Мы стояли в шаге друг от друга и сцепились взглядами так, что ни у одного из нас не хватило бы сил разорвать эту связь. Боги не обидели меня ростом, но на варвара мне приходилось смотреть снизу вверх.
Дурное дело – взвешивать шансы перед боем, которого все равно не избежать, но тут и взвешивать особо нечего. Враг и сильнее, и проворнее. К тому же мое физическое состояние очень далеко от идеального – я ранен и изможден. А тело варвара хоть и покрывают многочисленные шрамы, они все же явно получены не сегодня.
Если хоть что-то говорит в мою пользу, то лишь непомерная самоуверенность гиганта. Едва ли он считает меня серьезным соперником, а между тем за моими плечами две академии – Мирдграна, где меня все-таки научили, как вести поединок по всем правилам боевого искусства, и академия воровской жизни, в которой бои нередко проводятся по одному-единственному правилу: убей или сдохни.
Варвар сделал шаг назад, снова извлекая меч из ножен.
– Спасая твою жизнь, я сделал ошибку, – самокритично признался он. – По-моему, самое время ее исправить.
Я перехватил кинжал поудобнее, чувствуя, как оружие слилось со мной воедино, стало продолжением моей руки… нет, стало моей рукой, готовой действовать, с восторгом отдаваясь желанию убивать. Казалось, кинжал сам без моего участия способен найти путь к заветной цели.
Бой не будет долгим – если я не сумею прикончить варвара в первые же мгновения, он расправится со мной, не особо напрягаясь. На меч противника я не смотрел – только в глаза. Любое движение начинается именно там, там можно найти отражение всех замыслов врага, как бы умело ни скрывал он своих намерений. Есть только я и враг, весь остальной мир перестал для меня существовать.
И тут же он – я имею в виду мир – напомнил о своем существовании. Напомнил чрезвычайно громким и пронзительным голосом, вещающим что-то на незнакомом гортанном наречии. Через миг, утратив остатки концентрации, я узрел и обладателя этого голоса, невысокого чернявого парня, не разменявшего еще второй дюжины лет. Стоит ли говорить, что он также был Непосвященным. Если дальше так пойдет, то этих варваров на Землях Зодиака станет больше, чем честных подданных двенадцати богов.
Ума не приложу, откуда парень появился, но деятельность он развил бурную. Он не только говорил не переставая, он еще размахивал руками, вклинившись между мной и гигантом. Тот отвечал ему на том же наречии, коротко, отрывисто и явно недружелюбно.
В очередной раз всплеснув руками, парень повернулся ко мне и перешел на настоящий язык.
– Ради всех богов Священной горы, объясните мне, с какой радости вам убивать друг друга?!
– Друг друга? – надменно переспросил гигант. – Что ты хочешь этим сказать, Мильк? Я просто втопчу его в землю.
Я не успел отреагировать должным образом, так как снова заговорил парень, которого очевидно звали Мильком.
– Да неужели?! – Он повращал глазами, после чего отвесил в сторону громилы шутовской поклон. – Это действительно будет славная победа, великий Гиеагр! Что там армия Арзакены, тьфу! Вот расправиться с одиночкой, который истекает кровью и еле-еле стоит на ногах, – это истинный подвиг! Именно об этой битве будут слагать легенды потомки.
Гиеагр… Где-то я слышал это имя…
– О, я вижу, и ты включился в эту игру, – бросил Гиеагр. – И кто же сообщит потомкам о моем маленьком грешке?
Мильк прижал руку к груди и зажмурился, придав лицу мечтательное выражение.
– Я, Гиеагр. Не сомневайся, это место я выделю особо в своей летописи.
– Может, мне в таком случае стоит прикончить и тебя? – проревел гигант, нисколько, как мне показалось, не напугав этим Милька.
Тот состроил такую гримасу, что мне захотелось расхохотаться, несмотря на сложившуюся ситуацию.
– Убей, Гиеагр. Убей его, убей меня… Возможно, заодно ты захочешь убить и этого человека. – Мильк указал пальцем на Эписанфа, взирающего на происходящее абсолютно пустыми глазами. – Готов поклясться, что он наш земляк, но тебе, разумеется, наплевать на такие мелочи. Тебе совершенно неинтересно, что он здесь делает и почему сражался плечом к плечу с ва-а… с местными жителями. Как твое имя, уважаемый?
Эписанф медленно приходил в себя. В глаза постепенно возвращалось осмысленное выражение, он, по-моему, только сейчас осознал, что все еще жив и имеет шансы оставаться в данном состоянии еще какое-то время. Перестав баюкать руку – судя по всему, просто ушибленную – он сделал несколько шагов в нашу сторону и коротко поклонился.
– Меня зовут Эписанф, рад знакомству.
– Мильк, сын Интинора. – Парень ответил на поклон. – Подождите… Эписанф? Эписанф Гисидский? Автор трактата «О сравнительной тяжести тел и поступков»?
На Эписанфа было любо-дорого посмотреть! Он даже ростом стал чуть ли не с Гиеагра.
– Приятно, весьма и весьма приятно встретить такого образованного юношу. Ты знаком с моим трактатом?
– Ты не знаешь моего учителя, попробовал бы я не познакомиться… – пробурчал Мильк, но тут же сменил тон: – На меня этот труд произвел неизгладимое впечатление.
Тут Гиеагр с таким шумом прочистил горло, что у меня зазвенело в ушах.
– Мое имя Гиеагр, и хоть я не могу похвастаться научными познаниями моего юного спутника, имя Эписанфа Гисидского известно и мне. Счастлив встретить здесь… А кстати, что привело вас сюда?
Эписанф собрался было что-то сказать, да так и остался стоять с открытым ртом. При всей своей учености он, видимо, не обладал способностью быстро и складно врать. Положение спас я – причем совершенно неосознанно. Я просто вспомнил…
– Гиеагр! – Я стукнул себя ладонью по лбу. – Тот самый ублюдок, который остановил саранчу на Земле тельцов?
Звериный оскал на морде Гиеагра заставил меня снова поудобней перехватить кинжал. Мильк буквально впрыгнул между нами, слегка толкнув меня в грудь. На его лице промелькнуло страдальческое выражение родителя, который никак не может справиться с непослушными детьми.
– Скажи, уважаемый, – обратился он ко мне, – тебе обязательно нужно умереть именно сегодня? Ты с кем-то поспорил на этот счет? Забудь о саранче… хотя бы на время. Подумай лучше о том, что это тот самый Гиеагр, благодаря которому Жало Скорпиона возвышается над всеми строениями Земель Зодиака. Кто теперь посмеет сомневаться в величии скорпионов?
Если раньше я говорил, что Эписанф знает толк в лести, то теперь вынужден был признать: Мильку он в этом отношении и в подметки не годится. И все же… все же злость отхлынула. Перед моим мысленным взором возник вид Скваманды с великолепным Жалом в центре. Картина действовала умиротворяюще.
Мильк между тем, посмотрев на меня и оставшись довольным результатом, повернулся к Гиеагру.
– Ты действительно спас этому человеку жизнь, хотя он и не просил об этом. К слову, должен признать, это было грандиозное зрелище! Ты прошелся по этим варварам, как остро наточенная коса по свежей траве. И он, – Мильк, не оборачиваясь, указал на меня, – поблагодарил тебя. Не много за спасение жизни, не спорю. Но скажи, великий Гиеагр, после всего, что ты сделал на всех двенадцати Землях Зодиака, слышал ли ты хоть одно слово благодарности? Тебе платили – о да! Но вспомни, с каким видом это делали, и, быть может, ты сможешь чуть выше оценить простое «спасибо» этого человека.
