– Чего?! – не поверила я своим ушам.
– Сережу хочу кашкой манной
покормить, – как ни в чем не бывало повторила невозмутимая Люська.
– А он, случайно, не подавится?! Может,
ему не манной, а перловой?!
– Да нет. Он хотел именно манной.
– Как это хотел?! Он тебе что, об этом
сам сказал?
– Ночью, когда мы с ним беседовали. Он
любит кашку пожиже и маслица побольше.
– А больше ничего он не любит?!
– Пока он у меня только кашки попросил.
Значит, в правом шкафу… Сейчас я найду.
Как только Люська пошла по коридору в сторону
кухни, я не удержалась и крикнула ей вслед:
– Дура ты, Люська! Может, ты ему еще и
котлеток паровых сготовишь?! Мясорубка в нижнем левом шкафу на нижней полке!
– Сама такая! – донеслось мне в
ответ. – Сготовлю, если попросит. Только я уже давно фарш не кручу. Я его
в магазине покупаю…
Глава 15
Нажав на кнопку автоматических дверей моего
гаража, я прошла внутрь и встала напротив стоящих впритык машин. Огромный
навороченный джип Вадима и моя супермодная скоростная иномарка, напоминающая
самую настоящую летающую тарелку. Они стояли совсем рядом и отлично смотрелись
и гармонировали вместе. С того самого дня, как не стало хозяина джипа, я ни
разу не открывала двери этой машины и даже ни разу к ней не подходила. После
того как не стало Вадима, эта машина просто перестала для меня существовать. Я
ее игнорировала, а быть может, просто делала вид, что не вижу ее в упор.
Подойдя к джипу, я закрыла глаза и вспомнила
тот вечер, когда именно в этом гараже и именно у этого джипа Вадим сделал мне
предложение.
…Мы приехали с какой-то вечеринки и поставили
машины в гараж. Я хотела было пойти к выходу, но Вадим щелкнул сигнализацией и
притянул меня к себе. Его охватила дрожь, и он весь горел, наверное, просто
волновался, и именно это выдавало, что он хочет сказать мне что-то важное. А
еще… Еще он поцеловал меня так, как никогда раньше не целовал. Его губы были
чересчур нежными и одновременно чересчур жадными. Когда я слегка отстранилась и
позвала его в дом, Вадим посмотрел на меня так, что нетрудно было догадаться,
что он делает мне предложение. Я поняла все по его глазам. Я умею читать мысли
мужчин, которые отражаются в их глазах… Я хорошо владею подобной телепатией, и
мне не нужно ничего объяснять и говорить вслух… В общем, Вадим как-то
по-особенному на меня посмотрел, я как-то по-особенному ответила ему всего
одним словом: «Да». Тогда он удивился, почему я ему ответила, когда он ничего
пока не спросил. Он подумал, что я обладаю какими-то феноменальными
способностями читать мысли людей. Я засмеялась, бросилась ему на шею и
закричала довольно громко: «Да! Да! Да!» От этих воспоминаний мне стало как-то
нехорошо, а на моих глазах показались слезы… Наверное, та ночь, которую мы
провели после наших признаний, была самой чудесной ночью в нашей такой короткой
совместной жизни. Наши глаза были слишком голодные, наши объятия были чересчур
жаркими, и меня окатило такой горячей волной, после которой я еще долго-долго
приходила в себя. Мы довели друг друга до исступления, а эта незабываемая ночь
показалась настоящей вечностью.
И вот теперь я стою рядом с этим джипом и не
знаю, что мне с ним делать: продать или оставить себе. Этот джип уже никогда не
увидит своего хозяина, который всегда берег его и заботился, как о живом
существе, полноправном члене семьи.
Неожиданно для себя самой мне захотелось
поехать в кафе именно на этом джипе и ощутить то, что чувствовал Вадим в тот
момент, когда он им управлял. Наверное, любая женщина, садящаяся за руль
большой машины, чувствует себя амазонкой и испытывает только ей понятное
наслаждение. Доверенность на вождение джипа у меня была. Вадим написал мне ее
перед свадебным путешествием, когда мой автомобиль был в ремонте и я осталась
без колес. Открыв бардачок, я тут же нашла документы и решила переложить их в
сумочку. Тут мой взгляд остановился на обыкновенном конверте, который лежал под
грудой компакт-дисков. Достав конверт, я тут же потрогала его и поняла, что в
нем лежат фотографии.
Любопытство взяло надо мной верх, и я быстро
его распечатала. Фотографий было ровно две, но это были не те фотографии,
которые я ожидала увидеть. На них не был изображен Вадим. На них была я.
Казалось бы, что тут такого, но мои собственные фотографии заставили меня
вздрогнуть. Обе они были перечеркнуты крест-накрест черным фломастером и
обведены черной рамкой. Одна фотография была сделана совсем недавно, и снимал
ее сам Вадим. Я сидела на песке у реки, нежилась в лучах ласкового солнышка, а
мои волосы развевал теплый ветер. В моих глазах было слишком много уверенности,
слишком много амбиций и слишком много решимости… В тот незабываемый день Вадим
меня фотографировал очень долго, потому что хотел, чтобы снимки получились
красивыми и в то же время естественными. Он подбирал нужный ракурс, а я
смотрела на него глазами победителя… Смотрела и торжествовала в полном смысле
этого слова.
На другой фотографии я была еще
девочкой-подростком, снимал меня тогда наш сосед. Я держала плюшевую собачку и
смотрела таким чистым взглядом, каким может смотреть только ребенок. В моих
глазах было столько радости, столько теплоты и столько любви к окружающим
людям… Я чувствовала себя счастливой только от того, что я есть, что есть
окружающий меня мир и что есть окружающие меня люди, тогда они все казались мне
добрыми, потому что тогда я еще не сталкивалась со злом…
Остановив свой взгляд на черных рамках
фотографий, я почувствовала, что не могу издать ни единого звука, так я была
потрясена. Поняв, что я не могу оставить карточки в таком виде, я взяла
зажигалку Вадима и вышла из машины для того, чтобы их сжечь. Сев на корточки, я
соорудила что-то наподобие костра и стала наблюдать за тем, как горят
фотографии.
– Чертов Вадим, зачем тебе это
понадобилось?! – наконец выдавила я из себя и подумала о том, что у Вадима
никогда не было моих детских фотографий. Интересно, где он ее взял?
