Я внимательно наблюдала за действиями своей
подруги и понимала, что с каждой минутой мне становится все тяжелее и тяжелее
сидеть на месте. Люська буквально лезла вон из кожи и с присущим ей энтузиазмом
спасала жизнь человеку, который впоследствии должен будет меня убить. Можно
даже сказать, что она собственной грудью вскармливала самого настоящего зверя.
Не выдержав, я спихнула ружье на пол, бросилась к комоду, достала из него
чистый листок и ручку, и когда Люська уже протирала вену и примеряла к ней
тоненькую иголочку, подбежав к кровати, гаркнула что было мочи:
– Прекратить!!!
Испуганная Люська выронила из рук иголку и
широко разинула рот.
– Тань, ты чего?
– А того, что ты его сейчас на ноги
поднимешь, а он встанет на эти самые ноги и сразу в милицию побежит!
Положив листок и ручку на грудь Сергея, я
сделала каменное выражение лица и произнесла совершенно спокойным голосом:
– Сереж, ты жить хочешь?!
– Хочу. Только дурак не хочет жить.
– Если хочешь, значит, будешь жить. Ты же
сам прекрасно знаешь о том, что если в этой жизни чего-то сильно захотеть, то
все обязательно получится. Сейчас я помогу тебе подняться или поверну тебя на
бок, для того чтобы ты смог написать мне бумагу.
– Какую бумагу?
– Напишешь, мол, я, такой-то такой-то, к
такой-то такой-то никаких претензий не имею и ни в чем ее не обвиняю… а мои
огнестрельные ранения нанесли мне мои пьяные товарищи во время совместной охоты
на медведя. Напишешь?!
– Зачем тебе это надо?! – Лицо
Сергея исказилось недоброй улыбкой.
– Для собственного успокоения, так
сказать.
– Для собственного успокоения я скажу
тебе, что я не пойду заявлять на тебя в милицию. Так что не нужно писать
никаких бумаг… – Сергей выдержал небольшую паузу и произнес все тем же
усталым голосом: – Я никогда не пойду заявлять на тебя в милицию. Я даю тебе
слово мужчины. Тебя устраивает этот ответ?!
– Почему ты думаешь, что я могу тебе
верить?!
– Ты можешь мне верить, потому что я
никогда не бросаю слов на ветер и уж если что обещаю, то обещание свое сдержу.
Я уже тебе говорил одну вещь, но, должно быть, ты пропустила мои слова мимо
ушей. Поэтому для бестолковых повторяю: если я, дай Бог, встану на ноги, я не
побегу заявлять на тебя в милицию, я просто тебя убью…
При этом Сергей, превозмогая боль, дерзко
поднял голову и посмотрел мне в глаза. Меня слегка затрясло, и я не смогла
придумать ничего более умного, чем перенести ответственность за сложившуюся
ситуацию на Люськины плечи. Я посмотрела на нее беспомощным взглядом и
непонимающе развела руками.
– Люська, ты слышала? Ты слышала?!
– Слышала.
– И что ты об этом думаешь?!
– Я врач и выполняю свой профессиональный
долг.
– Ты не только врач, но ты и моя подруга.
Ты должна знать, что сейчас ты не только исполняешь свой врачебный долг, но и
лечишь врага. А между прочим, потом этот вылеченный тобой враг лишит жизни твою
лучшую и единственную подругу!.
Отойдя от кровати, я подошла к небольшому
бару, достала бутылку виски и, плеснув себе немного в стакан, выпила все
содержимое залпом.
– Ты, Люська, у меня прямо как не от мира
сего… Жалеешь этого гада, потому что ты врач, а он твой пациент. Для тебя
главное врачебный долг, а все остальное второстепенно. Даже моя жизнь. Мужа ты
столько лет жалеешь только потому, что он твой законный супруг. Кормишь его
черт знает сколько лет, в постели ублажаешь, каждое утро на бензин даешь и
сырники жаришь, и даже если он за полночь приходит и от него женскими духами за
версту разит, ты встречаешь его с улыбкой и делаешь вид, что ничего не
происходит… Как же можно, ведь он твой муж… А то, что он по бабам гуляет, это
ерунда… Все мужики гуляют, и от этого никуда не денешься. Самое главное, что он
от семьи не уходит и что у тебя семья, а семья, как известно, это святое… И не
важно, какая она, семья… Главное, что она есть и все кругом видят, что ты не
одна… Это самое главное…
Я замолчала, увидела, что в Люськиных глазах
появились слезы, и поняла, что перегнула палку.
– Люсь, ладно, не обижайся. Ты же знаешь,
что я тебе только добра желаю. Просто пока тебя не было, он мне столько всего
наговорил, ты даже не представляешь. Ты слышала, что он меня убьет?!
– Ну, слышала…
– И что ты думаешь по этому поводу?!
– То, что сейчас он сам не ведает, что
творит. Ты должна понять, что сейчас перед тобой лежит не здоровый человек, а
больной. Разве больной человек может рассуждать, как здоровый?!
– Ты хочешь сказать, чтобы я относилась к
нему, как к больному?!
– Ну понятное дело, что не как к
здоровому…
После Люськиных слов я почувствовала себя
вконец разбитой и подумала, что я, наверное, делаю что-то не так.
– Люсь, делай, как знаешь… Просто ты не
только о нем думай, но и обо мне тоже.
– Я всегда о тебе думаю. Если бы было
иначе, меня бы просто здесь не было. Хочешь, я тебе тоже капельницу поставлю?
Чтобы ты немного полежала, успокоилась?
В этот момент на столике в конце комнаты
зазвонил телефон. Я вздрогнула, схватила ружье и, не раздумывая ни минуты,
бросилась к аппарату.
– Тань, какого черта ты взяла в руки
ружье?! Это всего лишь навсего телефон…
Услышав Люськины слова, я остановилась на
полпути и попыталась понять их значение.
– Это всего лишь навсего телефон, –
повторила я и положила ружье на соседнее кресло. – Это всего лишь навсего
телефон…
Схватив трубку, я потрогала свой пылающий лоб
и возбужденно произнесла:
– Слушаю…
– Доброй ночи, – послышался на том
конце провода знакомый мужской голос.
– Доброй ночи, – машинально
повторила я заезженную фразу и попыталась понять, с кем имею честь
разговаривать.
– Ты еще не спишь?
– Нет.
– Я так и думал. Как тут заснешь, когда
голова раскалывается от разных мыслей…
– Простите, а вы кто?
– Не думал, что ты меня так быстро
забудешь…
– Я не забыла. Просто я была бы вам очень
признательна, если бы вы представились.
– Татьяна, мы с тобой уже давно перешли
на ты… Я тот человек, который вытащил тебя из тюрьмы.
– Гера?!
