– Непременно, – ответил Островид. – Ведь именно о ней я и собираюсь тебе сейчас поведать. А ты ешь, ешь, не отвлекайся… Пища только рот занимает, а уши в этом деле не участвуют. Как знать, когда следующий обед поспеет. И с кувшина еще плесни себе, не стесняйся. Коль сумел ты, Ханджар, в мой дом войти и имя с моих уст принял, считай, родным стал…
– Благодарю, мудрец. И хоть не все в твоих словах мне сейчас понятно, но с вопросами погожу до конца. А там уж, не обессудь, о многом переспрошу.
– Времени б на все хватило, да знаний моих. А то иной глупец, прости, не о тебе речь, столько вопросов задать норовит, что и весь Оплот не справится.
От такой отповеди Владивой даже медом поперхнулся. Не привык барон к такой бесцеремонности.
– Так вот, – сделал вид, что ничего не заметил Островид. – Второй шлях тебе предстоит одолеть не по проторенному пути, а тернистыми буераками. Многое в нем и от моих глаз скрыто. А если быть до конца откровенным, то и почти весь он занавешен непроглядной мглой. Могу лишь одно сказать, что начинать его тебе предстоит в смертельной схватке, и только если сдюжишь, тогда приоткроется он чуток дальше.
– Положим, схваткой рыцаря не очень удивишь, – отмахнулся Владивой. – Это как если б ты поведал крестьянину, что для урожая весной надо поле вспахать. Я другое понять хочу… В том буераке меня ждет спокойная и счастливая старость, а здесь чего ради клинок тупить?
– Резонно… – согласился мудрец. – Тешат меня твои слова, Ханджар, ибо подтверждают, что с разумным человеком разговор веду. И пророчество мое именно в тот грунт ложится, где прорасти сможет, а не в пустыню выброшено будет. Потому что предстоит тебе ни много ни мало, а объединить под своим стягом всю казацкую вольницу и создать из нее армию, равной которой нет и никогда более не будет.
– Здорово, – восхитился рыцарь. – Это сколько надо было медку выкушать, чтоб такой сон пригрезился?
– А сейчас ты себя ведешь как шебутной безусый юнец, – не одобрил шутки Островид. – Нельзя верить в одно и сомневаться в другом, если второе менее походит на правду. В таком рассуждении нет зрелости.
– А кто сказал, что я тебе вообще поверил, Али Джагар? – удивился Владивой. – Внимательно выслушать хлебосольного хозяина ни к чему гостя не обязывает. Просто твои слова о буераке Вернигора легко проверить. В худшем случае я только потрачу зря несколько дней. Так их у меня теперь предостаточно. Спешить некуда…
– И здесь ты, Ханджар, ошибаешься, – грустно улыбнулся Островид. – Нет у тебя больше времени. И решение придется принимать незамедлительно. Слышишь топот конских копыт? Это харцызы Угрюма с похода возвращаются и, уверяю тебя, в очень плохом настроении. Поэтому именно с тех слов, которые мы сейчас произнесем, начнется твой дальнейший путь… Как говорится: «налево пойдешь – сыт и пьян будешь, а направо пойдешь – голову сложишь… или корону добудешь!» Тебе выбирать.
– И как это все произойдет? – еще колеблясь, уточнил Владивой.
– А назваться тебе придется тем, кем стать хочешь, – ответил серьезно и степенно Островид. – Если пасечником, то скажешься беглецом из Зелен-Лога, пришедшим в степь лучшей доли искать. И я твои слова подтвержу, поскольку мне здесь больше веры. А ежели ратный путь тобой избран будет, то и совет мой излишен, Ханджар. Ты сам ведаешь, как рыцарю, не желающему честь потерять, вести себя должно. Думай, Ханджар! Слышишь, предвестник твоей судьбы уже не копытами, а сапогами топочет и в дверь стучится!
Буквально в ту же минуту дверь в избу широко распахнулась и, загораживая собой весь проем, внутрь ввалился огромный разбойник.
– Здоров, батька! – гаркнул он с порога. – Чего в избе паришься? Иль занедужил?
– Здоров и ты, Медведушка, – ласково отозвался Островид. – Удачен ли поход? Все ли живы?
– Кой леший, живы!.. – зарычал тот. – Угрюм таки выпросил себе у костлявой старухи пропуск в чертоги вечной охоты. А для компании еще несколько десятков хлопцев прихватил! Зеленецкая стража выбила почти всю полусотню на ночной стоянке. Хорошо, я со своим десятком отошел дальше. Поэтому и сами уцелели, и часть добычи сберегли. Я ведь просил его, чурбана лысого, не становиться на ночлег так близко от сожженного хутора. Так нет, ему, видите ли, некого в Чернолесье бояться. Вот и остались товарищи наши на корм дикому зверью…
– А вы, стало быть, дружно убежали? – невинно поинтересовался Владивой.
– Не соваться ж с десятком сабель против тридцати кольчужных ратников, – в запале ответил харцыз, а потом засопел раздраженно. – А ты кто таков, что смеешь подобные вопросы задавать?
– Владивой, – неспешно, но, чувствуя приятную дрожь во всем теле, ответил, поднимаясь из-за стола, рыцарь. – Барон Дуброва. Слыхал о таком, харцыз?…
– Что?! – взревел тот. – Засада?!
– Угомонись, Медведь! – прикрикнул Островид на разбушевавшегося здоровяка. – Не смей оскорблять мой дом! Здесь я хозяин! И ни Кара-Кермен, ни Зелен-Лог без моего согласия ничего сделать не смеют! Или ты забыл, где находишься?!
– Извини, батька, – сразу сник тот. – И впрямь запамятовал в горячке. Не ожидал Владивоя у тебя в светлице встретить…
– То-то… – смяк отшельник. – Каждый из вас вправе поступать согласно своему понятию о чести, но только после того, как покинет мое жилище. А здесь я буду решать, что можно и должно делать, а с чем – погодить!
– Конечно, батька, – пожал огромными плечами харцыз. – О чем речь, я ж уже извинился. Никто в твоем доме не посмеет пролить кровь. И твой гость, кем бы он ни был, может чувствовать себя совершенно безопасно под твоим кровом…
– Я и на улице за свою жизнь особо не опасаюсь, – огрызнулся недовольный покладистостью разбойника Владивой.
– А теперь ты помолчи, Ханджар! – прикрикнул на разошедшегося рыцаря отшельник. – Свой путь ты избрал. Хвалю! Но чтоб идти по нему и не свернуть шею с первого же шага, надо под ноги поглядывать. В том, что Угрюм погиб, я тоже вижу руку провидения. С ним столковаться было бы гораздо сложнее. Медведь, а ты чего в дверях застрял? Подходи к столу, присаживайся подле меня. – И когда здоровенный разбойник послушно уселся рядом, добавил, обращаясь к хозяйке: – Аринушка, выйди во двор. Слышу, хлопцы не с пустыми руками воротились. Пусть полонянки умоются, отдохнут… Поди, умаялись-то с такой дороги, ведь уходили с Зелен-Лога в большой поспешности, а? – глянул на атамана и сам с собой согласился. – А как иначе…
Потом наполнил медом три кружки и продолжил:
– Слушайте меня оба. Вражда меж вами не шутейная. Ведаю то. Как и иное ведаю, а ты, Медведь, поправь меня, если совру… Еще с тех пор, как поселились харцызы в Заскалье, передается от старика к новику древняя легенда. Помнишь, Медведушка? Вижу, что вспомнил. Ну-ка, поведай и нам ее, а то у меня уже язык болеть начинает!..
– Гм… – прокашлялся тот. – Наступит день, когда в мир придет Разрушитель, и тогда в Степи родится Ханджар. Он соберет под своим стягом всю вольницу и не найдется силы, которая противостоять ему сможет. И если Разрушитель откроет дверь, но не уничтожит Зло, войско Ханджара встретит его на Сумрачном мосту!
