Я стащил рукавицы и взял чашку, плотно прижав ее ладонями, дабы каждая капля тепла не пропала даром. Горячий напиток приятно согрел нутро. Наружу изо рта вырвалось облачко пара.
— А там и вахта моя закончится. Эх… У меня в Снежном жена и сын. Вон ты, рыжий, на него похож.
Фарри смущенно улыбнулся.
Этот отдых в тесной каюте остался в моей памяти на долгие годы. Здесь я познал уют незнакомого мне доселе мира, и хоть он был похож на те посиделки во времена Кассин-Онга, когда мы грелись после работы со льдом, но что-то в нем разительно отличалось.
Наверное, то, что впереди царила неизвестность.
Закончили мы к вечеру и, когда тягач тяжело тронулся с места, поняли, как же все-таки устали. Фарри быстро задремал, а я сидел у протертого окошка в темнеющую пустыню и наслаждался полным отсутствием мыслей.
На рыбацкой шахте нас поджидал сюрприз. В стороне от поселка стоял трехпалубный шапп, красавец-ледоход. На промерзшей мачте, в каюте дозорного, горел огонек. Тепло светились иллюминаторы в жилых каютах. У носа в шести футах надо льдом нависали угрожающие клыки таранов. Боевое судно. Здесь…
Когда мы подъехали и выбрались наружу, я услышал, как звенят молотки незнакомцев, сбивающих лед с массивных траков.
— Это что за дела? — прокомментировал увиденное встревоженный Фадар.
Вместо того чтобы отправиться к шаману-лекарю, он поманил нас рукой и зашагал к жилищу старика Найвэла.
— Это военный корабль, да? — спросил я рыбака. Фарри семенил рядом и ответил за бородача:
— Да.
У центральной хижины собрался народ. Рыбаки обступили старосту Найвэла, подпирая его плечами, и недружелюбно смотрели на троих гостей, наверняка прибывших с военного корабля. То были видные люди. Все трое крепкие, высокие, в воинских черных шубах. У каждого имелся стальной нагрудник. Головы двоих покрывали закрытые шлемы. На поясах длинные мечи.
Недобрая тишина висела над шахтерским поселком. У нас под ногами оглушительно скрипел снег, и царапали лед под ним зубья приделанных к унтам «кошек». Небо темнело прямо на глазах. С каждой минутой на мир все увереннее наваливалась ночь.
Я понял, что иду на эшафот. Рыбаки зашевелились, глядя на нас, и один из незнакомцев с интересом обернулся.
— Все в порядке? — громко прокаркал Найвэл.
— Да, староста, — почтительно ответил насторожившийся Фадар.
— Капитан Бурген требует, чтобы мы выдали беглецов из Кассин-Онга, — сказал Найвэл и посмотрел на меня. Я оцепенел под его цепким взором. — Капитан не смог потребовать этого лично, не желая выходить к простым рыбакам. И потому прислал вот этих доблестных людей.
— Не дерзи, старик! — резко сказал тот, у кого не было шлема. — Капитан Бурген вырвет твой паршивый язык, если узнает. Но я буду милосерден и не скажу ему о твоих словах.
— Я готов припасть к твоим ногам, но спина, знаешь ли. И годы уже не те.
Рыбаки, казалось, сплотились еще больше.
— Это убийцы, старик. Кровавые убийцы, которых разыскивает староста несчастной деревни Кассин-Онг. Мы видели кровь на льду, у путевиков. Их подобрал ледоход, наши следопыты выяснили это! Где они? Я советую ответить тебе по-хорошему!
Мне хотелось крикнуть, что это неправда, но я сдержался, плотно стиснув зубы. В груди стало тесно. О чем он говорит? И главное, что он сделает с нами, если шахтеры нас выдадут?
— Передай своему капитану, пес, — рыкнул Найвэл, — что никто не смеет грозить рыбакам. Если он хочет, чтобы за него взялась наша гильдия, то пусть продолжит нас пугать. А я же отвечу — никаких убийц к нам не приходило. Так и отвечай своему хозяину.
Бойцы по бокам переговорщика потянулись к рукоятям мечей, но рыбаки возмущенно загудели, и посланник Бургена бросил товарищам:
— Тихо!
Затем он глубоко вздохнул:
— Старик. У нас сто двадцать человек. Все они знают толк в хорошей драке. Ты понимаешь, что ваша жалкая община не выстоит против нас и пары минут?
— Раньше лед растает, чем рыбаки гильдии станут пресмыкаться перед каждым встречным! Пусть приходит Бурген и говорит с нами сам, а не присылает своих собак.
— Вы тут одни, — улыбнулся посланник. — На много лиг. Что, если с вами что-то случится? Разве гильдия узнает о произошедшем? Я могу прямо сейчас приказать людям Бургена вырезать весь ваш поселок. Или выгнать всех голышом на лед и оставить на прокорм волкам. Ты об этом вообще подумал?
— Никто не смеет грозить рыбакам, — повторил Найвэл. Глаза его гневно сощурились. — Мы найдем чем ответить, поверь мне. И твой капитан обязательно узнает о том, какой ты обходительный собеседник. Как ты думаешь, как он отреагирует на то, что ты настроил против него гильдию Снежной Шапки? Ты сам-то подумал об этом? Капитан Бурген, владелец судна «Стремительный», никогда не был бандитом, я знаю. Я слышал о нем. Отчего же ты выставляешь его так, будто он рядовой разбойник, а, пес?
Я чувствовал, как боятся шахтеры, но также я ощущал их закипающий гнев. У всех… Кроме того, кого Найвэл называл Клаусом. Этот рыбак с прозрачными глазами злился на старика и его упорство.
— Хорошо, старик. Я все передам капитану, — процедил посланник. — Возможно, он захочет поговорить с тобой лично…
— Пусть приходит! — ядовито улыбнулся Найвэл. — Рыбаки всегда открыты к диалогу., Переговорщик фыркнул, коротко взмахнул рукой, и вся троица отправилась назад, к кораблю, огни которого ярко-ярко сверкали в темноте.
Я проводил их взглядом, чувствуя, как в бешеном танце заходится сердце. Неужели погоня продолжается? Мы ушли от двух ледовых гончих. Мы ушли от ледохода черного капитана. Но теперь еще и эти. Причем из слов старика ясно, что Бурген — довольно известный в Снежной Шапке человек.
Он тоже ищет компас? Да что же за артефакт попал в руки несчастного Эрни? Какую тайну унес под лед Одноглазый?! И что будет, если Найвэл решит выдать нас?
В душе заворочался страх. Может, сбежать ночью в пустыню? И идти, пока есть силы, на юг?
— Общий сбор, — буркнул староста рыбаков, скользнул по мне и Фарри недовольным взглядом и ушел к себе в жилище. Сразу за ним потянулись и остальные. Фадар стоял, глядя на корабль, и задумчиво покусывал обледеневшие усы.
— Вот это новости, — сказал он, когда площадка перед хижиной опустела. — Идем, малышня.
Протиснувшись в узкий ход жилища, мы сразу услышали гомон. В большом протопленном помещении собрались все работники шахты, с потолка свисали лампадки, а со стены на входящих скалилась голова ледяного волка, под которой и уселся мрачный Найвэл. Многоголосый хор потрясал хижину, а вокруг старосты образовался круг, границы которого никто пересекать не решался. Рыбаки размахивали руками, жарко спорили, возмущались, а старик тяжело молчал, глядя куда-то прямо перед собой.
