Когда стилист закончил свою работу, я
взглянула на себя в зеркало и осталась вполне довольна. Мои волосы стали
каштановыми, и как ни странно, но с этим цветом я стала выглядеть более женственно.
Затем были приведены в порядок мои брови, а после нанесенной на лицо маски моя
кожа стала более гладкой и посвежевшей.
После этого с меня были сняты мерки, и на
следующий день молодой женоподобный парень-стилист по имени Ян вместе со своими
помощниками принес целую гору коробок с дорогой одеждой и обувью. Я сидела на
кровати в одной сорочке, смотрела на то, как они вешают одежду в шкаф,
раскладывают обувь, распаковывают дорогущие сумки, и думала о том, что до сих
пор не видела Георгия. Вчера ночью я специально закрыла дверь на щеколду, но ко
мне никто не стучался, и никто не требовал от меня секса.
– Куда столько одежды? – поинтересовалась
я у Яна. – Мне ее за всю жизнь не переносить.
– Оленька, лапочка, – пропел тоненьким
голоском Ян. – Разве это много одежды? Душечка, я буду пополнять твой
гардероб каждый день, чтобы у тебя было как можно больше выбора. В мои
обязанности входит помогать тебе подбирать одежду для всевозможных мероприятий,
чтобы ты всегда хорошо выглядела.
В комнату вошла домработница и, окинув
взглядом груду одежды, обратилась ко мне:
– Оля, сегодня вечером ваш первый с Георгием
Петровичем выход в свет. Ян, поможешь девушке подобрать подходящий наряд.
– А какое сегодня мероприятие?
– День рождения одного известного бизнесмена.
Георгий Петрович не горит желанием на него ехать, но того требуют
обстоятельства. Форма одежды – вечерняя.
– Хорошо. Оденем в лучшем виде.
Надежда положила рядом со мной на кровать
новенький мобильный телефон.
– Это Родион передал, – сказала она и
вышла из комнаты.
Затем вновь заглянула в комнату и спросила:
– Оля, тебе завтрак в постель принести или ты
спустишься в столовую?
– Я спущусь, – ответила я и моментально
залилась краской.
Мне было жутко неудобно от такого к себе
отношения, и я чувствовала острую душевную боль оттого, что живу в роскоши и
чувствую себя королевой, а моя младшая сестра Тонька перебивается, чем
придется, и живет в ужасных условиях вместе с матерью-алкоголичкой. Правда,
после похорон Дашки мать поклялась, что больше не будет пить, почернела от горя
и пообещала, что все свободное время посвятит Тоньке. Я оставила матери все те
доллары, которые дала мне Алина, в надежде на лучшее, но в глубине души не
верила ее обещаниям и знала, что мать может сорваться в любой момент, и все начнется
по новой. И все же я знала, что настанет тот день, когда я перевезу Тоньку с
матерью в новую квартиру и сделаю их жизнь интересной, насыщенной и
обеспеченной.
Как только помощники Яна ушли и он принялся
разбирать коробки уже один, я набралась смелости и, подумав о том, что Ян в
этом доме – единственный человек, которому можно задавать вопросы, спросила:
– Ян, а ты давно здесь?
– Год, – совершенно спокойно ответил Ян,
не упрекая меня за любопытство. – Сначала одевал и приводил в надлежащий
вид только хозяина. Теперь вот тебя. Признаться честно, мне больше нравится
возиться с женщинами, чем с мужчинами.
– Почему?
– Наверно, потому, что я считаю их ближе к
себе. Я лучше их понимаю. Иногда мне кажется, что во мне тоже сидит женщина.
– Я слышала, хозяин попал в автомобильную
аварию? – как можно более осторожно спросила я.
– Да. Он сильно обгорел. Можно сказать,
восстал из пепла. Разбился на трассе Питер – Москва. Водитель, жена, сын –
насмерть, а хозяин чудом остался в живых. Сама видела, что собрали все, что от
него осталось. А осталось, прямо скажем, не так много.
– А он еще и женат был?
– Конечно. Он же не сразу инвалидом родился.
Красивый, высокий мужчина. Жена-красавица. Я его застал уже инвалидом, но в его
спальне и кабинете много семейных фотографий. Красивый был мужчина. Да и те
люди, которые в этом доме уже много лет работают, много интересного рассказали.
Он в тренажерный зал раньше ходил. Бассейн, гольф, рыбалка, охота... Вот так в
жизни бывает.
– Да уж, – только и смогла сказать я.
– Сыну было семнадцать лет. Столько могил
сразу! Георгий Петрович долгое время в разных клиниках лечился. Все это время
его бизнесом управляющий занимался. Сама посуди, через сколько пластических
операций он прошел. Когда здоровье восстановил, то вновь взял бразды правления
в свои руки. Хозяин ведь очень богатый и влиятельный человек. У него виллы за
границей есть, фермы какие-то, острова, участки. В принципе с такими увечьями
можно вполне жить. Вот только на лице кожи вообще не было: обугленный кусок
мяса. Поэтому шрамов столько осталось. Но в перспективе еще операции будут.
Обещают, что в дальнейшем он будет очень неплохо выглядеть. Если, конечно, он
на эти операции согласится.
– А что, он может не согласиться?
– Да он уже столько по этим клиникам
намотался, что у него, как и у любого нормального человека, нервы могут не
выдержать. Его при слове «больница» всего передергивает. Он может просто
махнуть рукой, послать все к черту и решить: какое лицо есть, такое есть.
– Вот судьба! Не позавидуешь.
– Это точно. Тем более, человек таким бизнесом
ворочает.
– А я ему зачем нужна?
– Как ни крути, а ему по-любому приходится
вращаться в обществе и общаться с самыми разными людьми. У таких богатых людей,
знаешь, сколько недоброжелателей? Вот за его спиной шепчутся, что калека даже с
такими деньгами никому не нужен. Смотрят на него с жалостью. Видимо, его это
очень сильно задело, раз уж он решился сожительницу себе взять. Хозяин бы и рад
в своей скорлупе закрыться от внешнего мира, чтобы никого не видеть и никого не
слышать, передав все дела управляющему, но ему хочется чувствовать себя
полноценным, вести активную жизнь и не думать о том, что он калека. Он же живой
человек.
Этим вечером я выглядела так необычно, что не
могла налюбоваться на себя в зеркало. Ян повесил на мое плечо изящную сумочку
из змеиной кожи и объяснил:
– Тут пудреница, если нужно будет припудрить
носик.
– Спасибо!
– Тогда мой сегодняшний рабочий день окончен и
я могу ехать домой? – Ян спросил меня, словно какого-то начальника.
– Конечно! Ты сделал меня настоящей
принцессой.
– Твой принц уже тоже едет на
вечеринку, – все тем же высоким голоском пропел Ян и услужливо распахнул
передо мной дверь.
– Мы поедем на разных машинах?
– Видимо, да.
– Но почему? Это же вызовет множество различных
пересудов.
