А сейчас если закрыть глаза, то можно представить… нет, на леса под Питером все, что увидел сегодня Ник, никак не походило. Скорее уж проще было вообразить, что попал в сельву Амазонки, которую видел в кино. Опять же, сельва, даже ночная, должна быть наполнена всевозможными звуками. А вот звезды здесь совершенно другие – яркие, крупные, таких, наверное, на Земле не увидишь – даже на юге. Но что-то в звездном небе показалось Нику необычным. Может быть, его глаза еще не привыкли к иному расположению созвездий? Впрочем, Ник мало что знал и о земных созвездиях. Ну разве что ковш Большой Медведицы. По нему легко вычислить Полярную – хвост Медведицы Малой. А еще – Кассиопея: если провести воображаемые линии через звезды, получится буква «М». И Орион – три звезды на почти равном расстоянии – Пояс Ориона, его не признать трудно. Но этим знания Ника по практической астрономии исчерпывались.
Но главное – тут они были абсолютно непригодны.
Переведя взгляд на костер, юноша увидел, что тот почти прогорел.
«Сейчас встану и поищу сухих веток», – подумал Ник, проведя пальцами по арбалету. Эту мысль он повторил себе несколько раз – а потом попросту задремал: сказалась дневная усталость.
Что ему снилось и снилось ли что-нибудь вообще – Ник не запомнил. Проснулся он неожиданно, как от толчка, вскинулся, сжимая арбалет, хотя еще не понял, что же его разбудило.
Костер прогорел окончательно, на земле тусклыми алыми пятнами мерцали угли, уже постепенно затягиваясь пеплом. Землю, кустарник, темную полосу пока еще далекого леса заливало яркое лиловато-белое сияние. А зыбкие тени… Они были двойными! Причиной тому были две луны, взошедшие в небе.
Вот теперь сразу можно было понять, где он очутился – в мире, совсем не похожем на Землю!
Выходит, его разбудил свет двух лун?
Ник медленно повернул голову – и тут же замер, затаив дыхание. Прямо напротив него, сразу за остывающими угольями от костра, сидел огромный, казавшийся в лунном свете абсолютно черным зверь. Гибкие очертания тела, раскосые, недобро сияющие желтым светом глаза и пышные кисточки на острых ушах придавали ему сходство со степной рысью – если бы она вдруг выросла до размеров льва. А длинные, неимоверно острые верхние клыки делали животное похожим на саблезубого тигра. Тупиковый вид эволюции, давно вымерший… только не здесь, не на Плацдарме.
Да, это была гроза первобытных земных племен. Ох и не к добру поминал сегодня Ник кошачье племя!..
Юноша сидел неподвижно, понимая, что вскинуть арбалет и даже выстрелить он, может быть, еще успеет – но это станет последним, больше он в этой жизни не успеет уже ничего. Разве что закричать.
Тигр пока что открытой враждебности не проявлял, он смотрел на человека скорее с недоумением, нежели с плотоядным интересом. Потом зверь покосился на угли, недовольно фыркнул и поднялся – видимо, запах дыма был ему неприятен.
Ник, как завороженный, продолжал смотреть в янтарные глаза, понимая, что надо бы сейчас отвести взгляд, что дикий зверь может воспринять зрительный контакт как угрозу – но ничего поделать с собой не мог.
В конце концов – Нику показалось, что прошла пара часов, но на самом деле вряд ли их молчаливая дуэль продолжалась более полутора минут – пристальный немигающий взгляд неизвестного существа смутил тигра. Ни с чем подобным ему еще не приходилось сталкиваться. Огромная кошка первой отвела глаза и лениво зевнула, на всякий случай демонстрируя громадные клыки во всей своей красе. Мол, не больно-то ты меня интересуешь, странный пришелец, но только попробуй на меня накинуться – тут же пожалеешь об этом!
Потом, вспомнив, видимо, что у него есть дела куда более важные и неотложные, чем разглядывать неизвестно кого, хищник медленно удалился, всем своим видом выражая презрение к столь скудной добыче. Однако кончики его ушей едва заметно подергивались, настороженно прислушиваясь к тому неведомому, что тигр оставил за спиной.
Только когда зверь окончательно скрылся в зарослях кустарника, Ник заставил себя расслабиться и разогнуть пальцы, намертво вцепившиеся в арбалет.
Черт, а как близко он был! Дотронуться можно… ага – и тронуться умом тоже. По спине юноши пробежал неприятный холодок, предвещая озноб, идущий откуда-то изнутри.
«Что, зябко? – усмехнулся сам себе Ник. – А ты походи, веточки пособирай…»
Сжав зубы, чтобы наружу не прорвалось глупое неудержимое хихиканье, юноша наклонился к углям и подул на них. В воздух тут же взлетело облачко пепла, запорошив Нику глаза. Смеяться ему тут же расхотелось.
Остаток ночи прошел спокойно. Ник засыпал, просыпался оттого, что у него затекла рука, устраивался поудобнее, снова впадал в дрему… Рассвет он встретил со вздохом облегчения. Наскоро позавтракав все теми же бутербродами, Ник надел рюкзак и отправился дальше. О его ночевке напоминали теперь только маленький кружок почерневшей земли да небольшая горстка пепла, который уже разносило поднявшимся ветром.
Небо, еще не успевшее потерять от дневного жара свой цвет, радовало глаз глубокими сине-фиолетовыми оттенками. Несколько раз юноша замечал в вышине каких-то крупных существ – то ли это были птицы, то ли – чем черт не шутит – драконы, – Ник так и не смог их как следует рассмотреть. Судя по всему, существа летели по своим делам, и одинокий путник с рюкзаком за плечами нисколько их не интересовал.
Солнце еще не начало припекать в полную силу, а юноша уже добрался до леса. Он ожидал увидеть бархатистый зеленый полумрак, переплетение лиан, в котором не выжить без ножа-мачете, непроходимые заросли. Но нет – лес оказался вполне цивильным. Вот только был он каким-то неправильным, нереальным, что ли. Не могло на Земле быть таких лесов, да и не место им там.
Гигантские величественные деревья обступали Ника. Они были таковы, что, увидев этот лес, земные секвойи, не говоря уж о многовековых дубах, засохли бы от зависти. Из густой зеленовато-голубой травы тянулись пышные соцветия, похожие на таволгу. Пронизанные солнцем резные папоротники и изящные тонкие хвощи казались сделанными из полупрозрачного зеленоватого стекла. Янтарные потоки смолы или древесного сока поблескивали на коричневых, в пятнах серебристого мха, стволах… попадались сверкающие бирюзой ручьи, на дне которых, подобно самоцветам, переливалась мелкая галька… То и дело мелькали радужные стрекозы длиной не меньше полуметра, и характерное сухое стрекотание их крыльев гармонично вплеталось в лесное разноголосье.
«Был бы я девчонкой, завизжал бы от восторга», – усмехнулся Ник, разглядывая все это великолепие. Даже не верилось, что такой лес может быть смертельно опасным. Ведь этот мир – юноша лишь теперь это осознавал – являлся ему во сне с той самой поры, когда Сигурд дал ему «компас»: «Постарайся держать это при себе. Всегда – при себе…»
Стрелка «компаса» упрямо указывала направление, и Нику ничего не оставалось делать, как подчиняться. Конечно, приходилось петлять, перелезать через упавшие деревья. В ствол одного из них – дерево оказалось полым внутри – юноша провалился, но, к счастью, не поранился.
