Книга Кровь на мечах. Нас рассудят боги, страница 50. Автор книги Дмитрий Гаврилов, Анна Гаврилова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кровь на мечах. Нас рассудят боги»

Cтраница 50

– Отменно, – похвалил Яроок младшего жреца. – Но ты уверен, Светлолик?

– Как и в том, что новгородцы на подходе, – подтвердил тот, снова склоняя голову.

– Тогда и мы поспешим, – проговорил верховный жрец и закашлялся. – Эх, берут годы свое… Тяжеленько мне будет спускаться с горы. Обратно могу и не взлезть. Ну да что не сделаешь во имя торжества веры и божьей славы? Будь наготове, Светлолик, если мне понадобится твоя помощь. Но держись в толпе.

Тот распахнул плащ.

– Нет, – успокоил Яроок помощника, окидывая его взглядом, – думаю, что до этого дело не дойдет. Тебе надобно лишь выкрикнуть оговоренные слова, чтобы все случилось по-моему и народоизъявление состоялось, как угодно Перуну и Дажьбогу.

– Хвала богам! Да будет так, – откликнулся Светлолик, снова скрывая оружие.

– Поспешим же! Туман рассеивается, – предложил Яроок и первым шагнул в редеющую пелену.

Он шел медленно, по-стариковски осторожно, всматриваясь в каждую кочку и корягу на пути. Шел и вспоминал воеводу, не поступившегося верой, недалекого, но верного, не в пример молодым и откровенным недорослям. Киевские старожилы новые порядки давно не одобряли. Лишь пример рассудительного и спокойного Хорнимира удерживал их от прямого неповиновения Осколоду. Да вот еще и его собственная привязанность к воспитаннице – ныне княгине Дире – не оставляла иных путей, кроме терпения. Взял бы Осколод другую женщину, не терпел бы бесплодную жену, и он бы Яроок, не медлил. Но вопреки ожиданию с непонятным для Яроока смирением князь держался супружеского обета. Если бы Осколод только ведал, что это спасало ему жизнь!

По исконному обычаю каждую осень на горе у капища Перуна и Дажьбога созывался жертвенный пир. Старейшины городских общин собирались туда, принеся на братчину припасов и хмельных медов, а то и вин. Напитки смешивали с жертвенной кровью, щедро проливая на божьи алтари.

Яроок прекрасно помнил, как на другой же год после злосчастного крещения князя, сломленного неудачами, Хорнимир упросил властителя Киева пожаловать к тому традиционному пиру, чтобы народ был спокоен за грядущий урожай нового года.

И Осколод пришел, и начал держать речь, и обратился с увещеванием ко всему собранию, наученный, должно быть, ромеями, дабы отвратились киевляне от приношения жертв богам, чтобы крестились по его примеру и уверовали бы в одного лишь бога Христа.

– Светлый князь, – возразил Яроок, – мы взяли тебя, потомка Кия, в правители с надеждой, что будем избавлены от доли рабов, как то было и при наших дедах и пращурах. Они лежат в курганах от самых Змиевых валов и далеко на север. Что скажем мы им при встрече? Что предали кровных родичей, богов наших и саму свободу и стали рабами иноземного бога? Если ты не хочешь кровопролития, не желаешь, чтобы дети сошлись в схватке с отцами, если обещаешь вершить по справедливости княжий суд и хотел бы править Киевом, будь добр соблюдать и наши обычаи, не требуя от нас невыполнимого.

Не стоит уповать на силу своих дружинников, они лишь капля в славянском море. Разбушуется, и не унять. Не стоит упорствовать в своих желаниях, потому что мы, киевляне, будем готовы взять себе другого правителя, который уважит нашу старую веру.

Старейшины, купцы, жрецы и прочие собравшиеся на пир одобрительно загудели.

Осколод побагровел, но сдержал гнев, может, оттого, что Дира взяла мужа за руку, али потому, что многим был обязан и самому Ярооку, и воеводе Хорнимиру, оправдавшему свое имя в тот день.

– Успокойтесь, земляки! Тише, други! Князь не желает свары, он хотел бы восстановить мир в Киеве… – громко сказал воевода.

– Пусть князь вместе с Ярооком, как прежде, принесут жертвы Дажьбогу, чтобы год будущий выдался обильным на урожай и торговлю, – молвил один из самых уважаемых и упертых в вере стариков. – Пусть Осколод поднимет рог и освятит его в честь Перуна Громовержца!

Когда же Яроок протянул князю полный стоялого меда рог, Осколод коснулся левой рукой груди, а правой перекрестил напиток.

Возмущенные старейшины уж были готовы вновь взроптать, но Хорнимир поднял руку и объявил, что таков древний знак, подобный громовому молоту или топору. И тем самым князь освящает рог и жертвенное питье.

Яроок укоризненно глянул на воеводу. Вельможа потупился и развел руками.

Не успел Осколод сделать так, на взмыленном коне на холм взлетел гонец, спешился и бросился пред князем на колено.

– Говори! – приказал обеспокоенный Осколод.

– Из Царьграда важный, весь из себя, ромей прибыл. Говорят, что епископ. Говорят еще, что Михаилу, духовнику твоему, дозволяют отправиться в Булгарию. В Царьграде новый правитель – император Василий, прежнего – убили, и новый патриарх – Фотия сослали [18] .

– Ну что, княже! Помогли тебе твои ромеи? – спросил насмешливо Яроок, ибо уже прежде был оповещен о переменах.

– Трепещи, жрец! – прорычал Осколод. – Не буди лихо, пока оно тихо! Капище не трону и чинить препятствий тебе в память о былом не стану. Но коли узнаю, что народ супротив меня и Бога нашего Иисуса Христа подговариваешь – пеняй на себя!

На том и расстались. На пиры княжьи жрецов славянских боле не зазывали, а как ставили первую ромейскую церковь в Киеве, Осколод пригрозил, чтобы в тот день никто бы из них в городе не появлялся. Не хочет князь омрачать светлое торжество.

Глава 2

Вся пристань и торговые ряды и весь берег, куда хватало глаз, были запружены киевским людом. Слух о том, что князя приехали звать еще и на престол новгородский, мигом облетела весь город. Завидев владыку с сопровождавшими его дружинниками, любопытствующий народ расступался. Осколод беспрепятственно доехал почти до самых судов.

На кораблях никакого движения, словно бы весь товар уже сгрузили, а моряки сошли на берег утолить жажду. Только ленивые дозорные позевывали да лузгали семечки в ожидании смены.

Спешились, князь бросил поводья подоспевшему отроку. За Осколодом неотступно следовали два телохранителя, потом Златан и Горян. Добродей замыкал шествие.

У одной из вытащенных на песок лодий под бортом Добря заметил варягов, с десяток человек, при оружии лишь один, но одеты по-походному, не празднично. Среди них платьем выделялся разве лишь сгорбленный старец, закутанный в длинный синий дорожный плащ. По-видимому, предводитель. Он, как показалось Добродею, отдавал прочим указания. Те выслушивали и расходились один за другим. Покончив с этим делом, старец медленно развернулся и, тяжело опираясь на длинный посох, двинулся навстречу Осколоду.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация