Невдалеке перед другой палаткой сидел, скрестив ноги, юноша.
Он поднес к губам самодельную флейту и начал на ней играть. Во дворце Тол
Хонета Се'Недра слышала исполнение лучших музыкантов мира, но звуки флейты
крепостного мальчика проникли ей в сердце и вызвали слезы на глазах. Его
мелодия подымалась к лазурному небу подобно песне вырвавшегося на свободу
жаворонка.
– Как чудесно! – воскликнула она.
Леммер кивнул. – – Я не очень-то разбираюсь в
музыке, – сказал он, – но мальчик, кажется, играет хорошо. Какой
позор, что у него голова не в порядке.
Се'Недра пристально посмотрела на него:
– Что вы этим хотите сказать?
– Он родом из деревни в южной части Арендийского леса.
Мне говорили, что это очень бедная деревня, а их господин весьма жесток со
своими крепостными.
Мальчик – сирота, и в детстве ему поручили пасти коров.
Как-то раз одна из коров заблудилась, и мальчик был избит до полусмерти. С тех
пор он не может говорить.
– А вы знаете, как его зовут?
– Никто, кажется, этого не знает, – ответил
Деттон. – Мы по очереди присматриваем, чтобы он был накормлен и чтобы у
него было место для ночлега.
Больше мы ничего не можем для него сделать.
Леллдорин издал тихий вздох, и Се'Недра была изумлена,
увидев, что по лицу молодого человека текут слезы.
Мальчик продолжал играть свою берущую за душу мелодию, а его
глаза встретились со взглядом Се'Недры. В них сверкнуло какое то узнавание, но
взгляд его не удержался на ней долго.
Принцесса знала, что ее звание и положение смущают обоих
крепостных крестьян. Она уверилась, что с ними все в порядке, что обещание,
которое она им дала, выполняется, а это было все, что имело значение.
Когда Се'Недра, Леллдорин и Торазин шли к лагерю сендаров,
они вдруг услышали за одной из палаток голоса.
– Я сложу это там, где захочу, – воинственно
говорил кто то.
– Но ты же перегородил улицу, – отвечал другой.
– Улицу! – фыркнул первый. – О чем ты
говоришь? Это же не город, здесь нет никаких улиц.
– Друг, – терпеливо объяснял второй, – нам
приходится именно здесь проезжать на своих повозках к складу. А теперь,
пожалуйста, убери свое снаряжение, чтобы я смог проехать. Мне еще предстоит
сегодня очень много дел.
– Я не собираюсь подчиняться приказам сендарского
возницы, который нашел легкий способ улизнуть от сражений. Я же солдат.
– В самом деле? – сухо ответил сендар. – И во
многих сражениях ты участвовал?
– Я буду сражаться, когда придет время.
– Это может случиться быстрее, чем ты думаешь, если не
уберешь с моего пути свой скарб. Мне придется слезть с повозки, чтобы самому
убрать его, а это может меня разозлить.
– Я уже похолодел от страха, – насмешливо сказал
солдат.
– Так уберешь ты или нет?
– Нет.
– Я пытался предостеречь тебя, дружище, – сказал
возница примирительным тоном.
– Если дотронешься до моих вещей, я проломлю тебе
башку.
– Как бы не так!
Послышались звуки потасовки и нескольких тяжелых ударов.
– А теперь подымайся и убери свой скарб, как я тебе
говорил, – сказал возница. – Я не могу стоять здесь целый день и
спорить с тобой.
– Ты ударил меня, когда я не ожидал, – пожаловался
солдат.
– Может, ты хочешь попробовать еще раз?
– Ну хорошо, не волнуйся, я уберу.
– Рад, что мы поняли друг друга.
– Часто ли случается такое? – тихо спросила
Се'Недра.
Торазин, ухмыляясь, кивнул:
– Некоторые из ваших солдат хотят похвастаться своей
силой, ваше величество, а у сендарских возчиков обычно нет времени, чтобы
увещевать их.
Кулачные бои и уличные драки в крови у этих парней, и
поэтому подобные перебранки с солдатами почти всегда кончаются одним и тем же.
Это на самом деле очень педагогично.
– Ох уж эти мужчины! – сказала Се'Недра.
В сендарском лагере они встретили Дерника. С ним была пара
молодых людей, разительно непохожих друг на друга.
– Это старые друзья, – сказал Дерник, представляя
их. – Только что прибыли на баржах с провиантом. Думаю, вы встречались с
Рандоригом, принцесса. Он жил на ферме Фолдора, когда мы заезжали туда прошлой
зимой.
Се'Недра действительно помнила Рандорига. Высокий,
неповоротливый молодой человек, вспомнила она, тот, кто собирался жениться на
детской любви Гариона, Забретт. Се'Недра дружески приветствовала его и мягко
напомнила, что они встречались раньше. Арендийское происхождение Рандорига
способствовало тому, что соображал он довольно медленно. Его товарищ являл
собой полную противоположность высокому аренду. Дерник представил его как
Доруна, еще одного друга детства Гариона. Дорун был маленьким, жилистым молодым
человеком с выдающимся вперед кадыком и слегка навыкате глазами. После
нескольких минут смущения язык у него начал работать с такой скоростью, что
понять все слова было трудно. Мысли Доруна перескакивали с одного на другое, а
рот без умолку раскрывался, пытаясь поспеть за ними.
– Тяжеловато было взбираться в горы по эдакой крутой
дороге, ваша милость, – ответил Дорун на вопрос принцессы об их пути из
Сендарии. – Невольно приходит мысль, что, когда толнедрийцы строили там
большую дорогу, им бы стоило выбирать более горизонтальные участки, но, по
видимому, их больше прельщает двигаться по прямой, только это не всегда
наиболее легкий путь. Интересно, почему они такие?
– Казалось, Дорун совершенно не принял в расчет, что
сама Се'Недра была толнедрийкой.
– Вы прибыли по Великому Северному пути? –
спросила она.
– Да, пока не попали в город, называемый Стронгхолд. Но
это было уже после того, как мы выбрались из гор, где на нас напали мерги. Вы
никогда не видели такой битвы.
– Мерги? – резко спросила Се'Недра, пытаясь
направить в нужное русло его скачущие мысли. Дорун энергично кивнул.
– Человек, который вел караван, – здоровенный
парень из Мергоса, или, как мне кажется, он сказал, что не из Мергоса, а
откуда? А может быть, это был Камаар? Почему то я их всегда путаю. Так о чем это
я, бишь, говорил?
– О мергах, – пришел ему на помощь Дерник.
