– Нет. Только не «скорую», – замотал
головой Петька. – Меня никто не должен видеть. Я или в тюрьму попаду, или
меня люди Ворона на тот свет отправят. Вези меня к Люське. Ты права, Люська
меня выходит и обязательно поймет.
– И почему вы, мужики, своих жен
начинаете ценить только тогда, когда попадаете в переплет…
С трудом подняв Петьку с пола, я обратила
внимание на то, что он и в самом деле стал выглядеть намного хуже. Он весь
как-то осунулся, побледнел, а его плечо было насквозь пропитано кровью. Накрыв
Петьку с головой пледом, я схватила его руку и потащила к выходу. Как только мы
вышли из подвала к машине, бабулька с ужасом посмотрела на идущий плед и
заверещала:
– Свят, свят, свят! Спаси, Царица
Небесная!! Привидение!!!
Не обращая внимания на ее визг, я положила
Петьку в так называемый багажник и закрыла задние двери джипа. Затем довольно
потерла руки, подмигнула бледной как смерть старушке и ощутила, как меня обдало
какой-то незримой горячей волной. Возле бампера моего джипа стояла та самая
зеленая иномарка, которую очень боялся Петька. Следом за ней подъехала другая,
черного цвета. Из машин вышли бритоголовые ребята, которые смерили меня
подозрительным взглядом и задали вопрос:
– Привет, красавица. Ты откуда такая
взялась?
– Как это откуда? – Я старалась
держать себя в руках, но тут же почувствовала, как мое лицо залилось алой
краской.
– Мы имеем в виду, ты местная?
– Московская я.
– По номерам видим, что не деревенская.
– Если видите, то чего спрашиваете?
– А здесь что делаешь?
– К подруге приехала.
– К какой подруге?
– Как к какой? – не поняла я
вопроса. – К своей.
– В какой квартире она живет?
– В двенадцатой, – не моргнув глазом
соврала я.
– А машину ты чего так подогнала? Чего
вход в подъезд перегородила?
– Моя подруга с температурой лежит.
Ангина. Заболела она очень. Она мне позвонила и сказала, что у нее телевизор
сломался. Говорит, что вызвала мастера, да только тот сказал, что ее телевизор
починить нельзя, то есть вообще-то можно, но у него при себе нужных запчастей
нет. Везите, говорит, его в мастерскую. А у меня машина есть. Вот я и приехала,
чтобы телевизор в ремонт отвезти. Болеть без телевизора последнее дело…
– Ну и как, погрузила свой телевизор?
– Погрузила, – я кивнула и тут же
опомнилась. – А вы кто такие? Что вы мне тут за допрос устраиваете? И
почему, собственно, я обязана вам отвечать?! И вообще, мне уже ехать пора.
Один из братков одарил меня насмешливым
взглядом и посмотрел на балкон второго этажа, где стояла уже до боли мне
знакомая старушенция.
– День добрый, мать.
– День добрый, сынок.
– Мать, ты местная? Ты в этом доме давно
живешь?
– Давно, сынок. Ровно с того самого дня,
как этот дом построили.
– Значит, мать, ты тут всех знаешь?
– Знаю, сынок. Знаю. И всех, кто раньше
жил, и всех, кто только въехал.
– Тогда, мать, ответь мне на вопрос: кто
у вас в двенадцатой квартире живет?
– Дед там один жил, умер месяца два
назад. Квартира была родственникам отписана. Там сейчас ремонт идет. Я уже на
эту квартиру в РЭУ жаловалась. Ремонт затеяли. Сверлят, стучат, стены все
переломали, того и гляди, не сегодня-завтра дом рухнет. Пообещали меры принять.
– Значит, никакая девушка с ангиной там
не живет?!
– Не живет. И телевизор она никакой не
несла. Он у нее сам шел.
– Кто шел? Телевизор?!
– Не знаю, кто шел. Она его пледом
накрыла и выволокла. Я у этого телевизора, который своими ногами ходит, ботинки
мужские видела. Настоящие мужские ботинки.
– Спасибо, мать. Спасибо.
В тот момент, когда один из братков ринулся к
багажнику для того, чтобы его открыть, я быстро перегородила ему дорогу и
злобно произнесла:
– На каком основании?! Это моя машина и
мой багажник. Мне самой решать, что именно в него класть!
– Отойди с дороги, а то щас мигом без
всех зубов останешься!
– Это ты у меня сейчас без всех зубов
останешься! Если ты меня хоть пальцем тронешь, тебе твой шеф самолично все зубы
вместе с деснами вытащит!!!
Видимо, браток не ожидал такой откровенной
наглости и посмотрел на меня удивленным взглядом.
– Е-мое… Баба, те чо, жить надоело?! Ты
чо, совсем нюх потеряла?! Ты вообще кто такая?
Я облокотилась о задние двери багажника, затем
улыбнулась ослепительной улыбкой, кокетливо поправила вырез на платье и
вызывающе произнесла:
– Вообще-то, я не баба… Вообще-то, я жена
Ворона…
Глава 17
Я первая нарушила молчание и попыталась
привести в чувство слегка ошарашенных мужчин.
– Вы прекрасно слышали, что я сказала, и
могу повторить это еще раз. Так что, ребята, если не хотите неприятностей, то я
уезжаю.
– Пацаны, телка, по-моему, на понт нас
берет. Она, в натуре, по зубам щас схлопочет.
Посмотрев на братка, который только что
произнес эту столь неприятную фразу, я попыталась скрыть охватившее меня
волнение, которое ну никак не хотело скрываться и завладело всем моим организмом.
– Да ты как со мной разговариваешь?!
Какая я тебе телка?! Телка знаешь где?! Если Ворон узнает, как ты меня назвал,
ты не только по зубам, но и по кой-чему другому схлопочешь. А ну давай звони
Ворону и говори, что ты к его жене пристаешь с грязными домогательствами,
угрожаешь, оскорбляешь, в общем, житья ей не даешь.
– Ворон не женат, – слегка побледнел
браток.
– Ворон женат давно и надежно. И не на
ком-нибудь, а на мне.
– Я те говорю, он не женат, в натуре.
– А я тебе говорю, женат. А если ты на
свадьбе не был, то только по той причине, что плохо работаешь и авторитетом у
своего шефа совсем не пользуешься. Ты бы к мужикам каким пристал, а не к
беззащитной девушке. Правда, я только на первый взгляд беззащитная, а так
защита у меня в виде крутого мужа, дай Бог каждому…
– Ну смотри, – хмыкнул браток и
злобно оскалился.
– Куда смотреть-то?
