Я согласился продать вам Лару, но передам ее только когда караван дойдет до границы с Провинцией пустынь. Солдаты на границе будут свидетелями передачи товара. Вы отсчитаете монеты, а я отдам девушку. Таковы мои условия. Если вы не согласитесь, я уезжаю и даю вам слово, что больше никто не отправит сюда ни одной стоящей рабыни.
– Ты обвиняешь нас в том, что мы способны напасть на тебя? – сверкнул глазами Дурга. – А ты не думаешь, что мы можем забрать девчонку прямо сейчас и убить тебя и твоих людей?
– Вы живете по древним традициям, милорд, и не посмеете поступить подло в открытую. Если вы дадите мне слово, то сдержите его, и мы можем пожать друг другу руки.
– Хорошо, я даю тебе мое слово, – сказал Дурга.
– Так протяни и руку, – ответил Рольф.
– А слова тебе не достаточно? – взревел Дурга.
– Нет, не достаточно! – Рольф тоже повысил голос. – Пожмем друг другу руки, или соглашения не будет. Я давно знаю тебя, милорд. Члены гильдии караванщиков последние годы не могли чувствовать себя в безопасности на твоей земле из-за собственной глупости.
Дурга протянул грубую широкую ладонь:
– И твой брат тоже.
Энда рассмеялся и обменялся с караванщиком крепким рукопожатием.
– Значит, соглашение заключено, Рольф Честная Сделка? – спросил он. – Жду не дождусь, когда красавица Лара окажется в моей постели.
Караванщик кивнул:
– Да. Я выезжаю на рассвете. Через два дня мы подойдем к границе – там и встретимся. Золото будет посчитано, взвешено, тогда девушка будет ваша. – Он помолчал и добавил: – Мой кузен, безусловно, будет доволен, а вот Аркас расстроится. Может, мне послать сообщение в Прибрежную провинцию, чтобы вы поторговались между собой? – «Не помешает немного позлить этих лесных лордов», – подумал Рольф. Он был недоволен, что придется оставить Лару с ними. Все же ее отец был Доблестным Рыцарем и очень известным человеком еще до того, как выиграл турнир.
– Мы же договорились и пожали руки, – возмутился Дурга. – Ты не можешь отменить сделку, караванщик.
Рольф притворился, что думает.
– Да, ты прав, что же терять время? В конце концов, в моем деле время – деньги. Ах да, еще. Лара носит кулон на тонкой золотой цепочке. Его надела ей мать-фея. Гай Просперо велел, чтобы его никогда не снимали. Кто знает, на что способны его чары? – Он улыбнулся и оставил их озадаченными его последними словами.
– Девчонка умеет колдовать, – воскликнул Дурга. – Я знал это! Она стоит каждой заплаченной за нее монеты. И феи более страстные, чем простые женщины. Лиши ее девственности, брат, и научи кое-каким штучкам, а там уж настанет и моя очередь, я не люблю ждать. Скажи, был ли вход в ее пещеру достаточно узким?
– Никогда не видел такой девственницы, – ответил Энда и тут же пожалел о своих словах. В глазах брата сверкнула зависть.
– Мы договорились, что ты будешь первым, но я должен взять ее той же ночью. Это будет честно, поскольку я вложил больше золота, чем ты.
Энда рассмеялся:
– Матушка всегда тебя считала жадным, Дурга. Девушка узнает нас обоих первой ночью. И, надеюсь, она поймет, что для нас не важно, кто будет отцом ребенка, а тот все равно получит волшебную кровь. Мы не подумали об этом. Мы должны найти таких женщин для всех наших мужчин, чтобы у каждого был сын от феи. И тогда проклятие с нас снимут.
– Ты должен немедленно жениться на Тире, – сказал Дурга. – Она должна быть готова растить сына феи.
– Мы не можем убить ее, как остальных, – сказал Энда. – Несчастье постигло нас, потому что наши мужчины убивали фей. С этой девушкой мы должны хорошо обращаться, в ее утробе будет наше будущее.
– Мне стыдно, что во мне течет испорченная кровь женщины из Центроземья. А когда-то наша кровь была чиста, мы женились лишь на себе подобных. Нам не нужны были чужестранки, чтобы рожать сыновей.
– Та же женщина подарила нам жизнь, – сказал Дурга. – Она, видимо, была умна, раз смогла заманить мужчину к себе в постель, когда кормила меня. Никто раньше так не делал. Они нянчили младенцев, как молодые овечки, не догадываясь, что, когда детей отнимут от груди, их передадут настоящим матерям. Они и не подозревали, несчастные глупые овечки, что эти самые мужчины, что оплодотворили их, задушат их и похоронят в самой темной части леса. – Он рассмеялся.
– Перемены произойдут не с нашим поколением, – сказал Энда. – Может, лишь во времена наших сыновей или даже внуков. Но настанет день, когда мы опять сможем рожать сыновей от наших женщин. Они не будут больше плакать из-за того, что бесплодны, потому что на наших дедов было наложено проклятие за убийство феи. Мы подарим людям новую жизнь, Дурга. Потомки будут почитать нас как героев.
Дурга кивнул и залпом осушил большой кубок вина.
– Я пошел, – сказал он. – Меня ждут молодые свежие девушки. Караванщик может ехать завтра. Мы не причиним ему вреда. До границы можно доскакать за день, караван идет медленнее. А я буду развлекаться с Трудой, пока она на ногах сможет устоять, а воспоминания о красавице Ларе предадут мне силы. – Он усмехнулся и встал. – Я скажу Сите, что ты скоро женишься на ее сестре Тире. Думаю, лучше всего осенью, да?
– Почему бы и нет, – пожал плечами Энда. – Мы определим дату свадьбы, когда прекратится лунный цикл Лары. Она уже будет нечистой, и мне понадобится новая свеженькая красотка. Тира станет хорошей заменой. А Лара как раз родит сына ко дню моей свадьбы.
Братья попрощались, и Энда остался пить вино. Он даже подумал взять себе на ночь одну из новых рабынь, но понял, что не может расслабиться, зная, что совсем рядом в своей повозке спит Лара. Он облизал губы, предвкушая их первую ночь. Она будет напугана, но он успокоит ее поцелуями и ласками. Затем убедит, что у нее нет выбора, она должна отдаться ему, и тогда он войдет в ее пещеру, заполнив все пространство своим мужским корнем, и оставит ее, почти бездыханную, пораженную его мужской силой. А брат будет наблюдать за ними, предвкушая собственное удовольствие. А потом сам покроет ее и будет выть от удовольствия. Дурга всегда был шумным любовником. Он усмехнулся, представив, как распахнутся от удивления глаза Лары, когда она почувствует в себе его толстый мужской корень. Он признавал преимущество брата, зато у него самого корень намного длиннее. Энда с удовольствием посмотрел на выпирающий под туникой бугорок. Даже воспоминания о волшебной девчонке заставляли кровь бежать быстрее. Он вышел из дома и, стоя под портиком, вглядывался в очертания повозок каравана, смутно просматривавшихся в темноте. Предмет его страстных желаний мирно спит. А может, она тоже думает о нем?
Лара чувствовала его. Он был рядом, и его присутствие мешало.
– Я не хочу этого, – пробормотала она, неслышно обращаясь к кулону.
– Это твоя судьба, ты должна пройти через это, – ответил голос.
– Они мне противны, эти лесные лорды.
