Вскоре за мной пришла контролерша, и я
отправилась в свою камеру. В эту ночь я долго не могла уснуть. Я думала о
криминальном авторитете по кличке Ворон, что сыграл для меня роль жилетки, в которую
можно было выплакаться… О таинственной газетной вырезке, которую Вадим так
внимательно изучал и бережно хранил в ящике стола… Все мысли в голове путались,
и я никак не могла привести их в порядок.
Я стала ждать, когда снова придет адвокат, и
очень обрадовалась, увидев его.
– Здравствуйте. Вы даже не представляете,
как я вас ждала. Самое тяжелое для меня – это общение со следователем. Очень
тяжело общаться с человеком, который ни на грош тебе не верит и, что бы ты ни
говорила, все равно думает, что ты преступница. Вот и сегодня я почему-то
подумала, что у меня будет просто мучительная беседа со следователем, а
вертухай сказал, что меня ждет не следователь, а адвокат. Мне все кажется, что
в один прекрасный момент вы придете и скажете, что меня отпускают… – Я
слегка вздрогнула и посмотрела на адвоката глазами, полными слез. – Я
больше не хочу возвращаться в камеру. Я там себя не очень уютно чувствую.
Во-первых, я никого не убивала, а во-вторых, я не привыкла к таким условиям,
ведь я человек, а не какой-нибудь подопытный кролик, которому так и так
помирать.
Адвокат взял меня за руку и сказал участливо:
– Успокойтесь, пожалуйста. Я уверен, что
все будет хорошо. Я верю, что вы никого не убивали. Просто так получилось, что
все обстоятельства против вас.
Неожиданно я подскочила со своего места и
жалобно произнесла:
– А можно я тут немного похожу?
– В смысле? – не понял меня адвокат.
– Можно сделать так, чтобы вы говорили, а
я ходила? Или в этой камере можно только сидеть, а ходить запрещено?
– Ходите, пожалуйста, если вам так
хочется. Только это не камера, а следственный кабинет. Вы что, устали сидеть?
– Очень. У нас хата тесная, а народу
полно, так что в полном смысле слова нечем дышать.
– У вас что, не бывает прогулок?
– Бывают, только что мне эти прогулки?!
Как мертвому припарка… Я люблю двигаться, а тут меня посадили и заставляют
сидеть…
Я принялась ходить взад-вперед, ловя каждое
слово адвоката. Адвокат смотрел на меня с нескрываемым любопытством и
откровенно меня жалел. Это я видела в его взгляде.
– Вы знаете, Татьяна, вам нужно еще
немного потерпеть. Понимаете, все повернулось совсем в другую сторону.
– Что все? – я остановилась и
вопросительно посмотрела на адвоката. – Мне грозит еще какая-нибудь
статья?
– Случилось то, чего все мы ожидали
меньше всего. Вчера прилетел с Канар Гера Воронов. Вам о чем-нибудь говорит эта
фамилия?
– Да, это криминальный авторитет…
– Вот именно. Это очень известный
криминальный авторитет. Вор в законе. Кличка Ворон. Имеет большие связи,
большие деньги и влияние на нужных людей. Вчера он сделал заявление, что у него
есть важные свидетели, которые дадут свои показания в вашу пользу.
– А где он взял этих свидетелей?
– Говорит, что привез прямо с Канар.
– А разве такое возможно?
– Для такого человека, как Ворон,
возможно все. Мне кажется, что для него нет ничего невозможного.
Адвокат помолчал несколько секунд и добавил:
– Вы знаете, Татьяна, если Ворон приложит
свою волосатую руку к вашему делу, то можно считать, что вы на свободе. Тут и
до суда не дойдет.
– Вы думаете?
– Я в этом просто уверен.
– А кто они, эти свидетели?
– Администратор вашего отеля, шеф-повар
ресторана и официант, который обслуживал ваш столик.
– Бог мой, но как он с ними договорился?
Как все это устроил? – Я смотрела на адвоката, хлопала глазами и не верила
своим ушам.
– Я же вам уже сказал, что такой человек,
как Ворон, может все. Я думаю, что он просто за все хорошо заплатил. Даже
представитель фирмы, который производил у вас противозаконный обыск, и тот взял
отпуск за свой счет и прилетел.
– Зачем?
– Я думаю, за тем же, что и другие.
Наверное, давать показания.
– А когда будут давать показания?
– Завтра. Все в ожидании чуда. Я думаю,
что будет самый настоящий спектакль, который, по всей вероятности, хорошо
закончится.
Я тяжело вздохнула и нервно заходила по
комнате. Затем села на скамейку и сложила руки на коленях, словно школьница.
– А Ворон вам, если не секрет, кем
приходится? – осторожно поинтересовался адвокат.
– Никем.
– Как это никем? Если бы вы были для него
никем, он бы просто не стал это делать. Такой человек, как Ворон, лишний раз
палец о палец не ударит. От него вряд ли можно ждать помощи. Он помогает только
самым близким. Мы же договорились с вами сотрудничать на доверии, иначе у нас
ничего не получится. Татьяна, вы мне доверяете?
– Если бы я вам не доверяла, вы бы из
меня слова клещами не вытянули и я бы вас так не ждала. Я давно знаю Артура и
доверяю ему. А если я доверяю Артуру, значит, я доверяю и вам. С Герой меня
ничего не связывает, у нас с ним нет никаких отношений. Мы познакомились с ним
на пляже отеля и провели ночь. И не надо из нас делать любовников. Мы не
любовники и никогда ими не были. Мы… Мы… Я даже не знаю, кто мы такие, какое
нам можно дать определение. Мы совершенно чужие друг другу люди. Нас вообще
ничего не связывает. Мы даже телефонами не обменялись.
– Его видели в вашем номере.
– Оно и понятно. Я же говорю вам, что мы
вместе с ним провели ночь. Ворон стал для меня жилеткой, в которую я
выплакалась после гибели мужа.
– Хорошенькая жилетка, – усмехнулся
адвокат и продолжил: – Тогда я не пойму, зачем ему это надо. Он никогда не был
похож на борца за справедливость.
– Я тоже ничего не пойму. Тем более,
перед расставанием мы с ним вдрызг разругались.
– Что сделали?
– Разругались.
Адвокат изменился в лице и спросил вкрадчивым
голосом:
– И он вас не убил?
– Как видите.
– Странно… Кто бы только знал, как это
все странно…
