— Очень больно? — Все мои мысли были об ушедшей Лайле. Я хотел сегодня постучаться к ней в дверь и рассказать, как много значат для меня ее рассказы, ее выступления.
— Да нет, снегом растер… Ты куда-то спешишь?
— Да, — схватился я за соломинку. — Подожди пару минут, ладно? Потом поговорим.
Фарри улыбнулся, но мои слова его задели.
— Я буду тут, пожую, что на кухне найдется. Жду!
Я бросился в коридор, ведущий к проходу в комнату Лайлы. Светлый Бог, как же я тогда вспотел. Пот лил градом, и я постоянно, как заведенный, смахивал его рукавом со лба. Добравшись до заветной двери, я набрал в грудь воздуха, утихомиривая сердце. Занес руку…
И услышал:
— Тебе понравилось? — Приглушенный голос Лайлы я узнал сразу. — Я не люблю эту историю про мальчика.
— Очень. И ты зря так говоришь, эта серьезная сказка. Сложно остаться человеком в такой ситуации, — ответил ей мужской голос. — Ты очень хорошо все спела, я обо всем забываю, когда слышу тебя, Лайла.
— О, Эльм, ты так учтив для простого вышибалы!
Сердце у меня в груди ухнуло, воздух с сипением вырвался наружу. Эльм?! О да, конечно, Эльм. Из-за двери тянуло его постыдной похотью.
— Я предпочитаю называться охранником, Лайла. Ты же знаешь, — голос силача стал ниже. Какое-то время они молчали. Я прислонился к двери ухом, вслушиваясь. И мне показалось, что я услышал, как сказительница тихо и сладко ахнула.
— ЭЛЬМ! — взревел в коридоре мастер Райдэлан. — О, малец, а ты тут что делаешь?
За дверью замешкались. Я почувствовал страх и смущение Лайлы и злость Эльма.
— Что ты тут делаешь, паршивец?! — Хозяин в два шага оказался рядом со мной и схватил за ухо. От боли я встал на цыпочки и засипел сквозь зубы.
После некоторой заминки распахнулась дверь, и на пороге показался разгневанный Эльм.
— Ты плохо работаешь, Эльм! — рявкнул на него трактирщик. Он был невысок, лысоват, и силач смог бы убить его одним ударом.
Об этом бывший циркач сейчас и думал.
— Какого драного демона ты тут делаешь, когда зал забит? Там чуть драка не началась — слава Светлобогу, хотя бы Ноулз не из такого драного теста сделан. Лайла!
Девушка из комнаты не показалась.
— Скажи своему ухажеру, чтобы не лез к тебе после представлений. Он мне нужен в общем зале!
— Простите, мастер Райдэлан, — донесся ее смущенный голос.
— А тебе, Эльм, я урезаю жалованье. Ты очень плохо работаешь. Калечить ты умеешь, а работать — нет!
Он был храбрый человек: так разговаривать с затаившимся в душе Эльма зверем! Потому что я, извиваясь от боли в ухе, постарался отшагнуть от силача подальше.
— Урезаете?.. — Лицо вышибалы вытянулось от изумления и детской обиды.
— И что тут делает твой щенок? Ты бы разобрался с ними, а то только жрут и спят, места занимают!
— Мне самому интересно, мастер Райдэлан, — с угрозой сказал Эльм, уняв так свою обиду.
— Дайте мне работу, мастер Райдэлан, — взвыл я. От боли у меня на глазах выступили слезы. Казалось, что еще чуть-чуть — и он оторвет мне ухо. — И я не буду занимать место! Пожалуйста!
Трактирщик опешил, отпустил меня. Смущенно кашлянул:
— Ох, извини, малыш… Нет у меня для тебя работы… — Но тут же грянул: — Но не шатайся по трактиру так, будто он твой!
— Мастер Райдэлан… — В проеме появилась Лайла. Она стояла за спиной силача и положила одну руку ему на предплечье, ее черные волосы рассыпались по плечам. Светлый Бог, от ее красоты у меня заныло сердце. — Простите меня… мы договаривались… Не наказывайте Эльма…
— Я все сказал. Можешь отдавать ему часть заработка, Лайла. Я обожаю тебя, твой голос и доход с него, но вышибал у меня только двое! А с вашими шашнями — всего лишь один.
Она могла пригрозить ему уйти в другую таверну. Могла поставить любое условие, и трактирщик принял бы его. Столько нежности к Эльму было в душе сказительницы.
Но она ничего такого не сделала… Просто опустила головку и промолчала, жалея силача и коря себя за его падение.
Меня обуяла ярость: я вспомнил, как на днях Эльм развлекался в комнате с какой-то потаскухой. Как смотрел на других женщин, оказывавшихся в таверне. И это чудовище теперь нацелилось на мою Лайлу!
Или уже не нацелилось? Что, если… Судя по руке на предплечье, по тому томному «ах»… На глазах выступили слезы обиды.
— Пошел вон, — рявкнул мне хозяин таверны. — И ты, Эльм, тоже. Жалованье урезаю, мне надоело, что ты либо надираешься в стельку, либо от работы отлыниваешь. Продолжишь — вышибу тебя на улицу вообще. Понял меня?
— Да, мастер Райдэлан… — прогудел Эльм.
Смотрел он на меня обвиняюще.
Я не помню, как добрался до комнаты. Плюхнулся на топчан. Ткнулся лицом в подушку. Лайла, чудесная Лайла… И Эльм… Мой рассудок отказывался принять подобное. Как она не чувствует его зла, его грязи?
Неужели слепота бывает еще и душевной?
И когда он вообще успел?!
…Хлопнула дверь, и я обернулся, ожидая увидеть озверелого Эльма, но это был лишь обиженный Фарри:
— Вот ты какое дело срочное нашел — на кровати полежать?
Он вдруг умолк, его лицо вытянулось, и только сейчас я понял, что по щекам у меня текут слезы обиды.
— Светлобог, Эд, что с тобой? — встревожился Фарри.
— Не бери в голову… Собачья жизнь….
Он подошел к топчану, сел рядом.
— Не плачь! Я тебя сразу простил! — Он улыбнулся. — Я понимаю твое раскаяние.
— Извини меня…. Тут такое случилось….
— А вот и вы! — прорычал Эльм. Силач вошел в комнату, очень медленно, зловеще прикрыл дверь и прошипел: — Доигрались, собачьи выродки? Ты нашел работу?
Эти слова адресовались Фарри. Тот сжался, поднялся на ноги и гордо встретил взгляд силача:
— Нет.
Эльм ударил. Так неожиданно, что мальчик не успел защититься. Силач стукнул его так мощно, что мальчик упал.
— Из-за вас мне придется завязать ремень потуже, собачьи дети. Мне только что урезали жалованье!
Фарри сел, потирая ушибленное место, и зло посмотрел на обидчика.
— Скажи спасибо своему дружку, — ответил тот.
«Он целовал Лайлу. Он целовал ее, это точно. А как она ахнула. Что он сделал с ней в тот момент? Что? Я убью его! Светлый Бог, он же настоящее чудовище, ты понимаешь это?»
— Ты же встречался с другой! — почти выкрикнул я. — Ты же приводил сюда женщину!
— Шлюхи — это одно, собачий выродок! Ты подрастешь и поймешь. Но не суй нос не в свои дела! С Лайлой у меня все серьезно.
