— Извини. Ничего не вижу, слишком плотная пелена.
— Так и должно быть.
— Не со мной.
Наконец Татьяна улеглась у подножия плиты-алтаря, так, чтобы кровоток приходился прямо на ее обращенное вверх лицо. Капающая с узора кровь будет падать ей на лоб, рот, горло маленькими порциями, не то, что в прошлый раз. Тогда маленькая вампиресса без затей вонзила клыки в протянутую руку и успела сделать один глоток, напрочь спалив гортань. Потребовалась неделя времени и человеческая кровь, прежде, чем рана заросла. Надо полагать, Звенислав учел преподанный первой попыткой урок.
Мастер стоял между мной и Татьяной, рядом с плитой. Падавшая от вампира тень жила своей жизнью, когда полностью покрывая узор, наливаясь густой чернотой, когда собираясь полупрозрачной пленкой у ног хозяина. Тишина стояла невероятная, повисшее напряжение тяжелым прессом давило на воздух, исчезли даже привычные звуки — шарканье, дыхание кицуне, стуки сердец. Наконец, повинуясь кивку Звенислава, я рассек себе руку.
Непривычная боль пронзила тело. Раз за разом отключая в бою болевые рецепторы, я успел отвыкнуть от этого чувства и теперь невольно сжал зубы, стараясь не закричать. Дальше пришлось тяжелее. Боль ушла, однако с того момента, как первые капли крови упали на канавку рисунка, возникло странное и неописуемое словами чувство. Ближайшей аналогией, которая приходит на ум, становится ощущение мелких горошин жгучего перца, засунутых под кожу по всему телу. Казалось, внезапно все эти горошины пришли в движение, продираясь сквозь мою плоть к рассеченной руке, собираясь крупными каплями и срываясь с руки вниз, на плиту. Не скажу, что больно, просто очень неприятно.
Я приложил массу усилий для достижения полного контроля над телом и понимание, что сейчас оно повинуется приказам кого-то другого, сильно меня напугало. Впрочем, продлилось это чувство недолго, на смену ему пришла странная эйфория. Потребовалось некоторое время на осознание — это не мои чувства. Для меня живая кровь всегда была не более, чем источником энергии, я никогда не испытывал настолько всепоглощающего экстаза и ощущения глубины вкуса, как сейчас. Проклятье, как же вампиры обуздывают себя, усмиряют жажду? Или дело во мне? Невольно я подался назад, подальше от испытываемых Татьяной эмоций.
Действительно, просто, Звенислав не солгал. Хватило небольшого мысленного усилия, чтобы отстраниться от чужих чувств. Они остались где-то на грани восприятия, я смог слегка расслабиться и осмотреть зал. Пульсирующие линии на месте алтарной плиты, тусклые ауры вампиров, живые краски кицуне. И огромная тень, несущая запахи моря, мрака, силы и ощущение великого знания, неподвижно застывшая у самой стены. Впрочем, неподвижно ли? Аура незнакомого мага постоянно кружилась, плавно перетекая из состояния в состояние, тем не менее, создавая впечатление чего-то статичного. Внезапно маг кивнул, приветствуя меня, словно говоря: «Продолжай, ты все делаешь правильно».
Собственно говоря, мое активное участие больше не требовалось. До конца ритуала я так и стоял, отгораживался от излучаемого вампирессой кайфа и наблюдал за действиями Звенислава. Мастер города творил нечто совершенно недоступное моему пониманию, причем, как я понял с некоторой оторопью, некоторые его воздействия мне даже не видны. Потоки силы исчезали в неожиданных местах, чтобы появиться из ниоткуда. Сегодняшний день горазд на щелчки по носу, учтем на будущее, что не все типы энергии можно увидеть. Проклятье, придется больше времени уделять развитию мистического зрения, если можно употребить такой термин.
Наконец линии узора погасли, Звенислав сошел со своего места и подошел к лежащей на полу Татьяне. Присел, что-то проверяя. Плита загораживала от меня тело вампирессы, поэтому я не видел, произошли ли с ней какие-либо изменения. Впрочем, ей в любом случае придется долго учиться, освоиться с новыми способностями всегда сложно. Если таковые способности появились. Судя по виду мастера города, ритуал прошел удачно, но он ничего не сказал подошедшему Харальду, а обратился ко мне:
— Неделю-другую могут оставаться остаточные явления, пока связь между вами не рассеется окончательно. Старайся не волноваться, твои эмоции слишком сильно отразятся на ее состоянии — Звенислав проводил взглядом Харальда, выносящего укутанную в плащ вампирессу. Затем он обернулся к неподвижному магу. — Мастер Адапа, я надеюсь, вы убедились в справедливости моего мнения?
Фигура плавно и стремительно скользнула к нам, двигаясь с нечеловеческой пластикой. Теперь стал понятен источник мучавшего меня смущения — прежде я не встречал представителей этой расы, даже не представлял себе, кто это может быть. Не наг, хотя и ноги у него тоже отсутствовали, описание ауры нага я читал. Тем временем существо заговорило, его слова возникали прямо в моем сознании.
— С радостью вижу, опасения излишни. Сотворенный, но не созданный. Братья счастливы есть/будут. Ухожу с миром.
Глядя на дверной проем, в котором скрылся странный пришелец, я осознал, что чего-то не понимаю. Звенислав с улыбкой пояснил.
— Когда-то его раса создала похожих на тебя существ. Люди, знаешь ли, не первые существа, возжелавшие получить армию неуязвимых слуг. Дорога, по которой пошел Малик, проторена не одним поколением магов, просто твой творец прошел по ней немного дальше своего поколения.
Только маги не желают понять очевидной истины. Из любой темницы рано или поздно найдется выход, а любой раб однажды взбунтуется. И чем дольше срок заключения, тем страшнее и беспощаднее станет мстить узник своим бывшим хозяевам. Если же этот раб изначально создавался для боя, обладает неуязвимостью к магии, способен напрямую черпать силу из нижних пластов и призывать оттуда же родственников на подмогу, справиться с ним будет сложно. Очень сложно.
Ты, к счастью, не владеешь магией, впрочем, это надо проверить. Но при твоем творении использовались души и тела Скользящих-в-небытии, а со времен великой войны дагоны пристально наблюдает за всеми существами, имеющими родню на Той стороне. Поэтому мастер Адапа сначала съездил в Братство Щита, осмотрел Альберта, сейчас убедился в твоей способности себя контролировать, если появится кто-то еще, проверит его. Он должен убедиться, что ваша раса не представляет угрозы.
— Нас всего-то двое.
— Ну и что? — слегка пожал плечами вампир. — В будущем вас может стать намного больше. Людей поначалу тоже было немного, и они казались такими слабыми…
— Дагон? — внезапно дошло до меня. — Разве кто-то из них еще остался на Земле?
— Единицы, с каждым столетием их все меньше. Адапа — один из последних.
Эмоции брызгали из Чистого Родника фонтаном, хотя она и пыталась их скрыть за маской спокойствия. Получалось плохо. Время от времени сияющая улыбка прорывалась-таки на губы, преображая ответственную наследницу клана в шаловливую девчонку. После недавнего поединка с Андреем это первый раз, когда она находится в хорошем настроении. Кажется, ее обидело, что я уехал и не предупредил о готовящейся схватке, обо всем она узнала позднее, от кого-то из кицуне.
— Я видела настоящего дагона! Максим, ты представляешь! Не русалку какую-нибудь, не сида, а дагона!
