Прошедший сложную процедуру инициации – или побывавший в одном из исчезнувших ныне обиталищ пришельцев – человек менялся. Усиливался один из компонентов энергетического тела, в просторечии называемый оболочкой. Причем в одном-двух случаях из ста усиливался настолько, что количественные изменения перерастали в качественные, инициированный фактически переходил на новую ступень эволюции. Об этом не принято говорить, но псион – не совсем человек. По крайней мере, биологически. У нас острее работают органы чувств, мы полнее воспринимаем окружающую реальность, быстрее идет регенерация тканей, при необходимости отрастают дополнительные органы. Правда, последнему надо долго учиться. Ментаты способны читать чужие мысли, целители творят чудеса с живыми организмами, аналитики обрабатывают информацию лучше самого современного компьютера, пророки видят будущее. Часто обычные люди чувствуют себя рядом с нами ущербно. Их можно понять.
Мир изменился, и изменился необратимо. На улицах можно встретить туриста, следом за которым по воздуху плывет багаж, в клиниках лечат рак и сглаз, спамеры в сети навязчиво рекламируют амулеты от порчи. В Уголовном кодексе появился раздел, посвященный преступлениям с использованием экстрасенсорики, в Гражданском – статьи, регулирующие получение инициации несовершеннолетними. Государства стали жить чуть-чуть дружнее, поняв наконец-то, что во Вселенной мы не одни. Правда, террористов и всякого рода фанатиков, наоборот, прибавилось.
Изменения в законодательстве производили двоякое впечатление. С одной стороны, государство – Российская Федерация, имею я в виду – четко определило правила игры. Теперь и псионы, и простые люди хорошо знали, использование каких способностей и когда является преступлением, а когда – нет. Это радовало. Тем не менее… Система несовершенна. Например, псионам, не состоящим на воинской службе, запрещено применять атакующие знаки, указанные в подробном и регулярно пересматриваемом перечне. То есть знак приравнивается к оружию, что в общем-то правильно. Каждый случай применения рассматривается особой комиссией, что тоже можно понять и оправдать. Однако амулеты, являющиеся в таких случаях основной доказательной базой, реагируют в первую очередь на сам факт появления знака, слабо различая, защитный он, атакующий или информационный. И вот маг, пожелавший накинуть ту же «святую броню» для защиты от ментального сканирования, в городе вынужден либо примерно раз в пять минут доставать удостоверение и демонстрировать его всем желающим, начиная от простых постовых-пэпээсников и заканчивая примчавшейся по тревоге оперативной группой СКП; либо искать способ нарушить закон, обманув датчики.
В результате от привычки постоянно носить защиту, выработавшейся и у меня, и у многих других бойцов, пришлось избавляться. Она стала мешать. Положительный момент я вижу в росте числа альтернативных знакам разработок, выполнявших схожие функции, но под действия законов не подпадавших.
Впрочем, российским псионам грех на судьбу жаловаться. Почти во всех остальных странах требования к нам еще жестче, а ограничений больше. Здесь нас никто не заставляет носить специальных нарукавных повязок, не ограничивает свободы передвижения, мы не должны проходить регулярных психиатрических осмотров. Да, в мире еще много неприятных для нас мест. Хотя положение медленно меняется в лучшую сторону – первоначальные истерия и страх исчезают.
Мои размышления прервало легкое покалывание в висках, и тут же словно чей-то холодный взгляд уперся в затылок:
– Старший?
– Слушаю тебя.
– Они рядом. Следят.
– Пусть смотрят.
Теней понять непросто. Полуразумный и беспощадный осколок чьей-то души увидел нечто интересное или опасное для меня – и только что пытался предупредить. Надо полагать, он имеет в виду моих «сопровождающих», которые слабо осознают, какой подвергаются опасности. Еще недавно призраки мертвых покидали ментал, стоило им почуять мое присутствие, несколько раз от их нежданных визитов страдали посторонние люди. Отчасти поэтому я редко оставлял территорию института. Справиться с тенью способен далеко не каждый боец-пятиуровневик, если же призраков десяток… Локальный прорыв такого количества жителей потустороннего мира способен обратить в кладбище городок средних размеров. Тени утверждали, что не в силах противиться моему зову – точнее говоря, они не желают сопротивляться. Эти сущности чувствуют вблизи меня нечто, наполняющее их странное существование смыслом и радостью, отчего не задумываясь бросаются выполнять любые приказы, стараясь приблизиться при первой же возможности.
Существовали и другие причины избегать людей. В первую очередь, мешали жить сектанты. Среди возникших в последнее время религиозных течений фигура вашего покорного слуги пользовалась нездоровой популярностью. Еще бы: единственный человек, общавшийся – если можно употребить этот термин – с главой всех чужаков! Большая часть фанатиков меня проклинала на все лады, меньшая считала Посланником Божьим, Исполнителем Воли Его (все с больших букв, в точности как в попавшейся мне однажды на глаза брошюрке). Злобный предложил другой вариант. По его классификации сектанты делились на две категории – активные и пассивные. Первые писали письма, устраивали демонстрации, посылали бомбы по почте и делали тому подобные занятные вещи. Вторые просто молились статуям Аскета или сжигали его чучело на кострах. По понятным причинам первая категория волновала меня куда больше. За свою жизнь я не боюсь, иное дело – Светка. Ее уже дважды пытались похитить.
Светка… В последнее время у девчонки появились проблемы, обычные в подростковом возрасте. Заботу о своей безопасности она воспринимала как диктатуру – и бунтовала. Недавно ей исполнилось шестнадцать, девочка решила, что стала совсем взрослой. И внезапно обнаружила, что ей по-прежнему приходится отчитываться о планах на вечер или считаться с тем, что ее друзей проверяют безопасники. Должен признать, глупости она делала редко и в целом понимала особенности своего положения, однако иногда срывы все-таки случались. Последний произошел вчера – она внезапно отправилась с компанией своих приятелей в Питер, никого не предупредив, о чем мне незамедлительно сообщила по телефону встревоженная охрана. Следует отдать девочке должное: своего телохранителя Света обвела вокруг пальца весьма ловко, есть повод гордиться таким воспитанием. Маячок с ауры снимать не стала, найти ее легко, но вот мобильник выключила. Можно сказать, сейчас я еду, чтобы присмотреть за ней. Особых поводов для волнений нет – девочка незаметно для себя стала псионом четвертого уровня, а жесткое мужское общество, в котором прошло почти все ее детство, сформировало твердый характер и дало массу полезных, хотя и опасных для окружающих навыков. Если бы не занявшаяся ее воспитанием Белоснежка, вполне мог бы вырасти пацан в юбке.
В Светкиных эскападах есть и моя вина. Хотел как лучше, а вышло как всегда. Отдал в обычную школу, рассчитывая, что у нее появятся друзья-сверстники, и не учел присущего маленькому псиону особого взгляда на мир. Дети ведь обезьянничают, всех, кто не из их стаи, стараются как-то отогнать, подколоть, установить невидимый барьер. Ну, обижать девочку, выросшую на военной базе, довольно сложно и чревато неприятными последствиями, но друзей у нее так и не появилось. Запретил учить Свету знакам, не желая вкладывать в руки ребенка оружие и надеясь привить интерес к безопасной медицине, – тоже ничего хорошего не вышло. Она попробовала заниматься сама, причем в подражание мне интерес проявила к ментальной сфере. Пришлось пристроить ее к Коробку испытателем, чтобы не лезла, куда не надо. Всерьез ее обучением я планировал заняться годов с восемнадцати, после окончания школы. До тех пор она работала на полставки в институте кем-то вроде универсального тестера по широчайшему кругу исследований, причем не знала, что каждый эксперимент согласовывается со мной. В результате сейчас Света ориентируется в мире псионики едва ли не лучше меня, за счет проверяемых методик раскачала оболочку и недавно достигла четвертого уровня, но ни в одной области не является специалистом. Иными словами, нахваталась всего по верхам.
