– Оля, пойми меня правильно. Я так поступаю
только по той причине, что так хочет Давид. Ты думаешь, у меня жизнь – сахар?
Когда я с ним связалась, я верила, что он святой. Человек благотворительностью
все-таки занимается. А оказалось, что Давид занимается самыми настоящими
темными делишками, и все его деньги добыты нечестным путем. Ты думаешь, мне с
ним сладко? Это с виду все так красиво выглядит. А в реальной жизни, когда мы с
ним остаемся один на один, он всегда может меня ударить, сильно избить. Я три
аборта сделала, а теперь вынуждена на гормональных таблетках сидеть, так как
ребенка он не хочет. А этот секс с извращениями? Это вообще – полный кошмар.
– Так зачем ты его терпишь? – Я задала
вопрос и тут же подумала о том, что он очень глуп, потому что ответ очевиден.
– А зачем ты терпела Олега, а сейчас терпишь
этого страшного урода?
– Не говори так про Георгия, – одернула я
Алину.
– Может, ты его уже полюбила? Может, тебе для
полного счастья калека нужен?
– Не говори про него так. Этот человек для
меня многое делает.
– Они все для нас многое делают, только что
нам за это приходится терпеть...
– Алина, зачем ты меня сюда позвала?
– Затем, что Давид даст тебе поручение, и ты
должна его исполнить.
– Я?! – Моему возмущению не было предела.
– Ты.
Я сжалась в комок и нервно потянулась за
сигаретой.
– Алина, ты в своем уме?
Не говоря ни единого слова, Алина разложила
передо мной фотографии, где я спала в обнимку с Вадимом. На фотографиях стояли
точная дата и время. Нас фотографировали сразу после того, как я уснула. На
другой фотографии мы пытались заняться с Вадимом сексом. Конечно, то, что Вадим
был пьян и у нас ничего не получилось, фотографии отобразить не смогли, поэтому
на них все выглядело очень даже правдоподобно.
– Смотри, вот ты сверху. А вот он надевает
презерватив, а ты даже пытаешься ему помочь...
Нервно собрав фотографии в кучу, я быстро их
порвала, выкинула в стоящую у входа корзину для мусора и, заказав себе порцию
виски, села на место.
– Фотографий полно. Можешь рвать, сколько
хочешь. Негативы все равно не порвешь.
Алина открыла принесенный пакет и показала мне
мою сумочку, которую я так долго искала на яхте.
– Это же моя сумка...
– Твоя.
Поднеся ладонь ко рту, я негромко вскрикнула и
пристально посмотрела на Алину.
– Только не надо кричать, а то твой барбос
сюда смотрит.
– Давид заказал Вадима, – почти
задыхаясь, произнесла я.
– Я же тебе говорила, что Давид не так прост,
как кажется, – прошептала наклонившаяся ко мне Алина. – У него с
Вадимом были общие дела. Уж что они там не поделили, не знаю. Вроде как он
соучредитель банка Вадима. Точно не знаю. Давид не посвящает меня в подробности.
В ту ночь я просто подошла к Вадиму и попросила его обратить на тебя внимание.
Он и обратил. Так обратил, что ты осталась у него на ночь. Давид хотел
подставить тебя, чтобы потрясти деньги с твоего Олега. Никто же не знал, что он
так быстро уедет в Штаты. Да и нужен был козел отпущения, на которого в случае
опасности можно было бы повесить это преступление. Я так поняла, что
исполнителя, того, кто умудрился сфотографировать вас в самых интересных позах,
уже нет.
Алина взяла мою нетронутую порцию виски и одним
махом, без всякой закуски, ее выпила.
– Оля, пойми. Ты у Давида на крючке. Вадим
по-любому должен был погибнуть в ту ночь, и рядом с ним могла оказаться не ты,
а другая девушка, и эти проблемы могли быть у другой. Я просто ему посоветовала
обратить на тебя внимание. Давид должен был убить двух зайцев, на тебя можно
было всегда повесить это преступление и путем шантажа вытрясти деньги из твоего
Олега.
– Но ведь я могла не пойти ночевать на яхту к
Вадиму?
– Но ведь пошла! Не ты, так другая. Вадим все
равно бы никогда не пошел спать на яхту в одиночестве. Тем более, по Москве он
передвигается, окруженный плотным кольцом охраны, а на Лазурный Берег он
приехал один. Мол, везде свои люди. Своя тусовка. Мне даже кажется, что этот
день рождения на Лазурном Берегу Давид устроил не потому, что хотел сделать мне
приятное, а потому, что ему нужно было убрать Вадима. А подаренные
драгоценности – это плата за молчание.
– А сумку-то мою зачем прихватили?
– Чтобы держать тебя в нервном напряжении.
Чтобы ты не расслаблялась. Видишь, Давид хотел поиметь деньги с Олега, а тут на
горизонте нарисовался Георгий Петрович. Думал тебя пошантажировать тем, что эти
фотографии увидит Олег, чтобы ты вытягивала из Олега деньги и перечисляла их на
счет Давида. Но любовник твой внезапно исчез, зато появился Георгий Петрович,
за которым Давид охотился еще тогда, когда тот был с ногами, руками, обоими
глазами и подступиться к нему было невозможно, так же как и сейчас.
– А мне нечего бояться. – Я старалась
казаться спокойной, но это спокойствие давалось мне с огромным трудом.
– Как это нечего?
– Я Вадима не убивала, и никто не сможет
доказать, что это сделала я. Я всего лишь испугалась полиции и убежала. А что
касается того, что фотографии увидит Георгий Петрович, то они были сделаны до
того, как я стала с ним жить. Это фотографии из моего прошлого, а мне было
приказано забыть про него.
– Оля, не будь дурой. У Давида есть ровно два
варианта испортить тебе жизнь. Первый: засадить тебя в тюрьму за убийство
Вадима. Например, ты приревновала его на том вечере и жестоко с ним
расправилась. Фотографии есть, и даже того парикмахера нашли, который в
экстренном порядке сделал тебя блондинкой. Пойми, с такими деньгами и связями
это сделать Давиду ничего не стоит. Второй вариант: показать фотки калеке, который
думает, что ты вся такая чистая, белая и пушистая. Этот дегенерат обратил на
тебя внимание только потому, что ты была предана Олегу. Так пусть знает, что ты
такая же шлюха, как все. Короче, если ты не захочешь сотрудничать с Давидом, то
сначала с позором вместе с этими фотографиями вылетишь из дома калеки, а затем
Давид засадит тебя в тюрьму. Хорошенькая участь тебя ожидает!
– Сука ты, Алина, – только и смогла
сказать я. – Где твой Давид? Что я должна делать?
Давид не заставил себя ждать и,
поздоровавшись, даже попытался поцеловать мою руку, но я не дала ему это
сделать.
– Оля, ты должна кинуть Георгию в стакан с
водой порошок, который я тебе дам. – Давид выглядел совершенно сдержанным
и спокойным. Его крепкой нервной системе можно было только позавидовать.
– Какой порошок? Это что, яд?
