Альбер погладил темные подпалины на шее собаки, взял со стола сухое печенье и отдал своему единственному другу. Настоящему — Тэр радовался без фальши, о короне не мечтал, за корм или похвалы не продавался.
Крид с интересом глянул на рыжего: выходит, голос сирен на собаку не действует? Бабушка Ната что-то такое говорила матери… Король проследил за взглядом и гордо рассмеялся, даже заметно оживился.
— На Тэра всякие там голоса очень даже действуют! Гозир, вон, пискнул некстати, проверил… Теперь лежит на брюхе, стонет и жалуется, даже долгожданный парад ему не в радость.
— Он пытался к вам применять… — Мирош задумался, подбирая слово. — Магию?
— Что он применял, не знаю, — хихикнул король, перебирая пальцами по меховому вороту Тэра. — Вся стая взбесилась, едва он рот раскрыл. Гозира еле отбили лакеи, в первый раз за все время я не смог отозвать псов. Будь заросли не так густы, окажись плащ потоньше, и мое величество сейчас подыскивало бы нового советника взамен пожеванного…
Крид кивнул, совершенно искренне похвалил собак и вернулся мыслями к войне.
— На островах погибнет ваш сын, когда адмирал приведет туда корабли, — предположил он. — Умрет, защищая родных русалок.
— Поэтому я все еще не объявил войну, — прошептал король, и остатки веселости спрятались в морщинах старческой кожи. — Дольше ждать не могу. Стар стал, время поджимает. А ну как выживу из ума? Или компот выпью да подавлюсь… Советник, вон, спит и видит. Новым королем он думает ставить Тэль-Роза, того, что из замка Вайк, дурак без ведома Гозира пальцем лишний раз не шевельнет. Ты-то, старый Гор, по его плану помрешь героем на островах.
— Похоже, из ума ваше величество выживет нескоро, — обнадежил Крид короля. — Знаете, я хоть и мальчишка, по-вашему, но человек ответственный. Как бывший наследник берусь поискать себе замену. Смотаюсь на острова, расспрошу кого следует. Полукровок там раз-два и обчелся, найдем пропажу общими стараниями. Парня охотно поменяют на вашего советника и всю его службу, аккуратно упакованную, надежно придушенную. К тому же вашу Амели я, кажется, знаю.
— Кто тебя туда пустит? — встревоженно заныл Альбер. — Наглец.
— Я был там, и меня даже выпустили, — похвастался Крид. — Это куда сложнее. Я знаю там важных людей. Например, владыку их храма, который управляет всеми вменяемыми русалками, его жену, ближайших слуг и советников. Ваша договорная жена, даже если это не Амели, не могла попасть на острова без ведома араави и не могла, вернувшись, утаить полукровку от всех. Давайте приметы, найдем без глупой войны. Сколько у вас было любовниц в юности? Я слышал от одной старушки из Нагрока, что даже она…
— Уймись, трепло, — испуганно бросил король, и голос его выдал. — Никому я не верю, кроме Тэра. Покажи мне русалку, и я подумаю.
— Советника позовите да гляньте, — обиделся Крид.
— Не умничай, сам знаю, — рассердился Альбер, и пес заворчал под его рукой. — Настоящую русалку с островов, а не выродка, коего свои же и изгнали. Что я, опального и обиженного не рассмотрю? Русалку сюда подавай — и будет разговор. Есть такая?
— Есть.
— Я хочу знать, что не все они злы, как Гозир. Еще я нуждаюсь в посланнике, способном передать мои слова и вернуть ответ, — вполне деловито заговорил Альбер, даже глаза открыл. — Все-таки я король и хочу получить от юга жемчуг, причем не только его. Лучше нам договориться теперь, пока есть взаимный интерес, иначе новый Тэль-Коста или его преемник, какой-нибудь молодой драчливый дурак, рано или поздно объявит большую войну. Когда парад, адмирал?
— Завтра в полдень, как положено, — уверенно сообщил Ногорро.
— Завтра вечером, после торжественного ужина, я желаю видеть русалку. Послезавтра или господин Гравр-младший уплывет на острова, или туда уйдет весь флот. Хватит переводить мой компот, идите.
Крид несказанно обрадовался предложению короля и развлекал старших своим счастливым видом. Оказывается, драчливый наследник больше не мечтает о балах и столичных дуэлях! Хуже того, скорее опасается выходить в свет: Риоми слишком красива для двора. Нельзя допустить, чтобы ее изучали, как диковину, чтобы шептались за спиной и копались в фальшивой родословной Ройми Дасиль, выдуманной наспех и едва ли способной выдержать даже первую, не слишком пристальную проверку. Ведь при малейшем подозрении люди Гооза, сирены с жезлами, насторожатся и даже притаятся невидимками за ближайшим углом… Мирош выслушал и кивнул, признавая правоту сына. Он не мог радоваться отплытию только что обретенной дочери. Но и защитить ее здесь никому, пожалуй, не под силу. Новые соображения заставили мужчин спешить. До самого особняка Гравров ехали молча и настороженно.
Дома никто не ожидал бед, красавицы и слушать не желали об отмене балов. Девушки давно вернулись с покупками и думать о плохом просто не могли. Они наряжали двух живых кукол — Лиззи Тэль-Локт, найденную по их просьбе Гоксом, и, само собой, Гоо. Лидия сидела в сторонке, тихо радовалась приятному живому шуму в старинном особняке и выбирала кружева. Негодяй солидно грыз спинной хребет теленка, расположившись на личном ковре.
Как выяснилось, госпожа княгиня Тэль-Коста не пошла к купцам. Сами торговцы по первому намеку принесли все, что было лучшего в их лавках. И теперь, встав в сторонке и по возможности далеко от Негодяя, почтительно внимали княгине, подробно и аккуратно записывая то, что станет основой счета.
Князья Тэль-Коста, к огорчению местного торгового люда, редко посещали свой дом в Дильше, зато каждый визит был памятен содержателям лавок и швеям. Этот год обещал стать особенно удачным: госпожа желала получить рубашки в количестве, достаточном для двоих драчливых молодых людей, пару-тройку полных костюмов по снятым меркам — для Парси, обдумывала она и пошив нового камзола для Мироша…
Мужчины с трудом пробирались через дебри вешалок, манекенов, ширм, тканей и лент, превративших большой зал в заросли. Адмирал усердно поминал каракатицу и акул, Крид заучивал слова, Мирош требовал прекратить безобразие, имея в виду и ругань, и тряпичные дебри. Кое-как преодолев все препятствия, мужчины расположились на отдых, заняв два дивана в центре зала — на «полянке», относительно свободной от лент и тканей. Вокруг сновали возбужденные люди с отрезами, кружевом, тесьмой, пряжками и пуговицами. Чуть дальше сплошной стеной преграждала путь длинная ширма, у которой метался Гокс.
С другой стороны ширмы доносились причитания Гоо и азартный визг нападающих на нее подруг:
— Держи руки!
— Щекочи, пропихнем!
— Затягивай, пока не стихнет… Ослабляй, синеет!
Усердно глотая лишние слова, Гокс, найдя достойных союзников, испуганно выдохнул:
— Что, ё… с ней делают эти?.. Эй, малыш, ты жива?
— Нам нельзя носить это, — в голос плакала Гоо, отбиваясь. — На островах меня будут бить палками, если узнают.
— Пусть попробуют г… гады! А я тут, б… — он глянул на адмирала, — баржа чертей, и вас принесло!
