— Это администратор, у нас тут мама Тео Послусни. Она хочет с ним поговорить. Ага! Как угодно. — Касси положила трубку, поморгала и наконец сказала: — Он идет.
Я отсалютовала и щелкнула каблуками. Клянусь, это выглядело так, будто у меня синдром Туретта.
[45]
Я огляделась, заметила кресло и устремилась к нему. Сев, я скрестила ноги и сложила на груди руки.
А потом появился Тео. Тео с рюкзаком, закинутым за плечо, в голубой рубашке, наполовину выбившейся из брюк, с рыжими напомаженными волосами, торчащими шипами и завивающимися сзади на шее, как лепестки. Тео с отцовскими пятнистыми веснушками, со все еще милым, чуть сплющенным носом. Его тенниски были грязными и разваливались на части, лицо морщилось от изумления, подозрительности и суровости.
Да, я разразилась слезами. Я боролась с желанием упасть на колени и молить прощения за все, даже за то, чего он еще не пережил. Сдержав волну вины, которую мне хотелось обрушить у его ног, я постаралась просто сказать:
— Привет, Тео, — так, будто слова не умещались у меня во рту, будто они были слишком большими из-за долгих лет ожидания, из-за появившейся в моем сердце внезапной ослепляющей боли и страстного желания обнять Тео.
Тот молча уставился на меня. Касси пришла на выручку.
— Тео, — улыбаясь, сказала она, — твоя мама говорит, что это срочное семейное дело. Ты просто не торопись, разберись во всем хорошенько, ладно? Никакого нажима. Ты знаешь, что я тебя прикрываю, да, дружище? — Она подмигнула.
Я была благодарна за интерлюдию. Взяла себя в руки и проглотила слезы. Тео, все еще в замешательстве, позволил положить руку себе на плечо и вышел со мной на солнечный свет.
Мы оставили позади не меньше пары кварталов, прежде чем он заговорил.
— Папа умер?
Я совершенно забыла о своей выдумке насчет «срочного семейного дела». Я остановилась.
— Нет-нет, Тео, Тоби в порядке. Я просто хотела… провести немного времени с тобой… Немного повеселиться.
Тео покачал головой и пошел прочь. Я побежала за ним.
— Тео, что не так?
— Ты всегда это делаешь.
Всегда?
— Что? — спросила я. — Делаю что?
— Оставь меня в покое, — сказал он и пошел быстрее. — Я знал, что ты лжешь. Чего ты хочешь на этот раз, а? Ты собираешься похитить меня просто для того, чтобы насолить папе? Ты хочешь настроить меня против него, так? Что ж, этому не бывать. — Он продолжал идти. Каждое его слово было как удар в грудь.
Мгновение я стояла и наблюдала за ним, потом пришла в себя и помчалась по улице следом.
— Тео, выслушай меня.
Он остановился и глубоко вздохнул, отказываясь посмотреть мне в лицо.
— Ведь мы могли бы с тобой заняться чем-нибудь. Возможно, тебе это понравится. Уверяю тебя, это не сон!
Он поднял глаза, чтобы проверить, серьезно ли я говорю, потом поразмыслил.
— Мне бы хотелось получить сотню долларов.
Я подумала.
— Договорились. Что еще?
— «Нинтендо»
[46]
с десятью играми.
— Хорошо. Что еще?
— Я хочу костюм Люка Скайуокера, с накидкой, и сапоги, а еще меч и все остальное!
— Хороший выбор. Что-нибудь еще?
Тео еще подумал. Я попыталась направить его мысли в нужное русло.
— Ты хотел бы чем-нибудь заняться вместе со мной? Например, прогуляться в зоопарк, а? Пообедать и сходить в кино? Ну же, я угощаю.
— Ничем, — пожал плечами он и пошел прочь.
А я снова смотрела ему вслед. Потом поняла, что Джеймс, наверное, рядом с ним.
— Джеймс, — прошептала я, — помоги мне.
Голос: «Он хочет поиграть в карты с тобой и Тоби».
В карты? И это все?
А потом воспоминание о нас троих вспыхнуло у меня в мозгу. О том времени, когда мы пытались все уладить. Тео тогда было не больше пяти. Тоби начал с помощью колоды карт учить его таблице умножения на два, и через некоторое время мы уже сидели на полу гостиной, обучая Тео основным правилам игры в покер. Мы смеялись, когда меньше чем через час он утер нам нос.
Но сейчас вдруг этому мальчику захотелось карточной игры больше, чем поездки в Диснейленд или в «Мир моря».
[47]
Можно было догадаться.
— А как насчет игры в карты? — крикнула я ему вслед. Он остановился. Я быстро пошла к нему.
— Знаешь, ты, я и папа. Как в старые времена.
— Ты и папа, — сказал Тео, глядя на меня. — Но ты же его ненавидишь.
Я отступила.
«Если бы ты только знал», — подумала я.
— Я его не ненавижу, — то был лучший ответ, какой я смогла дать. — Я люблю твоего папу.
Тео увидел правду в моих глазах.
— Еще чего. Совсем ты его не любишь.
Но я повторила свои слова, и он мне поверил. Думаю, это слегка его потрясло, возможности метались в его голове, как мраморные шарики, зажигая свечу глубоко в его душе.
— Всего остального барахла я не хочу, — сказал он. — Только поиграть в карты.
«Ну и ну, — подумала я. — А я-то понятия не имела, как выкручусь с сотней долларов».
Мы отправились домой, и я позвонила Тоби.
Повесив пальто, я увидела Нан — стоя у лестницы, та снова выглядела как мерцающая дымка — и испустила долгий вздох облегчения. Она прикрывала меня. И все-таки кое-что заставляло меня нервничать. В этом своем путешествии я не планировала иметь дело с Тоби. Все сосредоточивалось лишь на том, что я смогу сделать для Тео, как смогу изменить его, как смогу сказать или сделать то, что исцелит раны, нанесенные мной его юной жизни.
Но мне следовало бы знать лучше, чем кому-либо. Иногда камень разбивается спустя столетия после нанесенного удара.
Я позвонила Тоби домой. Я знала, что он работает дома, кончает редактировать свою новую книгу. Услышав мой тон, он немедленно спросил:
— Что случилось? — Голос напряженный и подозрительный.
— М-м, ничего, совершенно ничего. Мы с Тео подумали — не захочешь ли ты присоединиться к нам этим вечером, чтобы поиграть в покер.
Пауза.
— Это что, какая-то шутка?
Я заморгала. Тео улыбался, что ободряло, и делал жесты, изображая, будто ест, пока я держала трубку у уха.
