После этого наступил настоящий шок, и нормально соображать Дмитрий стал не скоро. Да и потом мозги еще долго действовали со скрипом. Магическая структура, которая давала команду на самоуничтожение невероятной бомбы, – на месте. Устройство удержания кристаллов и единения их в одну систему – на месте. Наружный карман сюртука, в котором были в отделениях плотно втиснуты накопители, – на месте. Причем не порван. Да и как можно порвать пуленепробиваемую ткань уникального изделия из мира Ситулгайн?
То есть все в наличии, а самого главного – нет!
Сами выпасть они не могли сразу по нескольким причинам: плотность кармана, удержание механическим устройством в единой системе и контролирующая структура на самоуничтожение. То есть даже один кристалл, если его вынуть, спровоцировал бы сигналы опасности и от устройства, и от структуры. Да и кто бы вынимал, если рядом никого не было?! Или был?..
Теперь уже совсем иным взглядом Светозаров посмотрел на толстенный, упругий мох, сквозь который он с таким трудом протискивался. Если уж кто и мог незаметно вытащить накопители, да еще при этом отключив и контур, и устройство, то только некие пальцы, нити, силовые поля, щупальца, или что там еще может вылезти именно из толщи этого мха. Почему бы не предположить, что мох этот крайне заинтересован в аккумуляторах энергии и просто не смог удержаться от кражи. Но тогда сразу возникало следующее предположение: мох разумен? Продолжая логическую цепочку, вспоминалась и строчка у алтаря аборигенов: «Нас поедает Врубу».
Стало страшно.
Очень хотелось вернуться обратно в узкий проход и резать, рвать этот упругий мох, выискивая в нем свои бесценные накопители. Но здравый рассудок заставлял удерживаться на месте и размышлять дальше:
«Разве бывают такие режиссеры? Хм! Сам ведь только недавно вспоминал о мире Зелени. Там, правда, магическое пространство все делало во благо человека и не стало бы уничтожать даже примитивных дикарей, но некоторые аналогии по масштабности и силе провести можно. И что случится, если я вдруг начну сейчас жечь этот мох напалмом? Попробовать, конечно, в любом случае стоит, да и накопители вдруг отыщутся, но что-то интуиция мне шепчет, что поблизости моих кристаллов нет уже давно. И если вся эта система „вода, мох, улитки, лягушки“ едина и как раз является тем самым Врубу, то моя потеря уже либо покоится на дне какого-нибудь ущелья, либо подрагивает в желудке у самой умной, исполнительной по местным придворным нормам квакуши. И между прочим, местные попрыгуньи совсем не квакают. Почему? Фу ты, что за ерунда в голову лезет?! Тут жить осталось, может быть, совсем ничего, а голова кваканьем забита».
И тем не менее, несмотря на такую страшную и невероятную потерю, в душе у Светозарова затеплились странное облегчение и умиротворение. Вначале испугавшись по поводу таких неуместных чувств, он чуть позже понял их подноготную: что, кто угодно – но лишь бы не Крафа! Пусть какие угодно силы планеты, пусть какие угодно монстры, пусть даже разумный мох или разумные камень с водой – лишь бы не подлый предатель, лишь бы не кровавый узурпатор и поработитель массы несчастных миров. Лишь бы не главный враг всего живого и справедливого!
После такого осознания даже вздох получился шумный и облегченный.
«В самом деле, если дела обстоят таким образом и мне суждено погибнуть от щупалец или лап чего-то неведомого, то все равно лучше, чем моим телом, мыслями и оружием завладеет Крафа. С этой пиявки сталось бы и мои миры отыскать, и кокон-ловушку у Зелени обойти, и на моей родине гадостей наделать. А так… фигушки ему! Ха! Мало того, не удивлюсь, если и он сам тут в подобном спектакле какую-то непритязательную роль играет. А может, его вообще уже съели? Как аборигена! Ведь на нем вроде ничего больше, кроме шкур, и не было. Вот потеха-то: пройти такую пустыню и быть пущенным на корм лягушкам! – Некоторое время граф нервно хохотал во весь голос, представляя себе подобный итог злого гения, который, впрочем, заслуживал более жесткого возмездия за свои преступления. – Уф!»
И неожиданно захотелось не то подурачиться, не то выразить свою благодарность создавшейся ситуации и пришедшему пониманию. Так что восклицания вслух последовали после затихающего хохота:
– Ну и как тебе мои подарки, Врубу?! Понравились? Пользуйся на здоровье! Будь здоров и расти большой вечно! А у тебя тут ничего, весело! Да и не холодно! Еще, может, подсказал бы, чем занимается мой коллега и соплеменник. А? Тот, который сюда в шкурах недавно из пустыни явился? Если его уже съели, то не мог бы ты мне представить его косточки, а потом и путь самый кратчайший на поверхность указать? Был бы премного благодарен и тебе в подарок оставил бы все мое оружие и некоторые очень интересные штучки. Эй, Врубу?! Ты меня слышишь? Отзовись!
Разумный мох, или кто там за ним прятался, на призывы к контакту не среагировал. Да и слишком наивно было бы надеяться, даже на какой-то отклик-намек от совсем иного, неизвестно как устроенного не то существа, не то организма, не то целой системы организмов.
– Молчишь? Ну и ладно. Все равно рад был познакомиться и пообщаться! Только большая к тебе просьба: если что-то тебе понадобится, просто скажи мне, и я тебе это подарю от чистого сердца. Так на моей родине принято одаривать каждого нового знакомого, и мне хочется, чтобы ты остался доволен моими подарками. Если что, подходи, ты знаешь, где меня найти. Всегда к твоим услугам! А сейчас извини, буду немного занят, надо обследовать эту вертикальную пустоту.
Как бы там ни было, но подозрения у графа Дина имелись вполне обоснованные: раз неведомые силы легко утащили накопители, то и речевые обращения к ним легко способны и воспринять, и понять. А посему решил и дальше обращаться к окружающим его стенам как можно с большим дружелюбием и непосредственностью. Вдруг это и в самом деле поможет отсюда вырваться? Не иначе как бред сумасшедшего – надеяться на подобное, но не является ли еще большим бредом то, что происходит вокруг? Так что как раз к месту известная поговорка: «В волчьей стае вой по-волчьи». Или иная, не менее известная: «Попал в сумасшедший дом, не примеряй на себя роль санитара. Это не по чину простому Наполеону».
А так как хозяин здесь у себя дома, то гостям следует быть с ним как можно деликатнее, вежливее и обходительнее. Разве что вдруг появится возможность этого хозяина увидеть, понять, найти его слабые места и…
«Не рано ли захотел стать „санитаром“? – осадил себя с ехидством Торговец, запуская ускорители и первым делом поднимаясь для обследования верхней части громадной расщелины. – И так уже части важнейшего багажа нет. Про накопители вообще речи не идет, они на данной планете бесценны, подобного тут не найти. А мне без них уже сманеврировать на всей мощи будет гораздо трудней. Даже возможная проходка породы теперь будет вестись вдвое дольше».
Конечно, косточки злого тирана хотелось увидеть и пощупать, но в данный момент следовало отсюда выбраться. Хотя бы в общие лабиринты, имеющие выход к солнцам. Да и вся эта большая каверна оказалась практически без единого выхода. Нет, внизу она имела какие-то трещинки и промоины, по которым только маленьким лягушкам и шастать, но для решения главной проблемы они никак не подходили.
