Великан тяжело вздохнул, морща лоб и пока ни словом не упоминая вслух о своей частичной потере памяти. После чего стал выспрашивать про главного врага не только мира Ба, но и всех Торговцев без исключения.
Мировой злодей и в самом деле тянул на единоличное лидерство. По сравнению с ним даже такой монстр, как колдун Купидон Азаров, казался жалким и добрым старикашкой. Хотя всю биографию Крафы туюски не знали. Только и помнили, что им в древности пересказали последние Торговцы.
Крафа считался лучшим, прославленным представителем когорты путешественников между мирами, слыл одним из самых великих ученых, разработчиком новых троп и теоретиком учений систематического поиска новых вселенных. Он сделал много открытий и даже помогал в окончательном восстановлении какого-то замка, расположенного вне всех миров, вход в которые был доступен только умеющим шагать в межмирское пространство.
Его признали лидером. Его хвалили. Им восторгались. Но скорее всего, именно медные трубы и вскружили сознание, затмили чувство действительности у великого ученого и исследователя. В какой-то период времени он надолго исчез, окопавшись в неизвестном мире, а потом стал претендовать на роль единоличного владыки всех миров. Поначалу его соратники и товарищи пытались по-хорошему воздействовать на своего коллегу. Да и слишком они оказались уверены в своих силах, чрезмерно понадеялись на полученное с детства воспитание и упустили тот момент, когда Крафа обрел истинное всесилие и стал полностью неуправляем. Позже его болезнь определили как прогрессирующее сумасшествие и дали команду на его уничтожение, но было поздно. Все, кто как-то мог своим умом и силой противостоять злому гению, исчезли, канули в неизвестность, а на всех остальных Торговцев началась беспощадная и беспрецедентная охота. Причем тех не спасало даже иномирское оружие, которое они стали использовать при сражении с возникающими перед ними из ниоткуда чудовищами.
Многие Торговцы погибли, но подавляющее большинство просто пропали без вести. И никто за эти долгие годы в свои миры так и не вернулся.
Печальная история на этом не закончилась, но прочие подробности оказались уже не настолько значительны. Поэтому Дмитрий стал задавать уточняющие вопросы:
— Проскальзывало такое мнение, что этот великий злодей наведывается в Ба и старается держать совет старейшин под контролем. Это правда?
— Полной уверенности нет, но, по нашим данным, Крафа появляется в Ба лично каждые двадцать — тридцать лет. При этом он подлечивает и дает долголетие молодым старейшинам, а наиболее дряхлых сменяет новыми, которых выбирает из числа предоставленных ему претендентов. Кстати, список составляют сами старейшины, как правило, из кандидатур своих сыновей и родственников. Последний раз Крафа появлялся лет двадцать назад.
Такая информация ничего важного и конкретного не давала. Вот если бы точно знать время или место, в котором подлый гений появится, то можно было бы придумать нечто вроде хорошей ловушки и выловить врага. А так следовало немедленно заниматься делами насущными.
Изначально Светозаров потребовал указать ему на карте места расположения иных башен в данных горах. А то и привести туюсков, знающих эти места конкретно. Следовало немедленно разрушить ловушки и собрать в единый кулак все трофейные накопители. Имея такую уйму энергии в своем распоряжении, можно было не бояться угодить в какой угодно кокон, разрывая его единым ударом. По крайней мере, так предполагалось в теории. Как оно получится на практике, будет видно, но ни одного кристалла упускать нельзя.
Пока отправились за картами и знающими туюсками, стали выяснять, что собой конкретно представляют массовые переброски хищных тварей в подземные пещеры. Ведь если переносы осуществляются в одних и тех же местах, стабильными партиями и по одному и тому же сценарию, то наверняка там существуют какие-то невидимые магические силы или ждущие активации порталы-тоннели, и если рассмотреть их, увидеть и проследить определенные закономерности, то почему бы и не разрушить? Идей по этим вопросам разрушения, магических и технических возможностей у Светозарова хватало. Недаром говорится: ломать — не строить.
Как и оказалось, ожидаемое через трое с половиной суток нашествие всегда начиналось с одних и тех же мест: самых больших пещер, имеющих сотни выходов и тоннелей в разные стороны. Причем когда пару раз удалось заделать наглухо все выходы каменными стенами, то в момент переброса все преграды просто вышибло, как пробки, то ли ударной волной, то ли огромным давлением воздуха. То есть у порталов имелись какие-то предохранительные структуры, ломающие замкнутое пространство. И обнаружить все это хозяйство можно было только визуально.
Поэтому Светозаров вдруг предложил:
— Давайте представим пещеру с самым большим выбросом тварей и туда перенесемся? Кто из вас готов?
Дожидаясь, пока два покемона ткнули себя ручками в пушистую грудь, почувствовал, как слева задействовала на своем сюртуке режим слипания супруга. И сказал будничным голосом:
— Отправляюсь я с Шурой. А вы попробуйте вспомнить, а потом и составить подробный план последовательности перебросов. Трудно поверить, что все порталы открываются единовременно.
Когда графская чета перенеслась во внутренности горы, волей-неволей пришлось на некоторое время замереть и восторженно рассматривать многоуровневый, похожий на грозди огромных бананов город. Все это великолепие освещали свисающие вниз гирлянды разноцветных устриц, створки которых сияли, поблескивали и даже вспыхивали перемежающимися проблесками света. Причем красоту и величие картины нисколько не портила продолжающаяся поспешная эвакуация обитателей. На иномирцев особо внимания не обращали, продолжая заниматься делами. Из чего становилось понятным, что система оповещения здесь работала отлично.
— Феноменально! Дух спирает от всего вашего великолепия! — признался землянин сопровождающим. — Но теперь мне расскажите: как именно и где вываливаются твари иного мира?
— Да везде, — безрадостно развел своими ручками туюск. — У самого пола, над ним, еще выше, порой и с десятиметровой высоты падают друг на друга. Причем каждая волна появляется одновременно и сразу везде. Пока попадают вниз, пока пытаются ринуться во все стороны, как через десять ударов сердца появляется следующая волна. И таких волн выжившие наблюдатели насчитывали порой до семидесяти. Понятно, что мы тут уже вечером начинаем установку и тонких копий с отравленными наконечниками, и миски со сладким, но отравленным медом расставляем, и в стенках проходов при отступлении ядовитые колючки вставляем. Но все равно в первые несколько суток здесь творится сущий ад. Потом нам в течение нескольких месяцев приходится тяжелым трудом отстраивать город заново.
— И сколько таких мест по всем вашим горам?
— Двадцать два.
В самом деле, получалось чересчур. Двадцать два, да перемножить на семьдесят, да на то количество тысяч, которое приходится на каждую волну… Поневоле за голову схватишься и на кого угодно войной пойдешь. Но сразу представились горы туш крокоспрутов вокруг Волчьего Шара, и вырвался вопрос:
