Поняв, что я больше не хочу вспоминать о своем
неудачном браке, я поджала под себя ноги и немного испуганно посмотрела вниз.
Если бы меня кто-то сейчас увидел, то посчитал бы, что я сумасшедшая. Женщина,
сидящая на самом краю довольно крутого обрыва, под которым течет бурная
река, – картинка явно не для слабонервных… А я и впрямь всегда была
сумасшедшей. Всегда… Я была сумасшедшей в своих мыслях, своих поступках, своих
движениях и суждениях… Да, я такая, мне тяжело справиться с собой, и я ничего
не могу с этим поделать. Ничего. Я меняла своих любовников, как перчатки,
давала им отставку без каких-либо предупреждений и видимых причин… Я разрушила
свой брак, который многие считали просто идеальным, говоря, что мой супруг
просто сдувает с меня пылинки. Я разрушила его одним махом, потому что в этом
браке всячески ограничивали мою свободу и пытались меня переделать. А
ограничивать хоть в чем-то меня нельзя, потому что я женщина, которая не знает
меры…
…А ведь я никогда не была красивой. Никогда… Я
всего-навсего женщина, которая может себя красиво преподнести и заставить
других поверить в то, что она просто загляденье. Я сама слепила из себя
красавицу. Я сделала себя сама… Как известно, некрасивых женщин не бывает, есть
женщины, которые просто не хотят быть красивыми. Я могу часами простаивать у
зеркала, ублажая свое лицо разными кремами и тониками. А ведь в детстве я
вообще боялась подходить к зеркалу. Именно из-за этого мое детство было таким
скучным, прямо-таки серым. Зеркала никогда меня не радовали, и я старалась
обходить их стороной. Я даже считала, что с моей внешностью у меня вообще нет
никаких перспектив на предмет устройства своей личной жизни. Глупая, Господи,
какая же я тогда была глупая. Я ведь и представить тогда не могла, что для
того, чтобы быть красивой, нужно просто себя полюбить…
– Танюш, ты чего, топиться, что ли,
собралась? Сидишь прямо на земле… На самом краю обрыва… Ты чего надумала-то? Я
тебе уже все телефоны оборвал…
Я подняла голову и улыбнулась. Передо мной
стоял высокий мужчина и смотрел на меня перепуганным взглядом.
– Артур, ты? Как ты меня нашел?
Мужчина сел передо мной на корточки и провел
вспотевшей ладонью по моим волосам.
– Ты же знаешь, что я всегда тебя найду…
Я тебя чувствую… Когда тебе хреново, ты всегда идешь к этому обрыву.
– Так, значит, ты меня чувствуешь?
– Конечно, за столько лет… Ты что, и
вправду топиться собралась?
– Зачем?
– Мало ли… Может, надумала чего. На моем
веку ты собиралась сигануть отсюда вниз аж два раза. Первый – когда ты
поставила мне ультиматум, встала у этого обрыва, толкнула речь насчет того, что
тебе надоело быть вечной любовницей, и потребовала, чтобы я немедленно ушел от
жены. Я ушел от нее на следующий день. Мы счастливо прожили с тобой ровно
неделю. Через неделю ты вновь подвела меня к этому обрыву и потребовала, чтобы
я немедленно вернулся к жене, потому что ты немножко не соизмерила свои силы и
статус любовницы тебе нравится намного больше, чем статус законной супруги.
Артур засмеялся и заглянул в мои глаза.
– Что случилось на этот раз?
– Ничего. Просто хотелось побыть одной.
– Я не помешаю?
– Нет. Садись рядом.
Артур бросил беглый взгляд вниз, затем
зажмурил глаза и отошел подальше.
– Не могу. Я высоты боюсь.
– А ты сядь и не смотри вниз. Смотри на
меня.
– Может, лучше я на тебя где-нибудь в
ресторане посмотрю? Слушай, поедем куда-нибудь поужинать?
– Давай лучше посидим у обрыва. Тебе что,
свой костюм жалко?
– При чем тут костюм? Я же тебе говорил,
что я высоты боюсь.
– А ты попробуй…
Я посмотрела на него пристальным взглядом и
слегка отодвинулась в сторону, освобождая для него место. Артур слегка
покраснел и со словами: «Бессмысленно все это… Прямо неоправданный риск
какой-то» – сел рядом со мной, отводя глаза и стараясь не смотреть при этом
вниз.
– Я знаю, что ты вообще рисковать не
любишь. Значит, ты не пьешь шампанское, – приветливо улыбнулась я и
положила руку ему на плечо. – Приятно.
– Что тебе приятно?
– Приятно чувствовать рядом с собой
мужское плечо… Особенно то, на которое всегда можно опереться.
– Ты хочешь сказать, что ты можешь всегда
опереться на мое плечо?
– Могу. А что, разве нет?
– Ты же сама знаешь, что можешь.
Неожиданно Артур встал, снял пиджак, постелил
его на траву и сел рядом со мной с противоположной стороны от обрыва.
– Быть может, я и не пью шампанское, но я
не сумасшедший, чтобы сидеть на самом краю. А вот ты, между прочим, самая
сумасшедшая женщина в моей жизни.
– И все? – в моем взгляде читалось
разочарование.
– Что все?
– Больше я ничего в твоей жизни не
значу?!
– Значишь… Ты же сама все знаешь. Ты
значишь для меня намного больше, чем просто женщина, потому что ты не женщина,
ты явление… Мне кажется, что я полюбил тебя задолго до того, как увидел.
Раньше, по ночам, мне очень часто снилась незнакомая женщина, и ты даже не
представляешь, как сильно эта женщина была похожа на тебя… И эта женщина была
женщиной с большой буквы, предназначенная мне изначально… Когда я увидел тебя в
первый раз, на меня снизошло настоящее озарение. Я понял, что ты – моя судьба.
Ты же знаешь, что моя жизнь без тебя напрочь лишена всякого смысла. Тебе
приятно то, что я сейчас сказал? Тебе же приятно быть обожаемой, особенно когда
тебе поют дифирамбы и ты чувствуешь себя властительницей и королевой.
– Артур, ты всегда умел говорить красиво.
– Танюш, я знаю, как тебе нужны красивые
слова. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты просто маниакально тщеславна.
– Ты считаешь, что это плохо?
– Для кого-то да, а для тебя это норма.
Ты слишком высокомерная, слишком царственная, в высшей степени амбициозная,
слишком уверенная в себе. Ты всегда была такой, и тебя не изменить. Все, кто
хотя бы раз попытался это сделать, уже остались в твоем прошлом. Я всегда
воспринимал тебя такой, какая ты есть. Наверное, именно поэтому мы столько лет
вместе.
Когда между нами нависла тягостная пауза, я
повернула голову в сторону Артура и как-то озадаченно спросила:
– А как дела у тебя? Господи, что мы все
про меня да про меня… Наверное, это неприлично, хотя по большому счету я
никогда не думала о каких-то там приличиях.
– У меня все нормально.
