– Спасибо, господин рыцарь…
– Не… за… что…
Гладила с последним из шайки все еще продолжали свой танец, а потому я поспешил к Весняне.
Девушка была цела и невредима, только немного помята и сильно раздражена. От нетерпения она прямо аж ножкой топала, пока я разрезал веревки на ее локтях и запястьях. А как оковы пали, Весняна выхватила стилет у меня из руки и метнулась к сражающейся паре. И не добежав до них пары шагов, с силой метнула оружие в спину разбойника. Следует признать, что НВП у здешних дворянок поставлена на должном уровне. Стилет вонзился татю точно под лопатку и достаточно глубоко, чтоб разбойник сразу же потерял интерес к жизни. Впрочем, это не помешало Гладиле пырнуть его мечом еще и со своей стороны контрольным ударом в живот…
– А чтоб рук не распускал, мразь подзаборная… – в сердцах произнесла виконтесса и с ходу набросилась на меня: – Почему до…
Но тут она закатила глазки, и согласно всем примерам, описанным в мировой литературе, свалилась в обморок.
– Что с вами, госпожа?! – бросился к ней Гладила. – Вы ранены?
– Не суетись, десятник… – остановил я его. – Лучше осмотри наших раненых. О девушке не беспокойся, пусть полежит чуток, отдохнет. От обморока еще никто не умирал, а от потери крови – запросто.
– Нету раненых, все насмерть, – доложил спустя минуту Гладила. – В основном, стрелами побили. Эх, жаль ребят… Что делать будем, сотник?
– Вернемся в Оплот за подмогой?
– Разве что переждать. Среди хранителей нет воинов.
– Ждать нельзя, – попытался я почесать затылок, но наткнулся перчаткой на гребень шлема. Глянь, как привыкаю к доспеху, скоро вообще снимать не буду. Интересно, а он изнутри самоочищающийся? Как там с потом и прочими излишествами?
– Тогда мы вот как поступим, друг Гладила. Засиживаться здесь нечего. Сколько еще разбойников в лесу, неизвестно. И что они замышляют – тоже. А кроме того, графиня дочь ждет. Поэтому я с виконтессой поскачу дальше, а ты вернись в Оплот. Скажи хранителям: пусть похоронят погибших, посмотри, может, что из вещей ценного родным передать, и догоняй нас. Дорога одна – не разминемся…
– Как прикажете, господин сотник, – кивнул тот. Потом посмотрел на виконтессу, но так как та, все еще пребывая без сознания, не могла ни одобрить, ни запретить мое распоряжение, пожал плечами. – Наше дело исполнять. Я за лошадьми…
А когда я присел возле Весняны, собираясь возвращать ее в реальность, добавил негромко:
– Это… спасибо… Если б не вы…
– Не бери в голову, при случае сочтемся. Тьфу-тьфу-тьфу…
– Тьфу-тьфу-тьфу, – эхом отозвался Гладила.
* * *
Солнце уже поглядывало на закат, а десятника все не было. Видно, пришлось дольше повозиться. Весь остаток дня виконтесса ехала чуть впереди, избегая разговоров. Возможно, так требовал обычай, а может, молодая девушка просто растерялась, вдруг оставшись наедине с незнакомым воином. Плюс ко всему еще и шок от пережитого нападения. Но, как бы там ни было, пора и о привале подумать. Не трястись же в седле до самого Зеленца. Почти трое суток, однако. Да и живот уже не просто урчал, а чуть ли не стучался изнутри в латы, пытаясь напомнить своему нерадивому хозяину, что обеденное время давно минуло.
Я чуть послал коня и, поравнявшись с девушкой, спросил со всей учтивостью:
– Может, присмотреть место для ночлега, госпожа виконтесса? Пока еще хоть что-то видно.
– Да, наверное, пора… – пробормотала она как-то вяло, сосредоточенно следя за ушами лошади. На секунду посмотрела на меня и опять уставилась на холку кобылы. – Делайте, как знаете…
«Ё мое! Вот же старый дурак! – обругал я себя в сердцах. – Это ж тебе, душегубу со стажем, все нипочем. Пара лишних трупов в общем послужном списке… А девчонка наверняка первый раз в жизни человека убила! Вспомни, как самого плющило! Раз пять блевать бегал…»
Я спешно отцепил от пояса походную баклагу, заботливо наполненную Любомиром, как он сказал «для сокращения пути», и протянул ее виконтессе.
– Испейте глоток, госпожа…
Весняна машинально взяла флягу и так же машинально сделала большой глоток. Проглотила, как воду. Это и правильно: в данную минуту девушка не только не чувствовала вкуса и крепости напитка, но даже не понимала толком своих действий.
– Еще глоток, – вкрадчиво попросил я.
И в этот раз Весняна приложилась к баклаге без раздумий. Но, возвращая ее мне, уже с задумчивым видом проводила взглядом.
– И третий глоток. Для равновесия… – не принял я посудину.
Виконтесса сперва принюхалась, а потом осторожно глотнула и едва не поперхнулась.
– Хлебное вино? – возмущенно фыркнула девушка. – Мне? Вот еще удумал! Где это видано, сотник, чтоб благородная барышня горелку бражничала? Дай воды…
– Увы, госпожа виконтесса, – повинился я, внимательно наблюдая за ее поведением. Кажись, отпускает. Теперь бы ей еще всплакнуть, и порядок. – Вьючных лошадей с водой и всеми прочими запасами десятник должен сопроводить. А его все нет.
– Ну так подождать надо. Сворачивай с дороги. Вон там прогалинка, на ней ручей должен быть. Почему я сама обо всем должна заботиться?! Ты сотник или… – Весняна шмыгнула носом, закрыла лицо руками, и последние слова девушки утонули в безудержно хлынувших слезах.
– Слава богу, успел… – облегченно перевел я дыхание. А ведь могла и перегореть девчонка. Увы, в бою не за всеми салагами уследишь, да и после не всегда находится для них время и нужные слова. Вот и истлевает душа, а в мир приходят парни с пустыми глазами садистов и убийц.
Я спрыгнул с коня, бережно снял с седла безутешно рыдающую девушку и аккуратно отнес ее к ручью. Опустил рядом с журчащей водой, а сам вернулся за лошадьми. Выждал пару минут, а когда вернулся, умытая и посвежевшая Весняна уже собирала хворост.
Расседлав коней, я пустил их пастись, а сам стал помогать в заготовке топлива, одновременно пытаясь сообразить, чем разжечь костер. Ведь ни спичек, ни тем более зажигалки у меня не было. Как-то не приходилось еще выезжать на природу с ночевкой, я имею в виду одному, вот и не обзавелся ни соответствующим опытом, ни снаряжением.
Вопрос разрешился сам собой. Пока я терзался мыслями, виконтесса сняла с пояса небольшой кошель, достала из него щепотку какого-то порошка и бросила его на горку аккуратно сложенного сушняка. Вроде суп посолила. Эта неведомая мне субстанция, соприкоснувшись с ветками, сперва яростно зашипела, а потом и задымила. Еще мгновение, и по хворосту заплясали яркие язычки пламени. Сперва едва заметные, прозрачно-синие… но с каждой минутой их становилось все больше, они объединялись, – и вот огонь уже загудел, затрещал и дохнул жарким пламенем настоящего костра.
– Хоть и голодно, зато не холодно… – глубокомысленно изрек я пришедшую на ум народную мудрость.
