Уверенности в завтрашнем дне – тоже.
Страх, нагулявшись где-то поблизости, решил, что настал момент вернуться и заняться юношей вплотную.
– Эл! – заорал Ник, заставив Рону нервно подскочить под тентом. – Оглянись назад!
Менестрель расслышал его и последовал совету. И тут же лицо его вытянулось – как и у каждого, кто увидел бы мощный водяной смерч, нагоняющий лодку.
Эллор бросился к рулю и налег на него, стремясь, чтобы лодка почти вплотную прижалась к возвышающейся справа скале. Но не тут-то было: суденышко продолжало своенравно скакать по волнам. Да и неизвестно, где было опаснее – на середине реки или у берега. На защиту скал особенно рассчитывать не стоило – скорее всего, лодку просто размазало бы по ним от рывка смерча. Кроме того, в берег регулярно били лиловые молнии, что тоже не располагало к оптимизму.
– Влипли, – простонал Ник.
Собака уже не скулила – видно, у нее не осталось больше сил. Она лишь дрожала под тентом при каждом раскате грома.
Ник, не отводивший взгляда от приближающегося с каждой секундой смерча, понял, что если ничего не изменится, то ревущий водяной столб пройдет в каких-нибудь тридцати метрах от лодки. В общем-то, это был хоть хиленький, но шанс. Река в этом месте была широкой («Почти как Нева у моста Александра Невского», – почему-то подумал юноша), поэтому некоторое пространство для маневра у них все же оставалось.
Тридцать метров – это, конечно, смерть. Может быть, смерч их и не утянет, но уж лодка-то всяко перевернется. А значит…
– Эл, быстрее к рулю! – скомандовал Ник, и на сей раз менестрель его не только расслышал, но и выполнил приказание. – К правому берегу!
Ник налегал на весла изо всех сил.
Смерч тем временем изгибался, менял направления, будто исполнял какой-то странный танец.
Еще рывок…
Не успеем…
Еще…
Еще!
Мышцы дико болели, но сейчас Ник не обращал на это никакого внимания.
Грести, грести, лишь бы успеть, лишь бы прижаться к берегу, чтобы вихрь миновал их. Вот он уже метрах в восьмидесяти…
Еще рывок…
Еще!
Лодка отчаянно закрутилась на волнах, задергалась, через борт снова полилась вода… Ник уже не обращал на такие пустяки внимания. Рев нарастал с каждой секундой.
И тут смерч слегка изменил направление, ушел влево – может быть, всего-то на несколько жалких метров, но этого все-таки хватило.
Ника и Эллора обдало фонтаном брызг, лодка дернулась, словно обезумевшее животное. На головы путешественникам посыпались ветки, листья, в лодке оказалось несколько живых рыб. Однако этим все и ограничилось. Смертельный вихрь пронесся мимо них, чтобы разбиться о скалы впереди, где река делала поворот.
И только когда смерч растаял где-то впереди, Ник смог перевести дух и слегка разжать ладони, мертвой хваткой вцепившиеся в весла.
Гроза потихоньку уходила, перемещаясь куда-то вправо, в ту сторону, где остался лагерь. Эл, несмотря на то что был еще не совсем здоров, сменил Ника на веслах. Юноша даже не стал возражать – руки гудели так, как будто он полдня жонглировал пудовыми гирями, а ладони оказались стертыми в кровь.
Из-под мокрого тента высунулась собачья морда. Кажется, Рона потихоньку приходила в себя. Ник наклонился, чтобы погладить ее, и едва не вскрикнул от боли в руке.
Еще через полчаса они достигли излучины реки, где прекратил свой бешеный танец водяной смерч. Оказалось, что в этом месте она разливается еще шире, впадая в океан. Здесь же река разбивалась на множество рукавов, образуя песчаные острова.
И через час путешественники смогли наконец-то ступить на твердую землю.
* * *
Островок оказался не слишком большим – с Васильевским островом в дельте Невы он не шел ни в какое сравнение. Похоже, если в этом краю и бывали сезоны смерчей, все водяные вихри обходили остров стороной, да и дельту – тоже. Должно быть, они зарождались и гибли далеко позади, здесь же все было тихо и спокойно. Дождь начал потихоньку переставать, точнее, теперь это была мелкая, противная, но все же отнюдь не ужасающая морось. Разумеется, о том, чтобы разжечь костер и обсушиться, сейчас приходилось лишь мечтать – сухих веток на островке не водилось.
Вся растительность острова напоминала первобытный лес – заросли «ёлочек»-хвощей, какие-то совершенно сюрные папоротники, стелившиеся по земле, а также зеленовато-голубая трава. Вот, собственно, и весь ассортимент флоры…
С фауной было побогаче.
Она оказалась хоть и сравнительно безопасной, зато многочисленной и ужасно крикливой. За зарослями хвощей Эллор, который отправился на разведку вместе с увязавшейся за ним Роной, обнаружил птичью колонию. Птицы чем-то походили на чаек, но были темно-серого цвета и без черных «платочков» на головах.
С того самого момента, как Рона сошла на берег, она всем своим видом желала показать одно: вы, мол, дорогие люди, как хотите, но мне, немолодой собаке, пристало передвигаться исключительно по твердой суше. А посему вы можете плавать на своей ужасной лодке как хотите и когда хотите, а уж мне предоставьте право ходить на моих четырех…
По всему было видно: в лодку больше ее не заманишь ничем на свете.
«А ведь придется нам еще поплавать, – размышлял Эл, проходя мимо зарослей хвоща. – Ох и придется… По крайней мере, дельту надо будет пересечь. А уж дальше – к скалам».
До цели, указанной на карте, осталось совсем не так уж много. Но что их там ждет? Хотя зачем сейчас об этом думать? Доберемся, тогда и подумаем… А пока – нужно перекантоваться здесь ночь и плыть по дельте реки.
Плыть…
Как там Земфира пела? «Не взлетим, так поплаваем»? Ну-ну, сегодня они едва не взлетели. Если бы не Ник…
От размышлений менестреля отвлек собачий лай и раздавшийся сразу же довольно близкий птичий клекот. Рона слегка забежала вперед и теперь облаивала большую стаю птиц, которая, похоже, гнездилась на берегу, обращенном к океану. Самый настоящий птичий базар.
Эллор свистнул собаку – а вдруг эти птички знают, что такое совместно нападать на вероятного противника?! – но переполох в птичьем лагере продолжился с удвоенной силой. Огромные серые чайки недовольно галдели, но этим, похоже, все «боевые действия» и исчерпывались. Эллор пригляделся и понял, в чем дело. «Чайки» защищали свои гнезда и птенцов. Темно-бурые пушистые комочки спокойно пережили грозу и теперь разгуливали по островку в окружении взрослых птиц. Разглядеть птенцов как следует Эллору не удалось, поскольку «чайки» сбили свое потомство в кучу и заняли круговую оборону.
– Рона, место! – скомандовал Эллор, и собака с не слишком-то довольным видом вернулась к менестрелю.
Пожалуй, стоило уходить. Крикливые птицы могли рассердиться на незваных визитеров по-настоящему, а тогда пережидать ночь на острове стало бы весьма затруднительно.
