В глазах следователя не было ни тени
сочувствия, ни хотя бы намека на сострадание. Он задавал мне одни и те же
стандартные вопросы, которые я слышала несметное количество раз, а я давала ему
одни и те же стандартные ответы, потому что я не врала, ничего не придумывала,
а говорила чистую правду. Вот только… мне казалось, что мне мало кто верил.
Тысячу раз я рассказывала про то, как познакомилась с Вадимом… Как
скоропалительно мы поженились… Как Вадим сделал мне такой необычный свадебный
подарок, в виде завещания… Как Вадим уговорил меня заняться подводным
плаванием… Как плохо он чувствовал себя в последний день своей жизни, как он
беспричинно ругался и как он утонул… А затем этот представитель туристической
фирмы вместе с двумя полицейскими и их просьба помочь… Эти незнакомые таблетки,
найденные на дне моего чемодана… Эта ненависть и угрозы многочисленных
родственников. И такой плачевный финал…
В этот раз следователь смотрел на меня еще
более недоверчиво и сверлил меня своим взглядом так, что мне показалось, что
еще совсем немного – и в моей голове будет самая настоящая дырка. Он зачитал
мне медицинское заключение о причинах смерти моего супруга. В нем говорилось о
декомпрессионной болезни, которая развилась вследствие резкой перемены давления
при всплытии. И все же ее основная причина была совсем в другом. Перед
погружением мой супруг принял прямо-таки слоновью дозу фибринолитического
препарата – того, что нашли на дне моего чемодана. Оказывается, принимать это
лекарство перед погружением под воду в буквальном смысле равносильно
самоубийству. Эти непонятные таблетки начинают действовать в организме человека
быстро, всего лишь через пятнадцать минут. Они способствуют увеличению
количества тромбоцитов в крови, повышают ее свертываемость. Они также снижают
проницаемость капилляров и сосудов. Такие вот ужасные эти таблетки.
Я внимательно слушала следователя и понимала,
что он считает меня преступницей и просто уверен в том, что я запудрила своему
мужу мозги для того, чтобы он написал завещание на мое имя, а после
хладнокровно его убила.
– Вы когда-нибудь до этой поездки
занимались дайвингом? – подозрительно поинтересовался следователь и нервно
застучал ручкой по крышке стола.
– Нет. Никогда.
– Но вы о нем что-нибудь читали? Может,
им занимались ваши знакомые?
– Может, и занимались. Я уже говорила
вам, что я никогда в жизни не интересовалась дайвингом. Я знала, что это очень
красиво, увлекательно, но никогда не подумывала о том, чтобы погрузиться в
воду. Заняться дайвингом меня уговорил мой супруг.
– И вы, не раздумывая, согласились?
– Согласилась. Это Вадим решил, что я
согласилась не раздумывая. На самом деле перед погружением я не спала всю ночь,
думала, боялась…
– О чем вы думали?
– Я просто боялась глубины. Это
совершенно нормально для человека, который никогда в жизни не погружался под
воду. Я ведь не так хорошо плаваю, как Вадим. Я не могла показать ему, что я
боюсь. Я хотела, чтобы он увидел, что я очень решительная и смелая.
Я замолчала. Затем начала нервно теребить свои
пальцы и рассуждать вслух.
– Господи, какая же я дура. Мне надо было
не соглашаться ни на какой дайвинг, признаться Вадиму в том, что я очень боюсь,
тогда бы ничего не было. Вообще ничего.
Следователь вновь посмотрел на меня крайне
недоверчивым взглядом, и я сразу стихла.
– Скажите, а в каких отношениях вы
состоите с Герой Ворониным?
– Простите, а кто это такой?
– Если у нас точные сведения, то это ваш
любовник. Именно он прилетел на Канары, перед тем как утонул ваш супруг, и
именно он находился в вашем номере в первую ночь после гибели вашего супруга.
Сколько времени продолжаются ваши отношения и знал ли о них ваш покойный муж?
Я нервно засмеялась, и этот смех прозвучал
вызывающе и даже дико, так, что даже следователю стало неловко. Но мой смех
прекратился так же быстро, как и начался. Я закрыла глаза и принялась нервно
кусать ногти. Следователь еще раз окинул меня злобным взглядом и повторил свой
вопрос:
– Так как долго вы являетесь любовницей
Воронина?
– Я… Я… А откуда вы про него знаете? А,
все… Я поняла. Вы связались с представителем туристической фирмы, и он
рассказал вам о том, что в моем номере ночевал мужчина. А затем вы установили
его личность. Ха… Ну и что здесь такого?! Я взрослая женщина и сама знаю, с кем
мне поддерживать отношения на уровне флирта, а с кем прыгать в постель после
первого знакомства. Этот человек не был моим любовником. Он был моим
сексуальным партнером на одну ночь. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, конечно, – как-то нерешительно
кивнул следователь.
– Вы же понимаете, что это зависит от
состояния души. В ту ночь мне было очень плохо, и было необходимо, чтобы кто-то
меня пригрел и успокоил. Гера сыграл роль жилетки, в которую можно было
выплакаться, и я с пребольшим удовольствием это сделала.
– Вы хотите сказать, что до этой ночи вы
были с ним незнакомы и никогда ранее не встречались?
– Именно так, – кивнула я. – Мы
познакомились после того, как утонул мой супруг, и сразу пошли ко мне в номер.
– Простите, а с какой целью вы пошли к
вам в номер? – непонимающе спросил меня следователь.
– Да что вы как ребенок?! Мы пошли в
номер для того, чтобы побыть вместе. Мне был нужен тот, кто хотел бы меня
выслушать, посочувствовать, приласкать и пригреть в холодную ночь. Правда, та
ночь совсем не была холодной. Холодно было у меня в душе.
Следователь достал из кармана пиджака сигарету
и как-то нервно ее закурил.
– Значит, в криминальном авторитете по
кличке Ворон вы увидели жилетку, в которую можно выплакаться? – усмехнулся
мужчина и стряхнул пепел в расколотую пепельницу.
– А он что, криминальный
авторитет?! – Я затаила дыхание и непонимающе захлопала глазами. –
Кто бы мог подумать…
– Да, и довольно солидный. Говорят, что о
нем уже даже книги пишут. Совсем страна сдурела: были книги про Маресьева, а
теперь про воров в законе. Национальный герой хренов! Ничего, наступит и наше
время… Рано или поздно упрячем голубчика за решетку как миленького.
– Я так и подумала, что он бандит. У него
все тело в ранах…
Следователь слегка сморщился и добавил, что
называется, без протокола:
– Вы бы хоть смотрели, с кем в постель
ложитесь… Мне кажется, что криминальный авторитет, притом славящийся своей
жестокостью, не самый лучший кандидат на роль жилетки, в которую можно
выплакаться. Поосмотрительнее нужно быть, барышня. Так и до беды недалеко.
