– Я только что говорил с начальником этого молодого человека. Рассказал ему о возникших трудностях, спросил, что делать дальше. Он обещал прислать опытного специалиста – их сейчас несколько в городе.
Алексей не слышал дальнейшего разговора. Все ощущения, оставшиеся ему от собственного тела, задавил бешеный напор исходящей от духа радости. «Да! – бесновался захватчик, выбрасывая чистые, ничем не замутненные, примитивные образы. – Да! Наконец-то!»
Российская система здравоохранения в лице своего высокопоставленного руководства по сию пору так и не определилась с вопросом: в каком направлении развиваться дальше? Вроде бы все очевидно: есть псионы, способные исцелять больных быстро и качественно, зачастую их воздействие оказывается эффективнее, чем привычные методы классической медицины. С такими болезнями, как рак, атеросклероз сосудов, туберкулез или последствия инфарктов, лучше идти не в обычную клинику, пусть даже специализированную, а к одному из Данииловых коллег. Это признают все. Вопрос в том, как конкретно организовать прием больных целителями. Создать совершенно новую структуру, действующую параллельно существующей, или лучше вписать псионов в привычную Минздраву схему? Оба варианта имеют свои плюсы и минусы.
Как бы то ни было, целители до сих пор в дефиците, и основная часть населения привычным путем идет к врачам в районную поликлинику. Только в крупных больницах организовывают особые отделения для «тяжелых» больных, где используют экстрасенсорные методы лечения. Бывшее медицинское крыло Службы ныне объединилось с московской Академией псионики и на базе старой сети филиалов потихоньку развивает полукоммерческое направление, руководит сим гибридом по-прежнему Даниил. Пациенты, проблемы которых связаны с повреждениями организма от воздействия пси, направляются туда. Понемногу возникают и частные клиники.
Виноградова положили в Пушкине. У медиков, срочно вызванных запаниковавшим стажером, сработал стереотип: если рана нанесена знаком или духом, везти пострадавшего по строго определенному адресу, а там пускай разбираются. Не знакомому с нашей спецификой сложно понять, что в случае одержимости человека лучше бы направить в ближайший храм. Жрецы более опытны в общении с пришельцами из ментала, обычные же целители в лучшем случае поместят пациента в особое помещение и будут ждать помощи. Причем не обязательно ехать к родянам: пребывание в православной церквушке иногда не менее, а зачастую даже более эффективно.
Традиционно с «гостями», забравшимися в чужие головы и не желающими уходить домой, работают ментаты. Разных профилей и направлений: простые вроде меня, шаманы, некроманты, приверженцы экзотических культов. Находиться в больницах постоянно мы не любим, но подработать не отказываемся никогда. Почему не любим? Кому-то неприятно ощущать эмоции страдания и боли, другие, наоборот, боятся привыкнуть к дешевому источнику темных эманаций, третьи непроизвольно подключаются к фонтанирующим энергией целителям и за несколько часов общения полностью опустошают чужие оболочки. У каждого свои причины.
Призрак договорился с местным начальством, чтобы парня не перекидывали с места на место, а разрешили подождать своего специалиста. Пушкинский центр являлся закрытым учреждением с самого момента основания, он создавался как региональная опора Службы и на прием большого числа больных рассчитан не был. Раньше здесь проходили курс реабилитации пострадавшие в Гнездах бойцы, от местной атмосферы веяло чем-то санаторно-курортным. Разговоры о создании отдельной станции в городе шли давно, но пока что пострадавших свозили со всего Питера именно сюда.
Попасть на территорию больничного комплекса оказалось традиционно сложно. Даже если отбросить в сторону веские доводы о необходимости покоя для пациентов, нужно учитывать, кто здесь лечится и какие именно силы недовольны развитием псионики в стране. По поводу «кто» можно сказать просто – элита. Чиновники не самого низкого уровня, богатеи, кинозвезды и прочие люди, обладающие статусом в обществе. Пациенты с улицы быстро оперировались, а затем раскидывались по другим больницам или санаториям, хотя для особо тяжелых случаев существовал специальный корпус. К счастью, на мое имя Фролов заказал пропуск.
Встретили меня торжественно.
– Виктор Андреевич! – Навстречу спешила целая делегация во главе с главврачом. – Здравствуйте, Виктор Андреевич!
– Здравствуйте, Олег Михеевич, – кивнул я в ответ, отмечая кислые лица некоторых представителей свиты.
Похоже, рады видеть меня тут далеко не все. Но и друзей здесь тоже немало. Среди целителей я пользуюсь определенным уважением из-за разработок в области нейрофизиологии и нейрохимии. Для псиона со стажем нормальной практикой является совершенствование собственного таланта сразу в нескольких направлениях: Злобный, например, большой специалист по ядам и эксперт в лечении ожогов, Дед известен работами в области регенерации тканей, Белоснежка могла бы зарабатывать на жизнь коррекцией зрения. Я остановился на мозге и нервной системе. Поскольку до меня использовать экстрасенсорику в таком ракурсе никто не додумался – или же на разработки прочно прилепили гриф «совершенно секретно», – приоритет первооткрывателя автоматически закрепился за мной. Одно время я даже преподавал в Академии, правда, недолго.
С Олегом Михеевичем Харченко судьба меня свела во время очередной операции против чужаков. Он штопал одного из моих бойцов, я случайно проходил мимо. Псионов тогда было мало, большинство знали друг друга в лицо и почти ничем полезным не владели. Харченко недавно инициировался, поэтому работал так, как умел, мне же Даниил к тому времени показал несколько полезных методик. Слово за слово, разговорились. Я кое-что подсказал врачу, он в ответ поделился своим опытом. Так и познакомились.
– Когда Фролов сообщил, что вы приедете, я сначала не поверил, – улыбался целитель. – Случай не выглядит настолько запущенным. Мы с вами сколько не виделись? Года четыре?
– Примерно. У вас здесь красиво.
– Спасибо, – откликнулся врач. – Хотите осмотреть поближе? Я проведу, покажу, что поменялось. Мы только за последний год два новых корпуса построили.
– В другой раз. Я слегка ограничен во времени.
Харченко хмыкнул:
– Когда он наступит, другой раз? Впрочем, как скажете. Давайте пройдем ко мне.
Кабинет главного врача находился на четвертом этаже центрального здания. После того как молоденькая секретарша принесла нам крошечные кофейные чашки с каким-то печеньем в придачу, Олег Михеевич засыпал меня разными вопросами. Он фанатик науки, других интересов в жизни у него практически нет.
– Насчет вашего одержимого, – наконец перешел он к теме моего сегодняшнего визита. – С ним произошло что-то особенное?
– Нет, насколько мне известно. Я занимаюсь этим вопросом по причинам личного характера. Или дух выглядит необычным?
– Как вам сказать… – замялся Харченко. – Небольшая странность. Пришелец слабенький, таких рядовой волхв изгнать способен, но почему-то наш шаман в этот раз не справился. Хотя прежде у него неудач не было.
