Он был в ярости.
— А, — заметил он нас, и в комнате сразу стало тихо. — Вот и наша головная боль.
— Надо выдать их, Найвэл! — сказал Клаус. — Иначе быть беде! Эти просто так не отстанут!
— Да они никто, и звать их никак! Все правильно Найвэл решил! — возмутился кто-то из рыбаков. — Что мы, будем под каждого капитана ложиться? Да не бывать этому! Отправить с тягачом гонца в гильдию — пусть пришлют наемников, что ли! Мы — гильдейские рыбаки! Нам никто не указ!
Собрание вновь закипело.
— Молчать! — рявкнул Найвэл. — Если я узнаю, что кто-то решил поточить лясы с нашими добрыми и вежливыми гостями, то сгною на вахтах, а также позабочусь, чтобы его вышибли из гильдии с черной меткой! С мальцами мне надо будет потолковать отдельно: откуда они привели подобных людишек в нашу скромную обитель. Но я повторю — никаких уцелевших у нас не было! Никто из Кассин-Онга не приходил! Всем ясно?
Он наконец оторвал свой взгляд от меня и окинул им притихших рыбаков.
— Мне плевать на любые доводы. Это моя шахта. Здесь мои законы. Мои — и гильдии. И если какой-то сопливый капитанишка попытается в них вмешиваться, то получит только кости тухлой рыбы. Вы лед привезли?
Старик посмотрел на Фадара, дождался его кивка и качнул головой:
— Хоть одна хорошая новость за сегодня. Ночку постоит — завтра отправлю Эккера. Подготовь цистерны, Клаус.
Побагровевший от злости рыбак, тот, кто призывал выдать нас, скрипнул зубами:
— Хорошо, Найвэл.
— И учти: я буду следить за тобой больше, чем за остальными! — Староста коснулся указательным пальцем своего виска. — И запоминать каждый твой шаг. Смотри у меня. Иди работай. Теперь ты, Алан.
Он уставился на жилистого рыбака, который стоял, привалившись плечом к стене, и отреагировал на обращение лишь поднятой бровью.
— Возьми дальнобой и отправляйся в Шапку, сообщи гильдии, что у нас тут гости. Уходи тихо и быстро. Этой ночью. Тебе не привыкать. От работы отстраняю.
Алан чуть усмехнулся.
— Будут мне еще пугать тут, псы, — проворчал Найвэл. — Дальше, Морренгайм, дуй к доку, пусть он раненого прячет, как хочет, и не пускает никого, если вдруг внаглую полезет солдатня эта подледная. Если надо будет — шугани их, чем сможешь. Сиди у него безвылазно. От работы отстраняю.
Коренастый рыбак с уродливым шрамом через все лицо хищно ощерился и охотно кивнул.
— Мы — люди гильдии. Гильдия — это мы. Срамить нельзя, — подытожил староста. — Теперь все вон, а мальцы и Фадар пусть останутся. Мне с ними потолковать надо.
Как только комната опустела и голоса рыбаков стихли в зимней ночи, Найвэл сцепил в замок скрюченные временем пальцы и произнес:
— Я не знаю, что у вас там случилось. Капитан пришел с севера, и он о Проломе ничего не говорил. Тем более мне странно, после того как у нас завалило шахту с Лайвом и Эргастом. Толчок был, это бесспорно. Значит, этот человек мне врет. Мне! Я не люблю, когда мне врут. Это доступно для ваших куцых умишек?
Мы с Фарри синхронно кивнули.
— Я не хочу знать, чего им от вас нужно. И те ли вы люди, о которых они спрашивают. Но так как капитан меня не уважил, а его человек вел себя слишком… заносчиво, пусть его жрут рыбы, то запоминайте. Вы оба — ученики Фадара. Гильдейские. Наколки вам сделают соответствующие. Сможешь, Фадар?
— Да, Найвэл.
От Фарри повеяло животным ужасом, и я даже повернулся к нему в изумлении. Лицо мальчика побелело, но, встретив мой взгляд, он натянуто улыбнулся.
— Что делать с вашим здоровяком, я не знаю. Ссориться с капитаном всерьез я бы не хотел, по крайней мере пока не прибудет помощь из Шапки. А этот напыщенный хлыщ правильно сказал — они могут разнести нас в клочья, если решатся. Но мы — рыбаки! Мы видим море чаще, чем оно снится им в жутких кошмарах. Мы знаем подледный мир.
Глаза старика подернулись дымкой, словно он вспомнил что-то хорошее.
— Однако когда придет тягач из Шапки — вы уйдете вместе с ним. И до того момента вы — личные рабы Фадара. Вы даже помочиться не имеете права без его ведома. Это доступно?
Мы вновь кивнули. Несмотря на грубость его слов, я испытывал к старику невероятную благодарность.
— Эккер говорит, что ваш однорукий бугай быстро пойдет на поправку. Таким все нипочем. За неделю встанет на ноги. Но работать пока не сможет, дармоед. А мне нужны руки! Значит, будете работать и за Алана, и за Морренгайма, и за Лайва с Эргастом. Фадар, прими мои искренние соболезнования.
— Чего уж там, — буркнул с досадой бородач.
— Завтра с утра будете работать в шахте. Но сначала — к Эккеру, за наколками.
Потом мы отправились в хижину Фадара, и я долго ворочался, переваривая все, что сегодня услышал. В голову неожиданно пришла плохая мысль. Что, если староста Глонга, из моей деревни, действительно выжил? И что, если в Кассин-Онге на самом деле произошло убийство?
Ведь я до сих пор не знал, как Фарри и Эльм оказались в поселке во время циркового представления…
Насилу прогнав зудящие подозрения, я, чувствуя, как ноет от усталости тело, наконец-то провалился в спасительное тепло сна.
Глава десятая
Доктор Эккер и тайна Фарри
Сама шахта оказалась местом, которое сложно описать словами. Мне показалось, что глубиной она была в лигу, — так долго мы спускались вниз на скрипучем подъемнике. Я никак не мог отделаться от ощущения нереальности окружающего мира. Мимо проплывали полосы голубого глетчерного льда, ползли опоры и сваи, образующие ход для платформы, мерцали яркие огоньки шаманских фонарей. Пару раз мы видели выдолбленные площадки с рыбными складами.
Здесь все пахло рыбой. А еще чем-то непонятным мне, чем-то незнакомым. Когда я поинтересовался об этом запахе у Фадара, тот сказал, что это дух моря. Настоящего моря. Открытой воды.
Добравшись до дна ледника, мы оказались на широкой площадке, хорошо освещенной фонарями. Я сразу увидел черноту, которой она заканчивалась. Серый язык истоптанного льда вел от подъемника к могучему механизму, предназначенному для подъема ярусов.
Здесь, под нависающими над нами сводами, посреди отвоеванного у ледника зала, нам предстояло провести весь день.
Первым делом я подошел к самому краю площадки, кое-как огороженной небольшим заборчиком. Осторожно положил руки на перила и посмотрел вниз, на черную гладь, в которой отражались огоньки фонарей.
Рядом встал Фарри, с открытым ртом созерцающий открывшуюся нам картину. Фадар, пряча в бороде улыбку, держался чуть позади нас и не мешал знакомиться с «морем». А я, глядя в пучину, думал о том, как же там должно быть глубоко. Ведь Темный Бог, скрывающийся в океане, спокойно живет в этих водах и может в любой момент оказаться где угодно, покрыв огромные расстояния в считаные дни.
