– Пошли, Глаз, – сказал я, отсмеявшись и обняв друга за плечи. – Я хочу задать варвару еще пару вопросов.
Непосвященный смотрел на нас с подозрением, пытаясь угадать причину столь бурного веселья. Я не собирался ничего ему объяснять.
– Скажи, Эписанф, – проникновенно сказал я, приблизив лицо почти вплотную к лицу варвара. – У тебя есть еще причины, по которым нам стоит оставить тебя в живых?
Нет, убивать его я уже не собирался. Пока, по крайней мере. Но никакая дополнительная информация мне не помешает.
– Есть, – мгновение поколебавшись, ответил варвар. – Есть еще одна причина, но я предпочел бы пока не называть ее.
– Так не пойдет, – решительно сказал я. – Ты назовешь ее прямо сейчас. Это мое условие, и оно не подлежит обсуждению.
– А если не назову? – задумчиво спросил Эписанф.
– Тогда мне придется тебя все-таки убить. – Я старался говорить как можно убедительнее.
Варвар молчал, оценивающе вглядываясь в мое лицо. Близкий уже рассвет позволял ему разглядеть любые подробности, но… Пусть себе смотрит. Тот, кто хоть раз играл против меня в Пять костей, знает, что пытаться что-либо прочитать на моем лице – дело совершенно безнадежное. Едва ли наша воровская игра была знакома Непосвященному.
– Разве первые две причины не убедили тебя, что живой я полезнее мертвого? – попробовал пройти окольным путем Эписанф.
– Убедили, – легко согласился я.
– Но тогда… – Варвар пожевал губами, пошевелил пальцами в воздухе, ожидая, что я поясню свою странную логику. Но я не собирался приходить ему на помощь. – Тогда почему?..
– Что «почему»? – наивно спросил я.
– Почему ты все же собираешься меня убить? Призываю в свидетели всех богов, без меня вы не дойдете до Проклятых Земель.
– Верю. – Я положил руку варвару на плечо и подарил ему лучшую из своих улыбок. – Но, видишь ли, Эписанф, я – самодур. Если сказал, что убью, значит – убью. Может, жалеть буду потом всю жизнь, но против себя не попрешь. Натура такая. Скажи, Глаз?
– Что тут говорить? – Глаз с отвращением сплюнул в траву. – Сколько мы уже натерпелись из-за этой твоей дурацкой натуры. Ляпнет что-нибудь сгоряча, не подумавши – и все… Я ведь ему, Эписанф, бывало говорю: наплюй, мол, забудь, а он упрется как осел: сказал – сделаю. Так что расскажи уж ты ему про эту причину. Охота мне до Зеркала добраться, и я б тебя нипочем пальцем не тронул, но разве я этого хряка удержу? Он же вдвое меня шире.
Варвар лупал гляделками, переводя взгляд с Глаза на меня и обратно. Все пытался определить, всерьез мы или комедию ломаем. Только страшно неправильный выбор сделать, когда ставка – собственная голова. Так что сломался варвар быстро.
– Хорошо, Бурдюк, – нехотя сказал он. – Я расскажу. Есть у Зеркала богов одна тайна, о которой я из тех свитков узнал. Зеркало одинаково отполировано с обеих сторон, так что можно было бы смотреться и спереди, и сзади. Но только одна сторона исполняет тайные желания человека, вторая же – убивает на месте.
– Дела… – после непродолжительного молчания я почесал в затылке. – А не врешь, варвар?
– Не вру, – твердо ответил тот. – Впрочем, ты ведь всегда сможешь проверить правдивость моих слов, Бурдюк. Если рискнешь, конечно.
– Значит, ты знаешь секрет, по которому правильную сторону от неправильной отличить можно? – спросил я.
– Не знаю я такого секрета, Бурдюк, потому что нет его, – грустно сказал Эписанф. – Внешне стороны никак не отличаются между собой.
– Тогда я не понимаю, варвар, в чем твоя причина. Ты дал нам эти знания, спасибо… И что?
– Все очень просто, Бурдюк. Я готов испытать на себе.
– Чего ты готов? – не понял Глаз.
– Я готов первым посмотреться в Зеркало богов, что, как я понимаю, не рискнет сделать ни один из вас. И если я упаду замертво, вам останется только зайти с другой стороны.
Снова повисла тишина. Вязкая, задумчивая. Полуприкрыв веки, я смотрел на первые лучи солнца, предвосхищающие восход великого светила.
– Не верится мне что-то, Эписанф, – сказал я наконец. – Ты так легко готов рискнуть жизнью? Не верится…
– Это потому, что вы молоды, – с легким оттенком грусти сказал варвар. – Вы намного моложе меня, у вас впереди добрый кусок жизни, и ценность ее для вас велика. А что осталось мне, Бурдюк? Десяток лет, каждый из которых будет тоскливее предыдущего? Уже сейчас я неважно слышу, меня иногда подводят глаза, а в плохую погоду ноют кости. Мне не под силу то, с чем я легко справлялся еще пять – семь лет назад. В таких условиях один шанс из двух – очень неплохо, когда в случае выигрыша – молодость и здоровье.
– Молодость и здоровье? – переспросил я. – Это именно то, что ты хочешь увидеть в Зеркале?
– Никто не может сказать наверняка, чего он хочет, – глухо сказал Эписанф, глядя куда-то вдаль. – Ведь исполняются не осознанные, а потаенные желания. Но знаете, молодые люди, когда вы доживете до моих лет, думаю, ваши желания будут мало отличаться от тех, что есть у меня сейчас.
Не знаю… Насколько варвар старше меня? На дюжину лет, на полторы, вряд ли больше. Видал я людей и постарше, которые знали толк и в вине, и в девках и не считали отмеренный им остаток жизни таким уж никчемным. Темнит варвар, вижу, что темнит. Но это мы пока про запас отложим, сейчас не время. До Проклятых Земель далеко, и пусть от меня отвернутся все двенадцать богов, если еще до окончания пути не вытяну из Непосвященного все, что ему известно.
– Что-то я не вижу тут большой твоей ценности, варвар, – прервал мои размышления Глаз. – Что помешает нам с Бурдюком захватить какого-нибудь крестьянина-змееносца и заставить его первым глянуть в Зеркало?
– Наверное, только то, друг мой Глаз, – усмехнулся Эписанф, – что этот крестьянин может случайно выбрать правильную сторону. Как вы думаете, не будет ли его самым сокровенным желанием в тот миг увидеть себя способным уничтожить пленивших его злодеев?
– А не будет ли подобного желания у тебя, Эписанф? – очень тихо спросил я. – Нет, я говорю даже не о сокровенном и потаенном, а о самом обычном желании. Мы нужны тебе, чтобы добраться до Зеркала, но совершенно не нужны после.
– Ты что же, намекаешь… – Варвар казался искренне изумленным и даже оскорбленным. – Намекаешь, что я способен…
Он беззвучно шевелил губами, не находя нужных слов. Пришлось прийти ему на помощь.
– Я не намекаю, Эписанф, я говорю со свойственной мне прямотой. Ты привел достаточно убедительные причины, по которым нам не стоит убивать тебя до того, как мы доберемся до Зеркала. А после либо ты уже будешь мертв, либо… – Я решил не договаривать, держа некоторые свои мысли при себе, и только махнул рукой. – Теперь скажи мне, варвар, сможем ли мы с Глазом спать спокойно, когда до цели останется рукой подать?
– Ты хочешь сказать, Бурдюк, что двое здоровых парней опасаются одного старика? – с усмешкой спросил Эписанф.
