Уходя под ручку с этим неприятным типом, коварная журналистка нашла возможность обернуться и незаметно мне подмигнуть, но рана в сердце уже была нанесена.
— Хорошо, пошли. Но откуда вы узнали, что я прилетаю?
— Великий вождь даст ответы на все вопросы. Пойдём же, о Блестящая Бляха. А то вампиры набирают Силу.
— А почему с большой буквы? — спросил я.
— Так, по привычке, — смутились они. — Ну и для пафоса тоже. Индейский обычай.
Понятно… Видимо, здесь все будут разговаривать в напыщенной манере рядового Чмунка. Больше ничего спрашивать не хотелось, и я покорно последовал под моросящий дождь за своими провожатыми. Мы сели в старенький джип военного образца с красными звёздами на дверцах, мне дали что-то вроде индейского одеяла укрыть плечи. Взревел мотор, машина три раза чихнула, дёрнулась, и мы покатили, разбрызгивая грязные лужи…
От аэропорта до города ехали около часа. Виды Поркса и окрестных ферм подтверждали все худшие сводки новостей. Городок действительно был чуть ли не на военном положении. Разбитые витрины, перевёрнутые урны, покосившиеся фонари, кучи мусора на улицах — всё говорило о том, что в Порксе уже не первый день с переменным успехом идут уличные бои. Хорошо хоть неприбранных трупов не было видно. Двери заколочены, рестораны и кафе закрыты, на улицах случайные прохожие, быстро перебегающие от дома к дому.
— А почему вы без зонтов?
— Таковы традиции предков. Хук! — откликнулся водитель.
— Ну это понятно. У них просто не было благ цивилизации, а вам-то зачем мокнуть, зная, что можно взять зонт, дождевик? Почему не пользуетесь?
— Традиции предков, — ещё раз, как пятилетнему ребёнку, объяснили мне.
— Согласно традициям ваши предки ходили в шкурах и перьях, а вы носите кроссовки и джинсы.
— Блестящая Бляха путает приверженность традициям с обычной глупостью. Не надо ничего доводить до фанатизма. Хук?
— Хук, — вздохнул я и глупых вопросов больше не задавал.
По пути индейцы отказывались что-либо комментировать из того, что творилось на улицах, и я следил за дорогой молча. Примерно через час мы вновь выехали из города, двинувшись дальше просёлочными дорогами и перелеском. Куда они меня везут?
— Мы скоро приедем?
— Уже скоро, — сквозь зубы подтвердил водитель.
— Терпение красит мужчину, — добавил второй индеец.
— Где мы сейчас? — рискуя прослыть «некрасивым мужчиной», продолжал спрашивать я, оглядывая зеленеющее между всё более чахлыми деревцами болото.
— В нашей резервации. Вампиры когда-то загнали нас сюда, пользуясь нашей наивностью и дырами в договоре. У них были лучшие юристы. А от нас выступал Медведь. Считалось, что он один в племени умел читать. Только тогда теловары и поняли, как важно гуманитарное образование.
— Медведь? — несколько запоздало удивился я.
— Так его звали.
— А-а-а, понятно.
— Мы приехали.
— Как? Это же лес и болото. — Я заозирался по сторонам. — Где тут следы резиденции великого вождя или вообще какого-либо жилища?
— Выходи. — Один из индейцев, кажется Тёплые Мокасины, открыл дверцу машины и пристально смотрел на меня, пока я выбирался наружу. — Пошли, Блестящая Бляха.
Пришлось подчиниться. Признаться, была мысль стукнуть обоих головами, обезоружить и дать дёру, но смысл? Эльвире я всё равно не нужен, а так остаётся какой-то шанс, что меня всё-таки приведут к Чунгачмунку, а не заведут в болото, как вампиры их предков. Правда, какой им в этом резон? И вторая правда — в болото меня уже завезли. Так о чём думать? И я, фаталистически улыбнувшись нудным каплям с серого неба, побрёл за индейцами.
Дождь становился то сильней, то превращался в мелкую морось. Индейцев это ничуть не смущало, они только сняли кроссовки и, держа их под мышками, шли босиком, видимо, голыми пятками нащупывать ещё не утонувшие кочки сподручнее. Я семенил за ними, стараясь ступать след в след, кое-где приходилось и прыгать козликом.
Машину они оставили под деревьями и прикрыли еловыми ветками. Минут через пятнадцать такого марш-броска по болоту сквозь густые стволы и ветви показался свет. Свет от костра. Мама дорогая, ну наконец-то! Мои провожатые запрыгали по кочкам ещё быстрее, я тоже, и хоть пару раз проваливался в болото, но, к счастью, успевал вовремя вытянуть ногу.
И, новое чудо, мы всё-таки вышли на поляну, вернее, это было давно пересохшее русло какой-то реки, где между свежих луж теснились пятнадцать — двадцать вигвамов. Глазам не верю. Это что, лагерь беглых бойскаутов? Вот уж никогда не думал, что индейцы НАСТОЛЬКО ратуют за свои традиции, что их резервация — это резервация в буквальном историческом смысле.
Мои провожатые скрылись в самом большом вигваме, жестами попросив меня подождать. Я пожал плечами и стал пока с интересом рассматривать тотемные столбы с изображениями разных животных, самым крупным из которых, разумеется, было изображение черепахи, стоящей на задних лапках. Почти все вигвамы были расписаны традиционными индейскими узорами и украшены скальпами врагов. Меня аж передёрнуло от этой их древней дикости, однако при ближайшем рассмотрении я понял, что это всего лишь дешёвые парики, купленные скорее всего в магазине карнавальных костюмов.
Холодные Ноги, высунувшись из большого вигвама, сделал мне рукой знак войти внутрь. Я согнулся, откидывая шкуру, прикрывающую вход, и очутился в жарком и душном помещении, освещённом пламенем костра, вокруг которого сидели невозмутимые краснокожие в боевой раскраске. Прямо напротив меня на белой шкуре мустанга и в огромном головном уборе из орлиных перьев восседал Чунгачмунк собственной персоной. Я молча встал, не зная, что сказать и что делать.
— Добро пожаловать, брат. — Чмунк сурово поднял правую руку ладонью вверх.
Я кивнул, пряча улыбку. Всё-таки приятно было увидеть его снова, тем более пройдя такой болотистый путь.
Лицо теловара оставалось бесстрастным. Но, судя по блеску в его глазах, это была лишь игра на публику, он тоже был рад меня видеть.
— Это мои братья, великие воины. Брат — Воробьиное Перо, брат — Белокурый Медведь, брат — Слишком Громкое Радио, брат — Быстроногая Связь, брат — Сериал Крутые Копы и наш самый молодой воин, брат — Поцелуй Енота. А это вождь Блестящая Бляха!
Я вежливо кивал каждому представленному, краснокожие столь же уважительно наклоняли головы в ответ.
— А теперь оставьте нас с вождём Блестящая Бляха, мы должны поговорить наедине.
Я только-только хотел сказать Чмунку, что, может, не стоит так резко выгонять друзей, на улице дождь, как индейцы повернулись к костру спиной и закрыли руками уши.
— Теперь можно говорить свободно. — Чунгачмунк поднялся и искренне пожал мне руку. — Как ты сюда попал?
— Прилетел с Эльвирой. Типа помощник и охрана. Но её быстро взяла под крыло местная полиция. А как ты узнал, что я прилетаю?
