– Но ведь это мой муж… И я хочу, чтобы
стало ясно, отчего он умер. Я понятия не имела ни про какие таблетки. Он мне
никогда об этом не говорил… Я обязана оказать помощь… Это мой долг.
– Какая на хрен помощь?! Какой
долг?! – взорвался Гера. – Тебе лапшу на уши навешали. Провели у тебя
незаконный обыск и теперь хотят, чтобы ты сама подписала себе приговор. Я и не
знал, что ты такая дура!
– Прекрати, пожалуйста, говорить со мной
в подобном тоне! Тебе никто не давал такого права!
– А в каком тоне мне с тобой говорить,
если ты дура набитая?!
– Сам дурак!
Я взяла ручку, внимательно прочитала текст на
листке и, решив, что все написано верно, поставила свою подпись. Представитель
туристической фирмы положил листок в Цапку, поблагодарил за оказанную помощь,
принес свои извинения и в сопровождении полицейских и русскоязычного гида
покинул пределы моего номера.
Гера стоял напротив меня и смотрел на мое лицо
изучающим взглядом. Я попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Ну что ты так на меня смотришь? –
Я все же растянула губы в вымученной улыбке, понимая, что это выглядело по
меньшей мере фальшиво. – Ну что ты так на меня смотришь? – повторила
я свой вопрос, после того как не дождалась ответа.
– Когда я увидел тебя в первый раз, я
просто ахнул, какая же ты красивая…
Я нервно хлопала глазами и внимательно слушала
то, что говорил мне мужчина, пытаясь понять, к чему же он клонит.
– Так вот, ты очень красивая. Хотя, быть
может, ты не столько красивая, сколько красиво умеешь себя преподнести. В тебе
что-то есть, что может по-настоящему увлечь. Когда я понес тебя к твоему
номеру, я понял, что ты не только очень красивая, но и очень доступная…
Услышав последние слова, я опустила глаза и
залилась алой краской, как школьница.
– А сегодня, – как ни в чем не
бывало продолжил Гера, – сегодня, когда у тебя в номере произвели
незаконный обыск и ты подписала себе приговор, я вдруг увидел, что ты
законченная дура. Законченная!!! Ты красивая, доступная и бестолковая!!!
– Ты все сказал?! – Я буквально
побагровела от злости. – Все?!
– Все.
– Тогда проваливай отсюда.
Гера изменился в лице, а в его глазах
появилась жестокость, которой до этого не было.
– Девочка, я не советую тебе так со мной
разговаривать.
– А я не советую тебе меня обзывать,
мальчик… Не советую.
– Если бы у тебя вчера не погиб муж, я бы
знаешь, что с тобой сделал?! – Взгляд мужчины стал каким-то суровым,
холодным и пронзающим насквозь.
– Что?
– Я бы знаешь, что с тобой сделал?!
– Ну что?
– Я просто не знаю, что бы с тобой
сделал!
– Так вот, если не знаешь, то и не
говори…
Достав из кармана сигарету, мужчина быстро ее
прикурил и направился к выходу. У входной двери он остановился, немного подумал
и тихо сказал:
– Может, телефончик оставишь?
– Ты хочешь взять телефон у дуры? –
язвительно ответила я вопросом на вопрос.
– Ну не всегда же брать телефоны у одних
только умных. Общаться можно и с дураками, если при этом учить их уму-разуму.
– Зачем тебе мой телефон?
– Просто будет время, сухарей тебе
подброшу…
– Что?! – Я слегка дернулась и
посмотрела на мужчину ничего не понимающими глазами. – Каких еще сухарей?
Я вообще сухари не люблю… Я всегда берегу свои зубы.
– Придется полюбить, милочка. Придется…
Там, где ты будешь, выбирать не приходится. Там все любят и сухари, и чифир. В
этих местах тебе будет нравиться все.
– Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь…
В каких местах я буду? – В глубине души я прекрасно понимала, о чем идет
речь, но все же отказывалась этому верить.
– В местах не столь отдаленных, дурочка.
– Что?!
– Ничего! Ты хоть понимаешь, что тебя
упекут за решетку?
– За что?!
– За убийство.
– За убийство?! – Я буквально
окаменела, все поплыло перед глазами. – За какое еще убийство?
– За убийство собственного мужа!
– Но ведь я не убивала…
– Какая разница?! Все улики против тебя.
Сфабрикуют. Родственники мужа помогут. Поверь мне, его бывшие жены и сыночек
постараются… Не хрен было сюда никого пускать и ничего подписывать.
– Но ведь я хотела помочь…
– Молчи уж лучше. Твоя тупость меня
просто убивает. Ты хотела помочь и помогла. Только помощь бывает разной. Ты
очень помогла посадить себя в тюрьму.
– Но ведь ты веришь, что я никого не
убивала? Что мой муж утонул сам? Веришь? – Я хваталась за Герино доверие
точно так же, как утопающий хватается за соломинку. – Скажи, ты мне
веришь?
– Наверное, после того как у тебя
возникнут проблемы, только я один и буду тебе верить. Ты уже наломала столько
дров и наделала столько глупостей… Подумай хорошенько, как эти проклятые
таблетки могли очутиться в твоем чемодане?
– Я не знаю. Честное слово, я не знаю…
– Но ведь откуда-то же они взялись.
– Значит, их положил мой муж. Больше
некому.
– Тогда зачем он спрятал их под днище?
– Наверное, для того, чтобы я про них не
знала.
Наша беседа стала похожа на настоящий допрос,
в котором Гера играл роль дотошного следователя, а я перепуганной
подозреваемой. Он безжалостно топил меня различными каверзными вопросами,
словно репетировал со мной, перед тем как начнется главный, настоящий
спектакль, а я тут же ему отвечала.
– Почему ты решила, что твой муж не
хотел, чтобы ты знала про это лекарство?
– Ну как почему? Потому что он ничего мне
про него не сказал и спрятал его от меня.
– Тогда почему он не спрятал его в своем
чемодане, а положил в твой? Ведь из своего ему было бы удобнее его доставать.
– На этот вопрос я ответить не
смогу. – Я посмотрела на мужчину беспомощным взглядом. – Я сама не
знаю ответа.
– Ты должна его знать. Этот вопрос тебе
обязательно задаст следователь.
