Понятьев! .. Понятьев! .. Перед тобой – твой сын – Василий!,
Слышишь?.. Узнаешь?.. Подойдите, гражданин Гуров, поближе. Возможно, папа
захочет тихо плюнуть вам в рожу… Подойдите, а то я его к вам сам подтолкну на
колесиках… Не хочет плеваться папа… Вы попробуйте все же почуять как-то, что
папа это, папа! Отец ваш! Свиделись вы. Я еще ничего не рассказал ему о том,
как вы поступили с маменькой. Но расскажу, если будете упрямиться. Разумеется,
представлю вашим близким доказательства предательства. Вон она – папочка.
Представлю, если вы, повторяю, не дадите мне использовать последний шанс
свидеться с покойным Иваном Абрамычем… Слышишь, Понятьев? С тем, кого ты
шлепнул в деадцать девятом! Не забыл еще? Меня то ты и после смерти не
забудешь… Почему я хочу, чтобы именно вы, гражданин Гуров, пустили мне пулю в
лоб? Вы последний человек, которого я хотел замочить на этой земле. Отца вашего
я за человека считать не могу. Сочувствую ему отчасти. Он получил больше того,
чего я ему желал. Вы последний человек, с которым я хотел как можно изощренней
свести счеты, и считаю, что мне это почти удалось… Но я хочу свидеться со своим
отцом! Вы понимаете это? Хочу! Хочу! Если я шпокну вас, то шансов у меня уже не
будет! Ясно? Вы – мудак! Я не то чтобы жить не желаю и хочу умереть! Я хочу с
отцом свидеться! Не верите… Я сам приучил вас к неверию в нашей страшной игре?
.. Это верно!.. Вас устраивает перспектива встречи и объяснения с близкими перед
гробом со Скотниковой и обрубком-отцом?.. Не устраивает…
В таком случае времени у нас почти не остается. Решайте.
Детали сделки я обдумал. Уголовное дело сгорит на ваших глазах. Вы сами его
сожжете. Версия ваша такова: крупное ограбление дачи. На этой почве –
прединфарктное состояние. С вами до поры до времени останутся Рябов и врачиха.
Завтра я покажу вам медицинское заключение о моей смерти. Инсульт. Стрелять
будете не в лоб, а в сердце. Я хочу почувствовать боль. Меня похоронят в
Сухуми. Место на кладбище уже есть. Что еще? Гроб перезахоронят. Все следы
заметут. Отца увезут в пансионат досматривать информационную программу «Время».
Он очень любит ее. Родственники будут обхаживать вас. Согласившись, вы рискуете
только тем, что я лишний раз над вами поизгиляюсь. Но мне это так смертельно
надоело, что вы могли бы почувствовать мою усталость, стыд и горе, если бы чуть
поживей была у вас душа Мне нужен ваш ответ. Хватит трепаться… Докопаться до
мистической, как вы говорите, подоплеки моего желания вам все равно не удастся,
если так и не удалось, а мне с каждой секундой все ясней становится, что
правильно я поступаю и уже не сводят меня с ума голоса реально существовавших
людей, даривших мне, палачу, подобно Фролу Власычу, образы жизни в мыслях своих
и поведении. Короток мой путь, совсем немного осталось, но правилен он
напоследок, и дай бог, чтобы привел он туда, где ждет меня Иван Абрамыч… Ну, и
крыса вы все-таки! Отвечу на ваш законный вопрос: самоубийством заниматься не
желаю, ибо понял, что не мы хозяева ни своих, ни чужих жизней. Вам понятно
это?.. Понятно, но не совсем… Думайте. Решайте… Кто меня прикончит, если вы
откажетесь?. . Найдется верный человек. Не беспокойтесь. Запомните: выход у
вас, как и у меня, только один. Жить вы будете, выстрелив в мое сердце из вот
этого «Вальтера», из старого моего «несчастья».
Глава 65
Смотрите, как наблюдает за нами Понятьев! Понять пытается,
что у нас тут за странное партсобрание. Скотникову, вашу мачеху половую,
кажется, узнал. Сохранилась. Твой сынуля замочил ее… Не удивляется… Он от вас и
не того еще может ожидать. И ведь прав он, хоть и сам злодей первоотменный!
Когда я нашел вашего старика после того, как, благодаря
опять-таки случайности, он попал на этап, а не в камеру смертников, он, узнав
меня, умолял его прикончить. Слезы текли из его выцветших глаз, и я понимал их
немую мольбу. Но я сказал ему:
– Нет, Понятьев! Раз ты ускользнул чудом из моих лап,
значит, суждено тебе жить в таком виде. Живи. Ответь мне, говорю, если бы
заново вернули тебе жизнь, как бы ты ее прожил? Так же или по-другому?
Сжал зубы, задвигал желваками, давая понять мне, что не
только точно так же прожил бы он свою жизнь, но и из меня кишки выпустил бы,
попадись я ему на дороге. Правильно, Понятьев? Видите: кивает… Сколько раз
проклял он случайность, вырвавшую его из камеры смертников, – не знаю.
Сейчас, очевидно, уже не проклинает. Не проклинаете? Мотает башкой. Не
проклинает. Он рад и такой жизни… Жизнь – есть жизнь! Правильно, бандит? Кивает.
Правильно. И вы, принимая решение, не забывайте этого, гражданин Гуров…
Понятьев! А ты не хитришь ли, не притворяешься ли довольным и внутренне
кипучим, чтобы спровоцировать меня, чтобы, вроде бы лишая тебя радости,
освободил я тебя от наказания судьбы? А?
Нет. Не хитрит. Он нам всем еще даст дрозда. Африку завоюет.
Нефть Ближнего Востока приберет к рукам. Израиль сотрет с лица земли, В Европе
– старой шлюхе – наведет порядок. За Кйтай возьмется. Поделит сферы влияния с
США, изолировав Новый Свет от Старого, занавес железный навечно установив между
ними, а Южная Америка сама пойдет в лапы коммунистов. Дура она. Ну, а после
раздела мира доканаем потихоньку США и Канаду, деморализованных неуклонной
сдачей всех поэиций в Европе, Азии и соседней Южной Америке», Правильно я
понимаю твои наметки, Понятьев?.. Кивает. Правильно понимаю. Зовет нас взглядом
к экрану, чтобы убедились мы, увидев и услышав выступающих представителей
компартий капстран, в его геополитической правоте… Кивает. Сейчас заплачет!
Смотрите!.. Корвалана увидел. Вытрите, гражданин Гуров, слезы на щеках
папеньки. Противно?.. Тогда я вытру. Мне жалко его. Вернее, мне жалко не его, с
его деревянными мыслями, а теплящийся в нем огонек жизни, не имеющий к мыслям
никакого отношения… Во! Дает мне понять, что я махровый мракобес, субъективный
идеалист и мелкий религиозный мистик… Ладно. Пусть смотрит «Время». Потом
кормить его будут. Силен батя? .. Силен! .. Живуч? .. Живуч!.. Вы – в него.
Бромом и разной дрянью врачи в пансионате пичкают вашего папашку. 84 года, а
ревет иногда по ночам: бабу хочет… Но нет ему по моему приказу бабы… Нету!
Когда я, приехав из срочной командировки, узнал, что
Понятьев отправлен на этап, я истерически расхохотался. Не нервничал, однако,
ибо понял, что существует какая-то система случайного ускользания от меня моих
главных врагов и согласился с ее неведомым мне смыслом.
Через час уже летел на Колыму. Вы понимаете, что
заинтересуйся кто-нибудь всерьез бредовыми на первый взгляд байками про эпизоды
киноследствия, в которых Понятьев таскал с Ильичом на первом всероссийском
субботнике самшитовое бревно и свихнул вождю ключицу., а потом четвертовал
Сталина на Лобном месте, и пошли бы нежелательные слухи, узнал бы о них Сталин
и… Представлять, что тогда будет, мне не хотелось…
Прилетаю. Добираюсь. Мерзну в полуторках. Трясусь от
лихорадки. Прибываю на рудник «Коммунар». Иду в лагерь. Лагерь окружен
батальоном охраны, В лагере восстание. Восстали старые большевики, требуя
свидания со Сталиным или хотя бы с Молотовым или Калининым. Они никак не могли
понять, что происходит. Если произошла контрреволюция, пусть им скажут об этом
прямо, ибо самое трагическое для них в том, что контрреволюция прикрывается
ихними большевистскими, священными лозунгами, а пользуется оружием, взятым из
большевистского арсенала, Они хотят правды. согласны на каторгу и смерть, но
они должны знать правду. Сталина – в зону! Молотова – на вахту! Ежова и Берия –
к стенке! Да здравствует марксизм-ленинизм! Да здравствует коммунизм – светлое
будущее всего человечества!
