Я вновь села в кресло, на всякий случай обняла
ружье и терпеливо принялась ждать Люську. Когда у дома послышался шум
подъезжающей машины, я взяла ружье и стремительно направилась к выходу. Люська
не заставила себя ждать и появилась в дверях буквально через несколько секунд,
как только у дома остановилась машина. Переступив порог, она окинула меня
перепуганным взглядом и быстро скинула туфли.
– А, это ты…
– А ты еще кого-то ждешь? – При
тусклом освещении Люська выглядела намного старше, и мне даже показалось, что
на ее лице появились первые, но уже достаточно глубокие морщинки.
– Да бог его знает. Мне кажется, что этот
дом полон привидений. Кажется, что пойду по коридору, а из какой-нибудь комнаты
появится силуэт бывшей жены Вадима с пистолетом в руках.
– А мне кажется, что у тебя началась мания
преследования.
– Не знаю, как там насчет мании
преследования, но одного родственничка мне все же пришлось хлопнуть, и не
где-нибудь, а в собственном доме.
– Как он?
– Пройди, посмотришь. Просит, чтобы я его
добила.
– Не говори ерунды. У него просто агония.
– Не знаю, агония это или нет, но он
постоянно говорит мне различные гадости и угрожает.
– А ты как хотела? Выстрелить в человека,
и чтобы после этого он распинался перед тобой в благодарностях?! – Люська
взяла с пола увесистый пакет, который привезла с собой, и смерила меня ничего
не понимающим взглядом:
– Ты что, в туалет, что ли, тоже с ружьем
ходишь?!
– В туалет тоже.
– Еще скажи, что ты спать с ним ляжешь.
– Если потребуется, и спать лягу.
Как только Люська прошла в комнату, я быстро
закрыла входную дверь на все замки и запоры и последовала за подругой.
– Ты все взяла?
– Все.
Как только мы подошли к кровати, на которой
лежал Сергей, я почувствовала, как глухо застучало мое сердце. Сев на краешек
кровати, Люська слегка потрепала раненого по щеке, и тот тут же открыл глаза.
– Эй, парень, ты живой?
– Живой, – прохрипел бледный как
полотно Сергей.
– Ты, пожалуйста, возьми себя в руки. С
тобой не произошло ничего страшного. Понимаешь, ничего! Все хорошо. Все
нормально. Все очень даже хорошо.
Сергей как-то недобро усмехнулся и процедил
сквозь зубы:
– Еще скажи, что все замечательно.
– Все просто замечательно, –
нисколько не смутилась Люська. – Ты можешь мне смело довериться: я врач,
и, говорят, неплохой. Я смогу тебя поднять за считанные дни, только ты должен
мне помогать. Ты должен прислушиваться к своему организму и говорить мне обо
всем, что ты чувствуешь в данный момент, где у тебя жжет, саднит, ноет…
Люська встала с кровати и со словами: «Сейчас
вымою руки и буду ставить капельницу», вышла из комнаты.
Я стояла напротив кровати и смотрела в упор на
Сергея. Наши взгляды пересеклись, и мы не могли оторвать друг от друга своих
сверлящих глаз.
– Она и вправду врач? – недоверчиво
спросил Сергей. – А то сейчас вкапает чего-нибудь не того.
– Она очень хороший врач с огромным
опытом. Несколько лет назад она хирургом работала. Столько людей с того света
вытащила. Ей многие жизнью обязаны. У нее это от Бога. Так что не переживай.
Все, что она сделает, она сделает в лучшем виде. Если надо будет, что-нибудь
подштопает или, наоборот, подрежет. Правда, сейчас она как хирург уже не
практикует. Там нервы знаешь какие надо иметь… Как канаты… А она женщина
слабая, чересчур эмоциональная, впечатлительная. И потом, ей мало платили. В
наше время многие вынуждены из-за этого бросать любимое дело: кушать-то
хочется. Ведь она работала в обычной городской больнице, а там, как известно,
платят копейки. А тут место подвернулось хлебное, в частной клинике. Вот Люська
и переквалифицировалась в терапевта, поменяла, так сказать, дислокацию. Ей
семью кормить надо. У нее муж вообще работать не желает, захребетник хренов.
Видимо, мои слова в чем-то подействовали на
мужчину, потому что в его взгляде появилось что-то наподобие теплоты. Наверное,
он решил, что Люське можно довериться и дать свою руку для капельницы.
– Если у тебя такая положительная
подруга, то я вообще не пойму, что у вас может быть общего?! Что вас связывает?
Добропорядочная, замужняя женщина и стерва… Как вы вообще нашли друг друга?
– Мы с детского сада дружим, и,
представь, ни разу не ссорились. Ни разу. А еще говорят, что женской дружбы не
бывает. Чушь собачья. В этой жизни все бывает. То есть абсолютно.
– Я вообще не представляю, как можно
дружить с таким чудовищем, как ты!
– Сам ты чудовище!
В этот момент в комнату вошла Люська,
подкатила к кровати журнальный столик и стала вынимать из своего пакета
всевозможные докторские причиндалы.
– Ты сейчас что будешь делать? –
поинтересовалась я у своей подруги.
– Капельницу буду ставить.
– Думаешь, надо?
– Думаю, что надо.
– А может, перебьется?
Люська слегка вскинула голову и достала из
пакета несколько одноразовых капельниц.
– Таня, я что-то не пойму, мы его
выхаживаем или нет?
– Выхаживаем, – с запинкой
пробормотала я.
– Что-то я не чувствую уверенности в
твоем голосе.
– Не чувствуешь уверенности… – Я
замолчала, не зная, что же мне на это ответить.
Люська почувствовала мою слабину и сделала
такую серьезную мину, какую только смогла.
– Таня, послушай, ты ранила человека, и
если ты решила его спасти, то предоставь это мне. В конце концов, я врач и
прекрасно знаю, что делать. Так что, пожалуйста, сядь и не мешай. Мне надо
сделать несколько уколов и поставить капельницу.
– Пожалуйста. – Я села в угол и
стала смотреть, как моя подруга колдует с медицинскими прибамбасами.
– Спасибо. – Воодушевленная Люська
принялась за свое любимое дело и стала что-то совсем тихо напевать себе под
нос.
