики?
– Надо подумать. Никуда не уходите и ничего больше не трогайте.
Я погрозил жандармам пальцем и вышел из квартиры. Спустился на крыльцо, подошел к закутавшемуся в плащ кучеру и распорядился:
– А езжайте-ка вы, милейший, пока за доктором каким, в ядах разбирающимся…
– А что так?
– А надо.
Кучер больше вопросов задавать не стал и укатил, а я постоял на улице, потом накинул на голову капюшон и зашагал к винной лавке. Спустился в узкий подвальчик, вдоль дальней стены которого были выложены на бок бочки с ввернутыми кранами, и требовательно постучал по прилавку ребром серебряной монеты.
– Чего вам, господин хороший? – встрепенулся дремавший прямо тут же на тюфяке продавец. – Какого вина изволите?
– «Рубин Заката» в бутылях есть?
– А то! – задрав вязаную кофту, парень почесал пузо и зевнул: – Возьмете?
– А получше что-нибудь?
– Куда уж лучше? – удивился продавец. – Полгроша за бутыль с обменной тарой!
– Недешево, – согласился я. – И часто берут?
– Берут иногда…
– А сегодня?
– А вам-то чего? – насторожился парень. – Странные вопросы вы задаете, господин хороший! Покупать-то будете чего?
– Да мне, милейший, дюже охота знать, какая такая сволочь к моей дражайшей супруге сегодня наведывалась, – крутя меж пальцев серебряную монету, пояснил я. – Поможешь?
– Да не помню, честно говоря… – замялся продавец.
Я позволил грошу выскользнуть из руки, тот прокатился по прилавку и зазвенел на каменном полу по ту сторону решетки.
– А ты подумай.
– Не, ну продал сегодня бутылку, было дело, – вновь почесался парень и как бы между делом наступил на монету.
– А не господин ли Бергис из соседнего дома покупателем был?
– Какой! – махнул рукой заметно повеселевший продавец. – Господину Бергису мы вино на заказ возим. А этого хмыря никогда раньше не видел. Здоровый такой, морда поперек себя шире. Вы, если его найдете, на скандал не нарывайтесь. Такой узлом завяжет и не поморщится.
– Вот как? – вздохнул я. – А одет был как?
– Да разве упомнишь? – пожал плечами парень. – Постоянно ведь – то один, то другой.
– И все же?
– В плаще был. Сером вроде.
– Да по такой погоде все через одного в серых плащах ходят! – возмутился я.
– Ну извиняйте! – развел руками парень. – Не знаю ничего больше.
– Бестолочь! – разыграв разочарование, выругался я, поднялся по лестнице на улицу и поежился из-за летевшего прямо в лицо снега. Из-за снега и не только.
Решили со мной в игры поиграть? Ну-ну. Поиграем.
Вернувшись в квартиру, я проигнорировал вопросительные взгляды жандармов и уселся на кровать рядом с мертвецом. Витаутас походил-походил вокруг, а когда Лазас спустился встретить доктора, не выдержал и взмолился:
– Господин Март! Ну надо же посмотреть, что внутри. Сил ведь нету никаких терпеть!
– Хочешь – смотри, – поморщился я.
– Можно?! – обрадовался парень.
– Давай, – разрешил я.
Тянис немедленно переставил шкатулку на тумбочку, опустился на одно колено и вытащил нож.
– Ты что делаешь, стервец?! – взъярился вернувшийся в комнату Юозас, но парень уже надавил и раздался щелчок сломанного замка.
– Ай! – тут же вскрикнул Витаутас. – Здесь игла выскочила!
Меня с кровати будто подбросило.
– Оцарапался?!
Но паренек ничего не ответил – без сознания он повалился на пол, и даже лекарь не смог ему помочь. Витаутас Тянис умер, а шкатулка… шкатулка оказалась пуста.
Оставшиеся до полнолуния дни я безвылазно просидел у себя на квартире. Ел, спал, читал и думал. Думал, думал, думал. А когда от нехватки информации начинала пухнуть голова, вновь принимался шуршать страницами толстенных томов из монастырской библиотеки.
