Поправив уже почти черное от гари свадебное
платье, я тихонько всхлипнула и направилась к выходу. Как только я вышла из
больницы, из припаркованной возле нее машины вышли двое мужчин бандитского
вида, слегка присвистнули и посмотрели на меня непонимающими глазами:
– Ребята, Ворон умер, – совсем тихо
сказала я. – Его больше нет. Вам нет нужды торчать у этой больницы.
– Приносим вам свои соболезнования.
– Спасибо.
– Садитесь в машину. Мы вас отвезем, куда
вам нужно. – Один из братков открыл задние двери крутой иномарки.
– Нет, ребята, спасибо. Я пешком.
– Ну куда вы пойдете? Вы бы хоть
переоделись.
– Зачем? У меня свадьба. Медовый месяц.
– Но ведь у вас от свадебного платья одно
название осталось. Оно все в саже.
– Ну и что?
– Люди же смотрят…
– А мне плевать на людей.
– А куда вы собрались?
– На кудыкину гору.
Скинув свадебные туфли на тоненьких шпильках,
я бросила их в урну и почувствовала себя гораздо лучше.
– Ноги отекли, – объяснила я ничего
не понимающим браткам. – Всю ночь на каблуках танцевала. Так проще…
Не обращая на братков никакого внимания, я
пошла по шоссе, слегка поднимая шлейф своего некогда нарядного платья. Я шла,
тихонько всхлипывала и глотала собственные слезы.
– Эй, невеста, ты откуда такая взялась?!
Из помойки?! – донесся смех из проезжающего мимо джипа.
– Пошли к черту! – крикнула я в
ответ.
Проходившие мимо меня люди шептались,
смеялись, шарахались от меня в сторону, а некоторые не сдерживались и громко
возмущались мне в след:
– Это ж надо так надраться на собственной
свадьбе! Небось в луже валялась, как свинья. А еще невеста!
Проезжающие мимо машины сигналили, из них
высовывались смеющиеся люди и громко свистели.
– Жених и невеста, тили-тили-тесто! Где
твой принц из помойки?! Где ты своего мусорщика потеряла?!
– На бороде, – я старалась не
смотреть в эти злые, издевающиеся физиономии и шла дальше.
Следом за мной ехала все та же иномарка с
братками, которые еще совсем недавно охраняли Ворона. Иномарка ехала очень
медленно и не обгоняла меня ни на шаг.
– Татьяна, садитесь в машину! Мы вас
довезем куда вам надо! Зачем нужен этот спектакль?!
– Это не спектакль. Спектакль уже давно
окончен.
Внезапно рядом со мной остановился милицейский
газик, и наша доблестная милиция приступила к своей любимой процедуре проверки
на дорогах. Братки быстро выскочили из своей иномарки и принялись что-то
объяснять милиционерам, которые, по всей вероятности, приняли меня за
сумасшедшую и разглядывали насмешливо и презрительно. Я стояла, не произносила
ни единого слова и смотрела то на асфальт, то на свои грязные босые ноги. В тот
момент, когда ребята из иномарки сунули милиционерам несколько сложенных купюр
и пообещали им, что они сейчас же посадят меня в машину, меня прорвало, и я
почувствовала, что просто не могу становиться.
– Вы какого черта им денег дали?! За
что?! За то, что у меня мужа взорвали и мне впору в петлю лезть?! Они же, кроме
как взятки брать, ни хрена не умеют! Идут в эту милицию только по одной простой
причине – чтобы денег хапнуть, потому что по-другому вообще заработать не
могут! Они с вас деньги содрали за то, что мне очень хреново! Они что, совсем
оборзели?! Менты поганые! Сволочи!!! Ненавижу! Подыхать буду, а к ним никогда
за помощью не обращусь, потому что, кроме того, как изнасиловать, под
какую-нибудь статью подвести и ограбить, они ничего не могут!
Один из людей в форме покраснел, как вареный
рак, и сдвинул брови на переносице:
– А ну-ка, гражданочка, проедемте в отделение.
Там мы вас уму-разуму научим и покажем, как нужно разговаривать с людьми при
исполнении.
– Да какое вам отделение?! Вы уже денег
хапнули, а теперь говорите про какое-то отделение!
– Это кто хапнул-то? Гражданочка, вы о
чем?
Поняв, что дело принимает скверный оборот,
братки из иномарки быстро затолкали меня в машину и тут же успокоили
возмущенных правоохранителей.
– Ребята, не обращайте внимания. У бабы
муж погиб. Она не в себе.
Как только они сели в машину; я тут же уронила
голову на колени и громко заревела. Мужчины дождались, пока я кончу рыдать, и
осторожно спросили:
– Куда едем-то?
– Туда, где я люблю оплакивать свое
прошлое…
– Назовите, пожалуйста, точный и
подробный адрес.
Я вытерла красные от слез глаза и назвала
адрес своего домика, который мне остался от первого брака и в котором жила моя
мама. Как только мы доехали до нужного места, я вышла из машины и… вошла в дом.
У иконки сидела симпатичная женщина и шептала молитву. Она даже не слышала, что
скрипнула дверь, и не повернулась в мою сторону. Дождавшись, когда она дочитает
свою молитву до конца, я слегка прокашлялась и поздоровалась дрогнувшим
голосом:
– Мама, здравствуй!
Женщина повернулась в мою сторону и слегка
вскрикнула:
– Доченька…
– Мама, а почему ты не приехала на мою
свадьбу?
– Да прихворнула немного… А почему у тебя
такой вид? Что-то случилось?
– Случилось. У меня погиб муж. Женщине,
которая выходит замуж, нелегко провести первую брачную ночь в одиночестве…
Знаешь, а я ни о чем не жалею. Я вообще ни о чем в этой жизни не жалею. Я и
сама не знаю, любила ли я своего погибшего мужа и что такое любовь. Но если она
и была, то эта любовь сделала меня лучше. Ведь любовь всегда делает человека
намного лучше. Знаешь, я должна опять начать все сначала… Не знаю, получится ли
у меня это… – я грустно улыбнулась и вытерла слезы.
Мама подошла ко мне и прижала к себе.
– Мама, я знаю, почему ты не приехала ко
мне на свадьбу. Потому что в последнее время ты не можешь смотреть мне в
глаза, – я сказала последнюю фразу и почувствовала, как до боли сжалось
мое сердце.
– Я просто захворала. – В мамином
голосе совсем не было уверенности.
– Мама, а расскажи мне про моего отца.
– Он погиб еще задолго до того, как ты
родилась…
– Скажи, ты узнала его на моей свадьбе?
Мама вскинула голову, затряслась, как в лихорадке,
и спросила сквозь слезы:
