– Это не имеет никакого значения, дорогая, –
сказала леди Полгара, которая в этот момент мыла голову Миссии. –
Предстоящее сражение сделало их слегка раздражительными, вот и все.
– Но они же мужчины, – запротестовала
Се'Недра, – опытные воины.
– Ну и что нам с ними теперь делать? – спросила Полгара,
протягивая руку за полотенцем.
Принцесса не смогла придумать ответ.
Уже к вечеру суда снова были спущены на воду ниже бурлящего
потока воды.
От нервного напряжения Се'Недра к этому времени на самом
деле заболела. Силы, которые она потратила на сборы армии и на поход на Восток,
покинули королеву.
Через два дня они будут штурмовать стены Талл Марду.
Правильно ли выбрано время? Действительно ли это необходимо? Разве нельзя
перетащить суда по суше мимо города и тем самым избежать битвы? Хотя олорнские короли
и заверили ее, что город обязательно нужно взять, с каждой пройденной милей
сомнения Се'Недры все возрастали. А что если это ошибка? Принцесса продолжала
мучиться, стоя на палубе судна Бэйрека и глядя на широкую реку, несущую свои
воды через таллские степи.
Наконец вечером на второй день после прохождения порогов
примчался Хеттар и остановил свою лошадь на северном берегу реки. Он поманил
рукой, и Бэйрек, повернув штурвал, подвел свой большой корабль ближе к берегу.
– Город находится в двух лигах! – прокричал
олгар. – Если будете двигаться дальше, вас увидят со стен.
– Значит, мы уже подошли достаточно близко, –
решил Родар. – Передайте другим судам, что бы стали на якорь. Мы подождем
здесь, пока стемнеет.
Бэйрек кивнул и дал знак одному из матросов. Тот быстро
поднял высокий шест с небольшим ярко красным флажком на верхушке, и весь
следовавший за ними флот замедлил движение. Раздался скрип лебедок, спускавших
якоря, и корабли, качаясь, стали медленно разворачиваться по течению.
– Все же не люблю я это время суток, – угрюмо
проворчал Энхег. – В темноте слишком многое может случиться.
– Мы же все просчитывали десятки раз, Энхег, –
сказал Родар. – И все мы согласились, что это наилучший план.
– Но так никогда не делали раньше, – возразил
Энхег.
– Но в этом-то и заключается весь смысл, не так
ли? – высказал свое мнение генерал Вэрана. – Люди в городе не ожидают
этого.
– Ты уверен, что твои люди справятся? – спросил
Энхег у Релга.
Алгос кивнул. На нем была кольчуга с капюшоном, и он
внимательно рассматривал лезвие своего кривого кинжала.
– Не беспокойтесь, – ответил он, – в темноте
мы видим лучше.
Энхег сердито взглянул на опускающееся за горизонт солнце.
– Терпеть не могу первым пробовать что-либо
новое, – объявил он.
Они ждали, пока тьма не воцарится на равнине. Из зарослей у
кромки воды доносилось сонное чириканье птиц, да лягушки начали свою вечернюю
симфонию. Под прикрытием сгущавшейся темноты на берегах стали сосредоточиваться
всадники.
Впереди на своих огромных боевых конях построились
мимбратские рыцари, а за ними подобно темному морю простирались отряды олгаров.
На южном берегу командование взяли на себя Чо-Хэг и Кородаллин, на северном
войска вели Хеттар и Мендореллен.
Постепенно становилось все темнее.
Облокотившись о перила, задумчиво глядя в сумерки, стоял
молодой мимбратский рыцарь, раненный во время атаки на колонну мергов. У него
были темные вьющиеся волосы и стройная, как у девушки, фигура, но плечи
широкие, спина прямая, а глаза смотрели открыто и прямо. Но во взгляде
ощущалась какая то меланхоличность.
Ожидание становилось невыносимым, и Се'Недра просто хотела с
кем нибудь поговорить. Она облокотилась о перила рядом с молодым человеком.
– Почему вы так грустны, сэр рыцарь? – тихо
спросила она.
– Потому что из-за легкого ранения мне нельзя
участвовать в сражении нынешней ночью, ваше величество, – ответил он,
касаясь своей забинтованной руки. Казалось, он не был удивлен ни ее
присутствием, ни тем, что она с ним заговорила.
– Вы так ненавидите энгараков, что вам причиняет боль
упущенная возможность их убивать? – Вопрос Се'Недры прозвучал несколько
язвительно.
– Нет, миледи, – ответил он. – У меня нет
неприязни ни к одному человеку, к какой бы расе он ни принадлежал. Я тоскую
только о том, что не могу принять участие в турнире.
– В турнире?! Вы так называете войну?
– Несомненно, ваше величество. А как же еще? Во мне нет
ненависти к энгаракам, вдобавок недостойно ненавидеть противника, с которым
собираешься помериться силами. Несколько человек пали от ударов моего копья или
меча на различных турнирах, но я никогда не испытывал к ним недобрых чувств.
Напротив, когда мы сражались друг с другом, у меня возникало к ним чувство
приязни.
– Но вы же пытались искалечить их! – Се'Недра была
удивлена такой непоследовательностью.
– Это условие поединка, ваше величество. Настоящий
турнир не может считаться таковым, если не существует опасности быть убитым или
раненым.
– Как вас зовут, сэр рыцарь? – спросила она.
– Я сэр Беридел, – ответил он, – сын сэра
Эндорига, барона Во Эндорига.
– Человека с яблоней?
– Его самого, ваше величество. – Молодой человек,
казалось, был рад, что она слышала о его отце и о той странной обязанности,
которую Белгарат возложил на него. – Мой отец сейчас скачет по правую руку
от короля Кородаллина. Я тоже находился бы с ними этой ночью, если б не удар
жестокой судьбы. – Он с грустью посмотрел на свою руку.
– Ну, будут еще и другие ночи, сэр Беридел, –
заверила она, – и другие сражения.
– Это так, ваше величество, – согласился он, и
лицо его на минуту вспыхнуло надеждой, но затем юноша вздохнул и опять
погрузился в мрачные размышления.
Се'Недра отошла, оставив его наедине со своими горестями.
– Знаешь, не стоит тебе разговаривать с
болванами, – сказал насмешливый голос у нее за спиной. Это был Белдин,
уродливый горбун.
– Он, кажется, ничего не боится, – вздрогнув,
сказала Се'Недра: чародей-сквернослов всегда действовал ей на нервы.
– Это же мимбратский дворянин! – фыркнул
Белдин. – У него просто не хватает мозгов, чтобы бояться чего-либо.
– А все ли воины в армии такие же, как он?
